Он расхохотался:
– Зачем мне служить царю каких-то там варваров? Мне хватит своего отряда! Мы идем куда захотим, берем что захотим.
– Могучие воины, – фыркнул я пренебрежительно. – Сжигаете деревни, насилуете беспомощных женщин. Доблестные деяния.
Уголком глаза я увидел, как побледнел Лукка, отступая от меня на полшага. Я почувствовал, что и Политос тоже попятился.
Арца положил руку на инкрустированный слоновой костью эфес меча.
– Ты похож на солдата, – резко сказал он. – Быть может, тебе захотелось защитить то, что осталось от этой деревни?
Лукка вмешался:
– Господин, я обязан предупредить тебя. Такого бойца, как этот человек, я не видел никогда. Он служит Афине и…
– Богине-шлюхе? – расхохотался Арца. – Той самой, о которой твердят, что она, мол, девственница? Я поклоняюсь Тару, богу бури и молнии. Уж он-то запросто уложит твою хилую богиньку! Если она посмеет выступить против Тару – девой не останется!
Он пытался раздразнить меня, чтобы я вступил в схватку. Я покачал головой и отвернулся.
– Лукка, – громко проговорил он. – Вспори этому трусу брюхо.
Прежде чем застывший в нерешительности Лукка сумел ответить, я развернулся и, встав перед Арцей, ответил:
– Попробуй сделать это сам, победитель женщин.
Широко ухмыляясь, он извлек меч из заношенных ножен:
– С удовольствием, вестник.
Я тоже достал свой меч, и Арца снова расхохотался:
– Бронзовый! Безмозглый дурак, я надвое разрублю твою жалкую игрушку железным клинком.
Выставив меч, он шагнул мне навстречу. Движения мои вновь сделались молниеносными. Мир вокруг застыл, как бы во сне. Я видел, как медленно вздымается и опадает грудь хетта. Видел, как медленно выступают капли пота на его лице и, сливаясь, катятся по щеке. Лукка стоял словно истукан, не зная, останавливать своего начальника или же помогать ему. Политос застыл с вытаращенными глазами и приоткрытым ртом.
Арца сделал несколько шагов вперед и вернулся назад к колеснице, не отводя от меня глаз, потянулся левой рукой и извлек из груды добычи щит. Я оставался на месте и позволил ему взять щит в руку. Он вновь ухмыльнулся и, заметив, что я стою на месте и не нападаю, схватил железный шлем, отполированный до блеска, и надвинул его на голову. Шрам в точности повторял очертания одного из железных выступов, защищавших лицо.
Этот живущий войной солдат, конечно же, воспользуется любым преимуществом, которое я предоставлю ему. Сам я не горел желанием непременно убить его. Но, должно быть, Арца полагал, что уважать может только того, кто победил его в битве. Я был более чем готов к ней.
Слегка пригибаясь, он уверенно шагнул вперед, поглядывая на меня сквозь узкую щель между козырьком шлема и краем щита, на котором посреди натянутой шкуры красовалась грубо намалеванная молния.
Я выжидал, наблюдая. Щит закрывал большую часть согнутого тела хетта, и я не мог наблюдать за его движениями. И все же я ждал.
Он сделал выпад, целясь щитом в мое лицо, и одновременно направил меч мне в живот.
Я отразил удар воина бронзовым клинком, а затем попал в металлический край щита, отчего меч мой переломился. С восторженным воплем Арца отшвырнул разбитый щит и бросился на меня. Я мог легко вспороть ему брюхо иззубренным обломком клинка, но вместо этого отступил и левой рукой остановил занесенное над моей головой оружие, затем коротко ударил хетта в лоб рукоятью моего обломившегося меча. Арца упал на колени и затряс головой. На полированной поверхности шлема появилась вмятина.
Предводитель хеттов поднялся на ноги и вновь атаковал меня. Я отбросил обломок меча и, остановив занесенную для удара руку, вырвал из нее оружие, которое немедленно отбросил в сторону.
С яростным воплем он сорвал кинжал с пояса и вновь набросился на меня. Я отступал с пустыми руками.
– Я не хочу убивать тебя, – проговорил я.
Он пригнулся и подобрал свой меч с земли. Нас окружала целая дюжина воинов, замеревших с раскрытыми ртами.
– Все равно я убью тебя, вестник, невзирая на твои фокусы, – рыкнул Арца и опять подскочил ко мне с мечом и кинжалом, изрыгая страшные ругательства.
Я легко уклонился, гадая, сколько же еще продлится эта игра.
– Защищайся! – завопил он.
– Без оружия-то? – улыбаясь, поинтересовался я.
Он снова рванулся вперед. На этот раз я не стал увертываться, нырнул ему в ноги и повалил наземь.
Арца поднялся, злобно оскалившись:
– Я убью тебя.
– Не сумеешь, – ответил я.
– Убью. Эй, люди, хватайте его!
Солдаты медлили, и этого мгновения хватило мне, чтобы решить: если я не уничтожу эту разъяренную тварь, Арца прикажет им убить меня.
И пока они раздумывали, я подобрал обломок своего бронзового меча и направился к предводителю хеттов. Со злобной ухмылкой он взмахнул мечом, держа наготове кинжал, чтобы пронзить меня, если я попытаюсь отразить удар. Но я просто шагнул в сторону и вогнал обломок, оставшийся от клинка, в его грудь.
На лице воина отразилось недоумение, рот открылся, и хлынула кровь. Несколько секунд я удерживал тело, потом вырвал обломок из груди врага, и Арца упал на пыльную землю, не выпуская из рук ставшие бесполезными меч и кинжал.
Я взглянул на Лукку. Тот перевел взгляд со своего упавшего начальника на меня… Одно только слово – и весь отряд набросится на меня, но я сумел его опередить и крикнул воинам:
– Этот человек вел вас к маленьким победам над жалкими деревушками. Кто хочет пойти за мной, чтобы поучаствовать в грабеже огромного города, в котором полным-полно золота? Кто пойдет за мной к стенам Трои?
Подняв руки, они завопили. Все сразу.
14
Хеттов оказалось сорок два. Я повел отряд назад через Скамандр к берегу, на котором должны были стоять ахейцы, если их войско еще не уничтожил Гектор со своими троянцами.
Лукка принял как должное, что я возглавил отряд. Его хищное лицо оставалось бесстрастным, но в темных глазах хетта виделся трепет и восхищение моим умением драться. Остальные реагировали точно так же. Никто не испытывал большой симпатии к убитому Арце. Он командовал отрядом, когда разразилась гражданская война, и хетты разделились на партии. Как бывает повсюду, профессиональные воины последовали за своим командиром, хотя и не любили его. И пока он удерживал их вместе, обеспечивая их жизнь грабежом, все подчинялись его ничтожной тирании и мирились с вздорным нравом.
– Мы жили как псы, – сказал мне Лукка, когда мы поднимались на заросший лесом гребень, разделявший дорогу и реку. – И каждый из нас поднимал руку на другого. В стране хеттов не стало порядка с тех пор, как умер царь, а его сына изгнали вельможи. А теперь они дерутся за власть, а армия распалась на тысячу маленьких отрядов вроде нашего – не знающих дисциплины и чести… Нам не на что жить, поэтому-то и приходится грабить поселян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89