Глаза у него стали как плошки!
— Все это золото, Бен… Здесь же целое состояние. Ты понимаешь, мы разбогатели, сын мой!
— Нет, отец, — покачал головой Бен, — это вы разбогатели. Это золото — последний подарок вам от вашего брата. Как вы им распорядитесь?
Дрожа от восторга, отец Мэтью засунул золотые монеты обратно в мешок.
— Построю церковь. Красивую церковь, со скамьями, колоколами, шпилем, алтарём. И назову её «Церковь Святого Рафаэля».
— Я уверен, Господь не станет возражать, — улыбнулся Бен.
Священник лёг на спину, широко раскинув руки.
— А при церкви заведу ферму с коровами, свиньями, курами, овцами. И поля с пшеницей. Вокруг фермы мы построим домики для прихожан — моих детей. Церковь будет стоять в центре фермы… Вот ты слушаешь, как я мечтаю о том о сём, а ведь ты должен разделить со мной это золото, Бен. Если бы не ты, оно так и лежало бы на дне морском.
— Нет, святой отец, — решительно отверг его предложение Бен. — Нам с Недом золото без надобности. Да я ни до одной монеты не дотронусь! Я обещал вашему брату, что ничего не возьму, и в память о нём должен сдержать обещание.
Нед с печальной мольбой покосился на хозяина: «А нельзя ли нам взять хотя бы несколько монеток? Тогда недельку-другую мы могли бы иметь приличную еду».
Ответ Бена пресёк споры: «Ангел вовсе не считает, что у нас должны быть деньги. Поэтому я отвечаю тебе: „Нет“! Отец Мэтью найдёт для этих денег лучшее применение».
Священник взял Бена за руку.
— Если ты не хочешь взять золото, то что я мог бы для тебя сделать? Может, поживёте в моём новом приходе? Я сделаю для вас всё, что угодно.
Бен горячо пожал ему руку.
— Есть причины, почему я нигде не могу задерживаться надолго. Кроме того, меня ищут, я же пират, поэтому я и хочу перебраться в Испанию. Вот если бы у нас с Недом была лодка…
Отец Мэтью вычистил сковородку песком и уложил её в своё рыболовное судёнышко вместе с другими вещами, оставив там немного хлеба, лука и зелени. Он протянул канат Неду, и тот крепко зажал его в зубах.
— Возьмите мою лодку, в ней есть запас еды, воды и рыбы, в дороге пригодится. Возьмите её и примите мои благословения.
За час до рассвета, когда начался прилив, Бен поднял единственный четырёхугольный парус и повёл судёнышко в открытое море. И он, и Нед смотрели на берег, на отца Мэтью. Стоя по пояс в воде, тот распростёр руки и кричал друзьям вслед:
— Да благословит вас Господь милосердный за то, что вы сделали для меня и моих детей! Счастливого пути, друзья, и пусть ангелы хранят вас обоих!
Бен улыбнулся Неду: «Что ж, по крайней мере один из ангелов его молитву услышит».
Он налёг на румпель и направил судёнышко к берегам Испании. С востока на воды Бискайского залива ложились розовые блики рассвета. Оглянувшись, Бен и Нед увидели, как отец Мэтью бредёт по воде, направляясь к берегу. Нежданно-негаданно баснословно разбогатевший, он нёс доставшееся ему наследство в свой приход. Юноша странник и его верный пёс повернулись навстречу новому дню и новым неведомым опасностям.
Бен уловил вопрос Неда: «Куда мы теперь, друг? Одному небу известно…»
Бен зарылся лицом в мягкую шерсть чёрного Лабрадора: «Пока мы вместе, Нед, я готов на все».
* * *
Вскоре рыболовное судёнышко уже казалось крошечной точкой на волнах великого и таинственного мирового океана.
Эпилог
Говорят, что в замке Адамо Брегона графа Веронского в столовой на стене висит картина — настоящее произведение искусства. Из рельефной золочёной рамы на вас смотрит юноша, рядом с которым сидит чёрный Лабрадор. Видно, что пёс добрый и всё понимает, его тёмные глаза светятся дружелюбием. Таким псом гордился бы любой. Юноша одет бедно, как одеваются те, кто связал свою жизнь с морем. Он бос, парусиновые брюки потёрты и изношены, рубаха из миткаля превратилась в лохмотья. Его непослушные светлые волосы треплет морской ветер. Но удивительнее всего затуманенные голубые глаза юноши. Где бы вы ни стояли, находясь в столовой, эти странные глаза смотрят прямо на вас. Юноша прислонился к скале, а за его спиной вздымаются холодные высокие, огромные, словно горы, волны. Штормовое небо прорезает молния. В одном углу картины еле заметён парусный корабль без команды, плывущий по бурным волнам. На его мачтах светятся призрачные зелёные огни Святого Эльма. Многие посетители удивляются, почему фоном картины не стал сельский пейзаж, с горами на горизонте. Ведь, в конце концов, Верон далеко от моря. На это художник отвечает, что изобразил на картине то, что увидел в глазах юноши, который когда-то был ему всё равно что родной брат. И доведись вам самим заглянуть в эти глаза, вы сразу поверите, что так оно и было. В нижнем правом углу художник поставил своё имя: Доминик де ла Сабада Брегон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
— Все это золото, Бен… Здесь же целое состояние. Ты понимаешь, мы разбогатели, сын мой!
