Я решил, что нам надо будет побеседовать еще, но на следующий день услышал, что он мертв. Говорили, что покончил с собой.
— Очень печально.
— И даже ужасно, как вы сказали по телефону. В тот самый день, когда он умер, я поехал в Маспет. Я собирался встретиться с ним на боксе, и он показал бы мне вашего мужа. Правда, Термен не появится, — видимо, в это время его уже не было в живых, — но я обошелся без его подсказки и узнал вашего мужа, потому что раньше уже видел вас обоих на экране. Потом спустился в подвал и посмотрел, какой там пол. Ту комнату, где вы снимали фильм, я не нашел, но, возможно, это одна из тех, что были заперты. А может, вы устроили там ремонт после тех съемок. — Я пожал плечами. — Это не важно. И куда гнул Термен, тоже не важно, и не помог ли ему кто-нибудь выпасть из окна, тоже. А важно вот что. По счастливому стечению обстоятельств у меня есть возможность кое-что сделать для того, кто имеет возможность как следует меня отблагодарить.
— Чего вы хотите?
— Чего я хочу? Это очень просто. В сущности, я хочу того же, чего хотел Арни. Разве не этого хотят почти все на свете?
Ее рука лежала на столике, в нескольких сантиметрах от моей. Я вытянул палец и коснулся ее тыльной стороны.
— Но я не хочу получить то, что получил Арни, —сказал я. — Вот и все.
Она долго сидела, не сводя глаз с наших рук на столике, Потом положила свою руку поверх моей и пристально посмотрела на меня. Теперь я увидел, какие голубые у нее глаза и какой пронзительный, зачаровывающий взгляд.
— Мэттью, — произнесла она, словно пробуя мое имя на вкус. — Нет, я, пожалуй, буду звать вас просто Скаддер.
— Как вам угодно.
Она встала. На секунду я подумал, что она собирается уйти, но вместо этого она обошла столик и сделала мне знак подвинуться. Потом села рядом со мной на банкетку и снова положила свою руку на мою.
— Теперь мы на одной и той же стороне, — сказала она.
Она была сильно надушена. Запах был мускусный, что меня не удивило: я не думал, что от нее может пахнуть хвоей.
— Мне нелегко говорить, — начала она. — Вы понимаете, о чем я, Скаддер?
Не могу сказать, что она говорила с акцентом, но в ее речи слышались едва заметные европейские интонации.
— Как я могу что-то сказать? Может быть, вы меня обманываете и пишете на диктофон все, что я скажу.
— У меня нет диктофона.
— Откуда я могу это знать?
Она повернулась ко мне и положила руку на мой галстук чуть пониже узла. Потом провела рукой по всей длине галстука, сунула ее под пиджак и тщательно ощупала перед рубашки.
— Я же вам говорил, — сказал я.
— Да, говорили, — промурлыкала она. Губы ее вплотную приблизились к моему уху, и я ощутил на лице ее горячее дыхание. Рука ее легла на мою ногу и погладила мне ляжку с внутренней стороны. — Пленка с вами?
— В банковском сейфе.
— Жаль. Мы могли бы подняться ко мне и посмотреть ее. Как вы себя чувствовали, когда ее смотрели?
— Не знаю.
— Не знаете? Что за ответ? Конечно, знаете. Вам хотелось, да?
— Пожалуй, да.
— Пожалуй? Вам и сейчас хочется, Скаддер. У вас уже стоит. Я могу сделать так, что вы прямо сейчас кончите, — одними прикосновениями. Хотите?
Я ничего не ответил.
— Я вся горячая и мокрая, — сказала она. — На мне нет трусиков. Это замечательно, когда ты в кожаных штанах в обтяжку и без трусиков и когда под штанами у тебя все мокрое. Хотите подняться со мной наверх? Я бы вас затрахала до обалдения. Помните, что я сделала с тем мальчиком?
— Вы его убили.
— Думаете, ему было так уж плохо? — Она придвинулась ближе и слегка куснула меня за мочку уха. —Мы трахались с ним три дня, я и Берген. Мы его трахали, и сосали, и давали ему любые наркотики, какие только он хотел. Он в жизни не получал столько удовольствия.
— Только то, чем это кончилось, ему не очень понравилось.
— Ну, ему было больно. Ну и что? — Ее рука поглаживала меня в такт словам. — Ну, не дожил он до ста лет, не дожил до старости. А зачем доживать до старости?
— Выходит, он умер счастливым.
— У него и прозвище было — Счастливчик.
— Знаю.
— Вы и это знаете? Вы много знаете, Скаддер. А вы думаете, это мальчик вас интересует? Если он вас интересует, то почему у вас сейчас так стоит?
Хороший вопрос.
— Я не говорил, что он меня интересует.
— А что вас интересует?
— Как получить деньги за пленку. И как потом прожить столько времени, чтобы успеть их потратить.
— А что еще?
— Пока хватит и этого.
— Вы хотите меня, правда?
— Грешники в аду тоже хотят холодной воды.
