Но не горюй. Будет и на твоей улице праздник.
Через несколько минут от кучи драгоценностей не осталось и следа. Теперь крысы бросились к столам и жадно накинулись на еду: каждый злобно поглядывал на соседа, испытывая больше доверия к Габулу, чем к своему капитану.
Повелитель пиратов решил, что настало время выложить козырную карту. Он ударил в колокол, требуя тишины:
— Навострите уши, ибо я открою вам нечто важное.
У нас завелся еще один предатель, подонок, в сравнении с которым те два — жалкие сосунки. Сейчас его здесь нет.
Кто он, этот гад, читаю я вопрос в ваших отважных взорах! Кривоглаз, отвечу я вам. С младых когтей мы с ним бороздили моря, пуд соли вместе съели, и вот что он выкинул — увел мой лучший корабль, «Темную королеву». Да, ту самую, где капитаном был этот прохвост Салтар. Я-то доверял Кривоглазу, как брату, и вот чем отплатил этот мерзавец за мою доброту. Но это еще не все.
Трижды, слышите, трижды «Темной королеве» удавалось захватить богатую добычу. Я позволил оставить эти сокровища на борту. Там, на корабле, горы драгоценностей, в сравнении с которыми то, что вы видели здесь, — ничтожная песчинка. И все досталось Кривоглазу! Так вот, во что бы то ни стало я хочу заполучить его голову, его подлую башку! Тот из вас, кто приведет в мою гавань «Темную королеву» с головой Кривоглаза, получит все сокровища, до единого перстня! Что на это скажете, бесстрашные мои головорезы?
Не успел он договорить, как крысы, сметая все на своем пути, устремились к выходу. В дверях возникла давка, пираты осыпали друг друга ругательствами и щедро награждали тумаками — всем хотелось немедленно выйти в море на поиски Кривоглаза и набитой сокровищами «Темной королевы».
— Эй, Леддер, дуй вниз, в гавань, поднимай паруса!
— Снимаемся с якоря, Фрот. Мы должны сцапать их!
— Бычеморд, скликай команду на борт! Да поживее!
— Поторапливайтесь, подонки. Шевелите своими клешнями — награда того стоит.
Одним из самых последних пиршественный зал покинул Рваношкур, он важно шествовал с мечом Габула на плече. Крысиный король окликнул его:
— Рваношкур, приятель, подойди-ка сюда!
Рваношкур приблизился к своему повелителю и отдал салют мечом:
— Что прикажешь, мой повелитель?
Габул покачал головой, будто в задумчивости:
— Замахнись-ка мечом, я хочу посмотреть, как это у тебя получится.
Рваношкур исполнил приказ. Габул недовольно поморщился:
— Плоховато, приятель. Давай я покажу тебе, как обращаться с таким клинком.
Рваношкур протянул Габулу меч. Замерев от восторга, он смотрел, как Габул рассекает воздух сверкающим клинком. Но вдруг восторг в его глазах сменился ужасом — последним взмахом крысиный король отсек пирату кончик уха. Затем, злорадно осклабившись, он приставил меч к горлу Рваношкура:
— Видал, приятель? Отточен на славу. Ты, верно, хочешь, чтобы я показал, как протыкают им глотку? Или все же уберешься с глаз долой, а эту игрушку оставишь старине Габулу?
Мгновение спустя Рваношкура словно ветром сдуло — до ушей Габула доносилось лишь бешеное топанье лап.
Не помня себя от страха, злополучный пират вылетел из крепости и бросился в гавань, на свой корабль.
Сотрясаясь от дикого хохота, Габул сунул свое оружие в ножны и развалился на троне.
Встревоженные рэдволльцы столпились в дверях лазарета, заглядывая внутрь, где на кровати неподвижно распростерлась Буря Чайкобой. Расстроенный до слез Сакстус кусал губы:
— Это все из-за меня. Из-за этих стихов. Глаза бы мои их не видели. И зачем только я их прочел! Дандин ободряюще похлопал друга по плечу:
— Что за чушь, Сакстус! При чем тут ты? Кто ж мог знать, что так выйдет? Да и Буря вовсе не похожа на неженку, которая чуть что падает в обморок.
Симеон, который колдовал за маленьким столиком, составляя снадобье из целебных трав и корней, повернулся К друзьям:
— Верно сказано, Дандин. Буря вовсе не неженка.
Чутье подсказывает мне — ей довелось перенести то, что под силу далеко не каждому. Наша Буря Чайкобой — крепкий орешек.
— Ты прав, Симеон, — вступил в разговор аббат. — Но мне почему-то кажется, что нашу юную гостью зовут вовсе не Буря Чайкобой. Хотел бы я знать, кто она и откуда.
Симеон опять принялся толочь что-то в ступке.
— Может статься, именно сейчас нам удастся это выяснить. Сестра Шалфея, у тебя все готово?
