Одним концом коса скрывалась в другой пещере, и, протискиваясь сквозь узкий проход, из нее вышел Теофил Эскаргот - наверное, самый известный вор и искатель приключений на земле; в руках он нес охапку какого-то добра, которое свалил в каноэ. Затем он столкнул лодку в лагуну, достал из-под сиденья весло и стал быстро грести в сторону субмарины.
- Он знает о нашем появлении! - сказал Твикенгем. - И, кажется, собирается сбежать.
- Нет, что вы,- запротестовал Дули, - дедушка сказал, что будет ждать меня здесь до декабря.
Но было совершенно ясно, что Эскаргот страшно спешил - он быстро скользил в своей лодке по воде. Дули высунулся вперед и с криком сбежал вниз к песчаной косе.
- Дедушка! - крикнул он на бегу, а затем только и было слышно что "эй!" и "эге-гей!" - по-видимому, Дули бежал так быстро, что ему трудно было внятно выговаривать слова.
Старик Эскаргот, побросав все вещи в открытый люк, повернулся, чтобы посмотреть, кто поднял такой шум, и замер, заметив толпу людей, эльфов и коротышек, спускавшихся вниз по дорожке. Но уже через мгновение он скрылся в своей субмарине. Люк со звоном захлопнулся, из-под кормы выплеснулось несколько водяных струй, и судно целиком погрузилось в прозрачные воды лагуны.
Дули стоял на песчаной косе, медленно махая рукой пустоте, видимо весьма озадаченный столь быстрым исчезновением своего дедушки.
- Наверное, он не узнал меня, господин Бинг. Наверное, он подумал, что я призрак, или гоблин, или еще что-то. Видимо, мне не надо было так орать.
- Может быть, ты и прав, - сказал Джонатан.
- Мне показалось, что он ужасно спешил куда-то. - Похоже на то.
Джонатан внимательно осмотрел берег. У входа в небольшую пещерку лежала груда каких-то припасов. На песке, в углублении, обложенном камнями, был устроен очаг, и там все еще потрескивал огонь; над огнем на вертеле висела странная, наполовину приготовленная рыба.
- Он даже не дообедал, - заметил Джонатан, - и бросил половину своих припасов.
- Старый подлец, - произнес Буфо, грозя кулаком опустевшей лагуне. Волна, прикрывавшая вход в пещеру, откатилась, и на мгновение стали видны две башни, торчавшие из небольшого возвышения над морем.
- Эх! - воскликнул Буфо, когда они исчезли из виду, - это значило, что субмарина направилась в открытое море. - Я напишу об этом предательстве поэму! Эпическую.
Буфо в задумчивости зашагал туда-сюда, словно его в этот миг посетила муза.
Джонатан видел, что Дули стоило огромных усилий не заплакать.
- Почему бы нам не поговорить о предательстве в другой раз, обратился Джонатан к Буфо. - Сейчас нам от этого не станет легче.
Буфо посмотрел на Джонатана, затем перевел взгляд на Дули.
- Думаю, вы правы.
Он последовал за Твикенгемом, Тримпом и Профессором к очагу, в котором все еще жарилась рыба. Ее низ почти полностью обуглился и распался на кусочки, но зато верх был едва готов. Профессор Вурцл, в то время как Твикенгем рылся в оставленных Эскарготом вещах, лениво крутил вертел.
Джонатан присел на камень и взял в руки большого, размером с кулак, краба-отшельника, который суетливо пробегал мимо. Краб высунул голову из панциря, посмотрел на Джонатана и ущипнул его за палец. Джонатан вскрикнул и бросил краба в воду, но тут же пожалел о содеянном, испугавшись, что тот мог ушибиться или с ним могло произойти что-нибудь в этом роде. Ему пришла в голову мысль, что это весьма глупо - хватать крабов, если не хочешь потом их бросать.
Дули, который все еще стоял у воды, вдруг вскрикнул и начал приплясывать.
- Урра! Урра! - кричал он, указывая куда-то вперед на воду. Джонатан вскочил, а остальные сбежались на берег косы и уставились на то место, где вода бурлила и пенилась и из пузырей всплывал на поверхность подводный аппарат Эскаргота. Внутри был виден и сам старик Эскаргот, сидящий за сложной системой управления. Субмарина выплыла на мелководье, и с кормы в воду шлепнулся якорь. Крышка люка откинулась, и наружу показалась седая голова.
- Дедушка! - крикнул Дули.
Старик Эскаргот, улыбаясь с таким видом, точно он только что вернулся в порт после удачной рыбной ловли, воскликнул:
- Дули, мой мальчик! - и радостно помахал рукой.
Этот человек совсем не был таким, каким ожидал увидеть его Джонатан или каким он его помнил. Последние десять лет он существовал буквально в виде одних слухов, был тенью, бродившей вокруг городка Твомбли, - все что-то знали о нем, но хорошо его не знал никто. Джонатан ожидал увидеть эдакого щегольски одетого вора-джентльмена - немножко похожего на профессора, немножко на школьного учителя, вышедшего на пенсию. Но Эскаргот гораздо больше был похож на сумасшедшего, или на пирата, или на того, кто целый год мог искать в Белых Скалах спрятанные сокровища. Седая борода придавала ему вид фанатика. Волосы, явно много месяцев не стриженные, были откинуты назад и открывали лоб, словно Эскаргот стоял под порывами ветра. Его брови были густыми и кустистыми. Он не был крупным мужчиной, даже скорее наоборот, но выглядел эффектно и потому, наверное, казался крупнее. Джонатан был совершенно уверен, что всякий уважающий себя человек только посмотрит на него и сразу подумает: "Он замышляет что-то нехорошее", и начнет запирать замки на дверях, и похлопает себя по заднему карману, чтобы убедиться, что с кошельком все в порядке.
Эскаргот стоял, наполовину высунувшись из люка, и рассматривал всю компанию.
- Не будет ли кто-нибудь из джентльменов столь добр, - произнес он, чтобы взять мое каноэ и подплыть на нем сюда? Я бы и сам подплыл к нему, но вода в это время года не так уж приятна. Она немножко холодновата, как вы понимаете.
В пятидесяти футах ниже по косе лежала брошенная лодка, которая колыхалась под напором набегавших волн. Так как никто не сделал и шага в сторону лодки, Джонатан спустился к ней, столкнул ее в воду и погреб к субмарине. Оказавшись возле нее, он схватился за выступающие из металлического борта латунные скобы и держался за них до тех пор, пока Эскаргот не влез в лодку; маленькое каноэ сначала опасно накренилось, но затем выпрямилось.
- Эй, вы, - подмигивая, обратился Эскаргот к Джонатану, когда они стали грести к берегу, - я случайно не знал вашего отца, молодой человек?
- Да, конечно, - ответил Джонатан. Он знал, по словам Буфо, что Эскаргот был предателем, хотя это и звучало довольно резко, но из-за этого ему трудно было поддерживать даже такой пустячный разговор. Самого же Эскаргота это, по-видимому, нисколько не волновало.
- Он был славным человеком, - продолжал он. - Мы немного торговали, он и я. Он делал хороший сыр. - Эскаргот понимающе причмокнул губами.
Каноэ пристало к берегу, и все смущенно замолчали. Никто точно не знал, что нужно говорить. Один Твикенгем стоял с видом хозяина положения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100