В рубке он чуть потеснил Игоря, активировал ходовой навигационный планшет и ткнул пальцем в точку, расположенную в восьмидесяти километрах от форта Ростов.
– Транспортный канал выбросит вас тут, – сообщил Дворжек. – Почти до самого Ростова можете смело идти легальным образом. Легенда следующая: ты, Егор, с другом Данилой зафрахтовал яхту и движешься в приграничный порт Ейск для курортного времяпрепровождения на берегу Азова. Весь запрещенный груз, включая аккумуляторы к генераторам невидимости и сам генератор дематериализованы. Это даст вам возможность большую часть пути пройти налегке, материализовав груз только при необходимости. Но учтите, весит он немало, так что на большой высоте материализовывать его не следует – рухнете. К тому же дематериализованный груз никак не найдут при гипотетическом досмотре.
– Это уже дело. – Чем дальше, тем больше мне нравились технические достижения Института.
– Так что весь ваш вид и весь ваш груз будут говорить о том, что вы решили сбежать из шумного города к морю, – подвел итог Дворжек. – Скорее всего, вас обяжут зарегистрироваться в порту прибытия, то есть в Ейске. Зарегистрируйтесь, у вас с документами полный порядок. А затем перемещайтесь к побережью, ставьте яхту на грунт и ночуйте.
– Это правильно, – улыбнулся я. – Ночью выходить нельзя, у всех ушки на макушке.
– Да, владеем мы, Егор, кое-какой информацией, – довольно сощурился он. – Как наступит день, а еще лучше рано утром, врубаете генераторы и уходите в сторону границы. В бой со своими не вступайте ни при каких обстоятельствах. Если засекут – сдавайтесь. Вытащим.
– А тут есть чем вступать в бой? – удивился я. И сразу понял, что есть.
– Да, – ответил Щегол. – Как-никак отправляетесь на вражескую территорию. Оружие дематериализовано. На марше разрешаю его осмотреть. Дан в курсе. Лептонный конвертер только в его распоряжении, так что материализацией и дематериализацией груза и вооружения будет ведать он.
– Хорошо вы распасовали… Я знаю навигацию, у него лептонный конвертер. А если с кем что случится?
– Не бойся, дорогой, я это предусмотрел. Но объяснять все до тонкостей пока не считаю нужным.
Я это слопал. Ладно, переживем.
– Теперь главное. – Дворжек сменил карту на планшете. Вот район Минги-Тау. Вот сама гора. Пять тысяч триста метров. Эсминец «Святой Николай» был потерян во время боя здесь, над большим высокогорным кишлаком Минги-Тау, расположенным на высоте две тысячи метров у подошвы горы. Поскольку маневровые турбины вышли из строя, корабль продолжил дрейф и по всем законам парусной навигации должен был врезаться в гору вот тут, на высоте четыре тысячи двести метров.
– Почти у вершины, – присвистнул я.
– Да. Но вряд ли это помешало горцам до него добраться. Они к высотам и горам привычны. Другое дело, что они никак не могли починить турбины, а следовательно, не могли поставить корабль на ход. Поднять паруса у них тоже не выйдет. Так что единственное, чем они могли управлять – это антигравитационные приводы. Ну и дрейфовать по ветру, естественно.
– Скорее всего, первое, что они сделали, добравшись до эсминца – ошвартовали его, – предположил я.
– Мне тоже так кажется. Слишком рискованно шутить с ветром в горах. Унесет кораблик, и не догонишь.
– Верно, – кивнул я. – Так что предположительно корабль может находиться либо в гипотетической точке столкновения с Минги-Тау на высоте чуть более четырех тысяч метров…
– Либо? – удивленно покосился на меня Дворжек. – Мне казалось, других вариантов нет.
– Есть, – довольно продолжил я. – Корабль мог на косом ударе обойти Минги-Тау и продолжить путь дальше. Тогда он упрется в эту вершину.
– Недалеко, – прикинул Щегол.
– Недалеко, но учитывать это надо. В горах «недалеко» – понятие весьма относительное.
– Большой опыт ведения боевых действий в горах? – чуть напрягся Альберт.
– Просто опыт, – развел я руками. – Приходилось работать на высотах свыше трех тысяч метров. Правда, не на Кавказе.
– Ну, тогда мне еще спокойнее, – улыбнулся Дворжек. – Найдите корабль и установите транспортный коридор. Это главное.
– Есть! – по-военному отчеканил я.
На этот раз получилось не хуже, чем у Дана.
– Все. «Хлоп» через двадцать минут, – закончил Альберт. – Игорь, позови Дана. Хватит ему попирать ногами грешную землю.
Сборы были недолгими. На платформе нас отбуксировали к транспортной пентаграмме, затем Антон чуть поднял яхту, платформу выкатили из-под днища, и через миг небытия мы вынырнули на другом конце бинарного транспортного коридора.
Я сразу же выскочил на палубу – осмотреться. Мы зависли метрах в шести над бескрайней и совершенно безлюдной степью, местами прорезанной высокими лесополосами, состоящими преимущественно из тополей. Ветер гнал волны через полынь и начавший серебриться ковыль, от чего казалось, что мы повисли не над землей, а над бескрайним серебристо-зеленым океаном. Под днищем на очищенной от полыни земле была выложена из булыжников пентаграмма.
– Вроде засечь нас никто не мог, – выбравшись на палубу, осмотрелся Дан.
– Некому, – согласился я. – Кто тут, интересно, выложил пентаграмму?
– Такой же вопрос когда-нибудь зададут на склоне Минги-Тау, на высоте четыре тысячи метров.
– Это если повезет, – вздохнул я. – А если не отыщется вблизи парная точка? Топай потом километра два в гору.
– Вижу, Щегол ознакомил тебя с теорией, – усмехнулся Дан.
– В той мере, в которой посчитал нужным, – пожал я плечами.
– Не может не отыскаться, – уверенно заявил напарник. – Вселенная имеет фрактальную природу, в ней все распределено более или менее равномерно.
Я лишь усмехнулся. Дан не уставал меня удивлять. Про лошадей не знает, а иногда выдает фразочки из лексикона какого-нибудь кабинетного профессора. Все же странные личности выращивает Институт.
– А как называется яхта? – запоздало спросил я.
– «Борей», – ответил выбравшийся на палубу Игорь. – Так греки называли северный ветер. Какие будут команды?
– Поднять паруса! – уверенно ответил я. – Курс зюйд-ост. Пока ветер дует чуть выше галфинда, отмахаем порядочное расстояние. О любом измененнии ветра больше, чем на двадцать румбов, докладывайте.
– Есть! – кивнул Игорь и скрылся в люке.
Через минуту от мачт с характерным хлопком распространилась серебристая пленка парусного вакуум-поля. Мачты чуть повернулись, ловя дующий почти точно в левый борт ветер, яхта накренилась и начала стремительно набирать ход. Ветер засвистел в парусах, не менее стремительно поднимая мое настроение.
– Уже не надеялся, что удастся отдавать такие команды, – сказал я, подставив лицо ветру.
– Надеяться надо всегда на лучшее, – ответил Дан. – А вот готовиться – к худшему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93