В дверях появилась сестра Шалфея:
— Матушка Меллус, отец Бернар, брат Губерт, входите, вам лучше присутствовать при том, что здесь будет.
Дандин, Сакстус, да и ты, Тарквин, заходите тоже. Но чтобы тише воды, ниже травы. А всем остальным пора спать. Через два часа солнце встанет. Для гостей приготовлены постели в Пещерном Зале.
Буря по-прежнему не шевелилась. Сестра Шалфея, меняя холодную примочку на лбу мышки, заметила глубокий шрам. Она осторожно приподняла голову Бури, а Симеон влил ей в рот несколько капель своего снадобья.
Мышка облизала губы, вздохнула и откинулась на подушку. Казалось, она крепко уснула. Симеон присел рядом, нагнулся к уху Бури и тихонько заговорил:
— Ты среди друзей, дитя мое, в полной безопасности.
Расскажи нам, что с тобой стряслось. Припомни все по порядку, с самого начала. Ты слышишь меня?
Ресницы Бури дрогнули. Она глубоко вздохнула и заговорила — спокойно и размеренно. Брат Губерт немедленно устроился за столиком в углу и схватился за перо, чтобы записать услышанное.
История, рассказанная девицей мышиного племени, именующей себя Буря Чайкобой. Записана братом Губертом, летописцем аббатства Рэдволл:
— Вот уже много дней, как я и мой отец Джозеф отправились в путь по морю. Корабль наш называется «Барвинок». Команда целиком состоит из землероек. Это их первое плавание, поэтому всем немного не по себе. Но капитан Ясень, по-моему, смел и решителен. Это капитан объяснил нам, что лишь морем мы сможем доставить огромный колокол в крепость Саламандастрон.
Колокол наш укреплен на. палубе, мы с отцом часто сидим около и любуемся, как солнце играет на его блестящей поверхности. Отец и сам весь светится от гордости, когда говорит со мной о колоколе.
— Я уверен, Мэриел, барсук Ронблейд Широкая Полоса будет доволен моей работой, — часто говорит он. — Смотри, солнце опускается в море и наш колокол точно пламенем охвачен. Не зря на него ушло столько драгоценного металла — меди, бронзы и золота. А еще я добавил серебра, чтобы голос колокола стал нежнее и мелодичнее.
Мой отец — самый мудрый и сильный из всех мышей.
И уж конечно, он самый лучший в мире колокольный мастер. Но когда я говорю ему об этом, он только смеется.
Скалистые рифы заставили наш корабль отойти дальше от берега. Теперь земля совершенно исчезла из виду, и куда, ни бросишь взгляд — кругом лишь волны. У меня частенько захватывает дух, особенно когда ветер вздымает огромные валы, угрожая обрушить их на палубу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Через несколько минут от кучи драгоценностей не осталось и следа. Теперь крысы бросились к столам и жадно накинулись на еду: каждый злобно поглядывал на соседа, испытывая больше доверия к Габулу, чем к своему капитану.
Повелитель пиратов решил, что настало время выложить козырную карту. Он ударил в колокол, требуя тишины:
— Навострите уши, ибо я открою вам нечто важное.
У нас завелся еще один предатель, подонок, в сравнении с которым те два — жалкие сосунки. Сейчас его здесь нет.
Кто он, этот гад, читаю я вопрос в ваших отважных взорах! Кривоглаз, отвечу я вам. С младых когтей мы с ним бороздили моря, пуд соли вместе съели, и вот что он выкинул — увел мой лучший корабль, «Темную королеву». Да, ту самую, где капитаном был этот прохвост Салтар. Я-то доверял Кривоглазу, как брату, и вот чем отплатил этот мерзавец за мою доброту. Но это еще не все.
Трижды, слышите, трижды «Темной королеве» удавалось захватить богатую добычу. Я позволил оставить эти сокровища на борту. Там, на корабле, горы драгоценностей, в сравнении с которыми то, что вы видели здесь, — ничтожная песчинка. И все досталось Кривоглазу! Так вот, во что бы то ни стало я хочу заполучить его голову, его подлую башку! Тот из вас, кто приведет в мою гавань «Темную королеву» с головой Кривоглаза, получит все сокровища, до единого перстня! Что на это скажете, бесстрашные мои головорезы?
Не успел он договорить, как крысы, сметая все на своем пути, устремились к выходу. В дверях возникла давка, пираты осыпали друг друга ругательствами и щедро награждали тумаками — всем хотелось немедленно выйти в море на поиски Кривоглаза и набитой сокровищами «Темной королевы».
— Эй, Леддер, дуй вниз, в гавань, поднимай паруса!
— Снимаемся с якоря, Фрот. Мы должны сцапать их!
— Бычеморд, скликай команду на борт! Да поживее!
— Поторапливайтесь, подонки. Шевелите своими клешнями — награда того стоит.