— Нет, отец, — покачал головой Бен, — это вы разбогатели. Это золото — последний подарок вам от вашего брата. Как вы им распорядитесь?
Дрожа от восторга, отец Мэтью засунул золотые монеты обратно в мешок.
— Построю церковь. Красивую церковь, со скамьями, колоколами, шпилем, алтарём. И назову её «Церковь Святого Рафаэля».
— Я уверен, Господь не станет возражать, — улыбнулся Бен.
Священник лёг на спину, широко раскинув руки.
— А при церкви заведу ферму с коровами, свиньями, курами, овцами. И поля с пшеницей. Вокруг фермы мы построим домики для прихожан — моих детей. Церковь будет стоять в центре фермы… Вот ты слушаешь, как я мечтаю о том о сём, а ведь ты должен разделить со мной это золото, Бен. Если бы не ты, оно так и лежало бы на дне морском.
— Нет, святой отец, — решительно отверг его предложение Бен. — Нам с Недом золото без надобности. Да я ни до одной монеты не дотронусь! Я обещал вашему брату, что ничего не возьму, и в память о нём должен сдержать обещание.
Нед с печальной мольбой покосился на хозяина: «А нельзя ли нам взять хотя бы несколько монеток? Тогда недельку-другую мы могли бы иметь приличную еду».
Ответ Бена пресёк споры: «Ангел вовсе не считает, что у нас должны быть деньги. Поэтому я отвечаю тебе: „Нет“! Отец Мэтью найдёт для этих денег лучшее применение».
Священник взял Бена за руку.
— Если ты не хочешь взять золото, то что я мог бы для тебя сделать? Может, поживёте в моём новом приходе? Я сделаю для вас всё, что угодно.
Бен горячо пожал ему руку.
— Есть причины, почему я нигде не могу задерживаться надолго. Кроме того, меня ищут, я же пират, поэтому я и хочу перебраться в Испанию. Вот если бы у нас с Недом была лодка…
Отец Мэтью вычистил сковородку песком и уложил её в своё рыболовное судёнышко вместе с другими вещами, оставив там немного хлеба, лука и зелени. Он протянул канат Неду, и тот крепко зажал его в зубах.
— Возьмите мою лодку, в ней есть запас еды, воды и рыбы, в дороге пригодится. Возьмите её и примите мои благословения.
За час до рассвета, когда начался прилив, Бен поднял единственный четырёхугольный парус и повёл судёнышко в открытое море. И он, и Нед смотрели на берег, на отца Мэтью. Стоя по пояс в воде, тот распростёр руки и кричал друзьям вслед:
— Да благословит вас Господь милосердный за то, что вы сделали для меня и моих детей! Счастливого пути, друзья, и пусть ангелы хранят вас обоих!
Бен улыбнулся Неду: «Что ж, по крайней мере один из ангелов его молитву услышит».
Он налёг на румпель и направил судёнышко к берегам Испании. С востока на воды Бискайского залива ложились розовые блики рассвета. Оглянувшись, Бен и Нед увидели, как отец Мэтью бредёт по воде, направляясь к берегу. Нежданно-негаданно баснословно разбогатевший, он нёс доставшееся ему наследство в свой приход. Юноша странник и его верный пёс повернулись навстречу новому дню и новым неведомым опасностям.
Бен уловил вопрос Неда: «Куда мы теперь, друг? Одному небу известно…»
Бен зарылся лицом в мягкую шерсть чёрного Лабрадора: «Пока мы вместе, Нед, я готов на все».
* * *
Вскоре рыболовное судёнышко уже казалось крошечной точкой на волнах великого и таинственного мирового океана.
Эпилог
Говорят, что в замке Адамо Брегона графа Веронского в столовой на стене висит картина — настоящее произведение искусства. Из рельефной золочёной рамы на вас смотрит юноша, рядом с которым сидит чёрный Лабрадор. Видно, что пёс добрый и всё понимает, его тёмные глаза светятся дружелюбием. Таким псом гордился бы любой. Юноша одет бедно, как одеваются те, кто связал свою жизнь с морем. Он бос, парусиновые брюки потёрты и изношены, рубаха из миткаля превратилась в лохмотья. Его непослушные светлые волосы треплет морской ветер. Но удивительнее всего затуманенные голубые глаза юноши. Где бы вы ни стояли, находясь в столовой, эти странные глаза смотрят прямо на вас. Юноша прислонился к скале, а за его спиной вздымаются холодные высокие, огромные, словно горы, волны. Штормовое небо прорезает молния. В одном углу картины еле заметён парусный корабль без команды, плывущий по бурным волнам. На его мачтах светятся призрачные зелёные огни Святого Эльма. Многие посетители удивляются, почему фоном картины не стал сельский пейзаж, с горами на горизонте. Ведь, в конце концов, Верон далеко от моря. На это художник отвечает, что изобразил на картине то, что увидел в глазах юноши, который когда-то был ему всё равно что родной брат. И доведись вам самим заглянуть в эти глаза, вы сразу поверите, что так оно и было. В нижнем правом углу художник поставил своё имя: Доминик де ла Сабада Брегон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79