— Но они ее не получают. А меня вы получите, если захотите. Мы можем пойти наверх прямо сейчас.
— Не думаю.
Она отодвинулась.
— Господи, ну вы и кремень, — сказала она. — С вами нелегко иметь дело, да?
— Не очень.
— Ричард к этому времени был бы уже под столом. Пытался бы лизать меня через кожаные штаны.
— Ну, и смотрите, чем это для него кончилось.
— Не так уж и плохо кончилось.
— Знаю, — сказал я. — Зачем доживать до старости? Вот что, если у меня на вас член стоит, это не значит, что вы можете водить меня за него, как вам вздумается. Конечно, я вас хочу — с тех пор, как в первый раз увидел вас на пленке. — Я снял ее руку со своей ноги и положил назад, ей на колени. — Вот покончим с нашим делом, тогда и вами займусь.
— Вы так думаете?
— Я так думаю.
— Знаете, кого вы мне напоминаете? Бергена.
— Мне не идет черная резина.
— Это еще неизвестно.
— И к тому же я обрезан.
— Ну, это можно исправить пересадкой. Нет, вы внутри такой же, как он, вы оба жесткие. Вы служили в полиции.
— Правильно.
— Вам приходилось кого-нибудь убивать?
— А что?
— Приходилось. Можете не отвечать, я чувствую. Вам это понравилось?
— Не особенно.
— Вы уверены, что это правда?
— «Что есть истина»?
— А, вечный вопрос. Но я, пожалуй, пересяду. Если мы собираемся говорить о деле, лучше смотреть друг другу в лицо.
Я сказал ей, что я не жадный. И потребовал за пленку пятьдесят тысяч долларов. Столько же они обещали и Левеку, хотя эти деньги ему так и не достались. Столько же могли заплатить и мне.
— А если вы ничем не лучше его? — сказала она. — У него была копия, хотя он поклялся, что нет.
— Он был глупец.
— Что оставил копию?
— Что соврал. Конечно, я сделал копию. И даже две. Одна находится у адвоката. Другая — в сейфе у одного частного детектива. На всякий случаи — вдруг меня зарежут в переулке или я из окна выпаду.
— Но если у вас есть копии, вы сможете без конца тянуть из нас деньги.
Я отрицательно покачал головой:
— Эти копии — моя страховка. А мой ум — ваша страховка. Если я продаю вам пленку только один раз, это не значит, что я тяну из вас деньги. Я оказываю вам услугу. Вот если я попытаюсь сделать это еще раз, вам проще будет меня убить, но у меня хватает ума, чтобы это сообразить.
— А если мы и сейчас ничего не заплатим?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— Очень печально.
— И даже ужасно, как вы сказали по телефону. В тот самый день, когда он умер, я поехал в Маспет. Я собирался встретиться с ним на боксе, и он показал бы мне вашего мужа. Правда, Термен не появится, — видимо, в это время его уже не было в живых, — но я обошелся без его подсказки и узнал вашего мужа, потому что раньше уже видел вас обоих на экране. Потом спустился в подвал и посмотрел, какой там пол. Ту комнату, где вы снимали фильм, я не нашел, но, возможно, это одна из тех, что были заперты. А может, вы устроили там ремонт после тех съемок. — Я пожал плечами. — Это не важно. И куда гнул Термен, тоже не важно, и не помог ли ему кто-нибудь выпасть из окна, тоже. А важно вот что. По счастливому стечению обстоятельств у меня есть возможность кое-что сделать для того, кто имеет возможность как следует меня отблагодарить.
— Чего вы хотите?
— Чего я хочу? Это очень просто. В сущности, я хочу того же, чего хотел Арни. Разве не этого хотят почти все на свете?
Ее рука лежала на столике, в нескольких сантиметрах от моей. Я вытянул палец и коснулся ее тыльной стороны.
— Но я не хочу получить то, что получил Арни, —сказал я. — Вот и все.
Она долго сидела, не сводя глаз с наших рук на столике, Потом положила свою руку поверх моей и пристально посмотрела на меня. Теперь я увидел, какие голубые у нее глаза и какой пронзительный, зачаровывающий взгляд.
— Мэттью, — произнесла она, словно пробуя мое имя на вкус. — Нет, я, пожалуй, буду звать вас просто Скаддер.
— Как вам угодно.
Она встала. На секунду я подумал, что она собирается уйти, но вместо этого она обошла столик и сделала мне знак подвинуться. Потом села рядом со мной на банкетку и снова положила свою руку на мою.
— Теперь мы на одной и той же стороне, — сказала она.
Она была сильно надушена. Запах был мускусный, что меня не удивило: я не думал, что от нее может пахнуть хвоей.
— Мне нелегко говорить, — начала она. — Вы понимаете, о чем я, Скаддер?
Не могу сказать, что она говорила с акцентом, но в ее речи слышались едва заметные европейские интонации.
— Как я могу что-то сказать? Может быть, вы меня обманываете и пишете на диктофон все, что я скажу.
— У меня нет диктофона.
— Откуда я могу это знать?
Она повернулась ко мне и положила руку на мой галстук чуть пониже узла. Потом провела рукой по всей длине галстука, сунула ее под пиджак и тщательно ощупала перед рубашки.
— Я же вам говорил, — сказал я.
— Да, говорили, — промурлыкала она. Губы ее вплотную приблизились к моему уху, и я ощутил на лице ее горячее дыхание. Рука ее легла на мою ногу и погладила мне ляжку с внутренней стороны. — Пленка с вами?
— В банковском сейфе.
— Жаль. Мы могли бы подняться ко мне и посмотреть ее. Как вы себя чувствовали, когда ее смотрели?
— Не знаю.
— Не знаете? Что за ответ? Конечно, знаете. Вам хотелось, да?
— Пожалуй, да.
— Пожалуй? Вам и сейчас хочется, Скаддер. У вас уже стоит. Я могу сделать так, что вы прямо сейчас кончите, — одними прикосновениями. Хотите?
Я ничего не ответил.
— Я вся горячая и мокрая, — сказала она. — На мне нет трусиков. Это замечательно, когда ты в кожаных штанах в обтяжку и без трусиков и когда под штанами у тебя все мокрое. Хотите подняться со мной наверх? Я бы вас затрахала до обалдения. Помните, что я сделала с тем мальчиком?
— Вы его убили.
— Думаете, ему было так уж плохо? — Она придвинулась ближе и слегка куснула меня за мочку уха. —Мы трахались с ним три дня, я и Берген. Мы его трахали, и сосали, и давали ему любые наркотики, какие только он хотел. Он в жизни не получал столько удовольствия.
— Только то, чем это кончилось, ему не очень понравилось.
— Ну, ему было больно. Ну и что? — Ее рука поглаживала меня в такт словам. — Ну, не дожил он до ста лет, не дожил до старости. А зачем доживать до старости?
— Выходит, он умер счастливым.
— У него и прозвище было — Счастливчик.
— Знаю.
— Вы и это знаете? Вы много знаете, Скаддер. А вы думаете, это мальчик вас интересует? Если он вас интересует, то почему у вас сейчас так стоит?
Хороший вопрос.
— Я не говорил, что он меня интересует.
— А что вас интересует?
— Как получить деньги за пленку. И как потом прожить столько времени, чтобы успеть их потратить.
— А что еще?
— Пока хватит и этого.
— Вы хотите меня, правда?
— Грешники в аду тоже хотят холодной воды.
— Но они ее не получают. А меня вы получите, если захотите. Мы можем пойти наверх прямо сейчас.
— Не думаю.
Она отодвинулась.
— Господи, ну вы и кремень, — сказала она. — С вами нелегко иметь дело, да?
— Не очень.
— Ричард к этому времени был бы уже под столом. Пытался бы лизать меня через кожаные штаны.
— Ну, и смотрите, чем это для него кончилось.
— Не так уж и плохо кончилось.
— Знаю, — сказал я. — Зачем доживать до старости? Вот что, если у меня на вас член стоит, это не значит, что вы можете водить меня за него, как вам вздумается. Конечно, я вас хочу — с тех пор, как в первый раз увидел вас на пленке. — Я снял ее руку со своей ноги и положил назад, ей на колени. — Вот покончим с нашим делом, тогда и вами займусь.
— Вы так думаете?
— Я так думаю.
— Знаете, кого вы мне напоминаете? Бергена.
— Мне не идет черная резина.
— Это еще неизвестно.
— И к тому же я обрезан.
— Ну, это можно исправить пересадкой. Нет, вы внутри такой же, как он, вы оба жесткие. Вы служили в полиции.
— Правильно.
— Вам приходилось кого-нибудь убивать?
— А что?
— Приходилось. Можете не отвечать, я чувствую. Вам это понравилось?
— Не особенно.
— Вы уверены, что это правда?
— «Что есть истина»?
— А, вечный вопрос. Но я, пожалуй, пересяду. Если мы собираемся говорить о деле, лучше смотреть друг другу в лицо.
Я сказал ей, что я не жадный. И потребовал за пленку пятьдесят тысяч долларов. Столько же они обещали и Левеку, хотя эти деньги ему так и не достались. Столько же могли заплатить и мне.
— А если вы ничем не лучше его? — сказала она. — У него была копия, хотя он поклялся, что нет.
— Он был глупец.
— Что оставил копию?
— Что соврал. Конечно, я сделал копию. И даже две. Одна находится у адвоката. Другая — в сейфе у одного частного детектива. На всякий случаи — вдруг меня зарежут в переулке или я из окна выпаду.
— Но если у вас есть копии, вы сможете без конца тянуть из нас деньги.
Я отрицательно покачал головой:
— Эти копии — моя страховка. А мой ум — ваша страховка. Если я продаю вам пленку только один раз, это не значит, что я тяну из вас деньги. Я оказываю вам услугу. Вот если я попытаюсь сделать это еще раз, вам проще будет меня убить, но у меня хватает ума, чтобы это сообразить.
— А если мы и сейчас ничего не заплатим?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74