Одним из самых последних пиршественный зал покинул Рваношкур, он важно шествовал с мечом Габула на плече. Крысиный король окликнул его:
— Рваношкур, приятель, подойди-ка сюда!
Рваношкур приблизился к своему повелителю и отдал салют мечом:
— Что прикажешь, мой повелитель?
Габул покачал головой, будто в задумчивости:
— Замахнись-ка мечом, я хочу посмотреть, как это у тебя получится.
Рваношкур исполнил приказ. Габул недовольно поморщился:
— Плоховато, приятель. Давай я покажу тебе, как обращаться с таким клинком.
Рваношкур протянул Габулу меч. Замерев от восторга, он смотрел, как Габул рассекает воздух сверкающим клинком. Но вдруг восторг в его глазах сменился ужасом — последним взмахом крысиный король отсек пирату кончик уха. Затем, злорадно осклабившись, он приставил меч к горлу Рваношкура:
— Видал, приятель? Отточен на славу. Ты, верно, хочешь, чтобы я показал, как протыкают им глотку? Или все же уберешься с глаз долой, а эту игрушку оставишь старине Габулу?
Мгновение спустя Рваношкура словно ветром сдуло — до ушей Габула доносилось лишь бешеное топанье лап.
Не помня себя от страха, злополучный пират вылетел из крепости и бросился в гавань, на свой корабль.
Сотрясаясь от дикого хохота, Габул сунул свое оружие в ножны и развалился на троне.
Встревоженные рэдволльцы столпились в дверях лазарета, заглядывая внутрь, где на кровати неподвижно распростерлась Буря Чайкобой. Расстроенный до слез Сакстус кусал губы:
— Это все из-за меня. Из-за этих стихов. Глаза бы мои их не видели. И зачем только я их прочел! Дандин ободряюще похлопал друга по плечу:
— Что за чушь, Сакстус! При чем тут ты? Кто ж мог знать, что так выйдет? Да и Буря вовсе не похожа на неженку, которая чуть что падает в обморок.
Симеон, который колдовал за маленьким столиком, составляя снадобье из целебных трав и корней, повернулся К друзьям:
— Верно сказано, Дандин. Буря вовсе не неженка.
Чутье подсказывает мне — ей довелось перенести то, что под силу далеко не каждому. Наша Буря Чайкобой — крепкий орешек.
— Ты прав, Симеон, — вступил в разговор аббат. — Но мне почему-то кажется, что нашу юную гостью зовут вовсе не Буря Чайкобой. Хотел бы я знать, кто она и откуда.
Симеон опять принялся толочь что-то в ступке.
— Может статься, именно сейчас нам удастся это выяснить. Сестра Шалфея, у тебя все готово?
В дверях появилась сестра Шалфея:
— Матушка Меллус, отец Бернар, брат Губерт, входите, вам лучше присутствовать при том, что здесь будет.
Дандин, Сакстус, да и ты, Тарквин, заходите тоже. Но чтобы тише воды, ниже травы. А всем остальным пора спать. Через два часа солнце встанет. Для гостей приготовлены постели в Пещерном Зале.
Буря по-прежнему не шевелилась. Сестра Шалфея, меняя холодную примочку на лбу мышки, заметила глубокий шрам. Она осторожно приподняла голову Бури, а Симеон влил ей в рот несколько капель своего снадобья.
Мышка облизала губы, вздохнула и откинулась на подушку. Казалось, она крепко уснула. Симеон присел рядом, нагнулся к уху Бури и тихонько заговорил:
— Ты среди друзей, дитя мое, в полной безопасности.
Расскажи нам, что с тобой стряслось. Припомни все по порядку, с самого начала. Ты слышишь меня?
Ресницы Бури дрогнули. Она глубоко вздохнула и заговорила — спокойно и размеренно. Брат Губерт немедленно устроился за столиком в углу и схватился за перо, чтобы записать услышанное.
История, рассказанная девицей мышиного племени, именующей себя Буря Чайкобой. Записана братом Губертом, летописцем аббатства Рэдволл:
— Вот уже много дней, как я и мой отец Джозеф отправились в путь по морю. Корабль наш называется «Барвинок». Команда целиком состоит из землероек. Это их первое плавание, поэтому всем немного не по себе. Но капитан Ясень, по-моему, смел и решителен. Это капитан объяснил нам, что лишь морем мы сможем доставить огромный колокол в крепость Саламандастрон.
Колокол наш укреплен на. палубе, мы с отцом часто сидим около и любуемся, как солнце играет на его блестящей поверхности. Отец и сам весь светится от гордости, когда говорит со мной о колоколе.
— Я уверен, Мэриел, барсук Ронблейд Широкая Полоса будет доволен моей работой, — часто говорит он. — Смотри, солнце опускается в море и наш колокол точно пламенем охвачен. Не зря на него ушло столько драгоценного металла — меди, бронзы и золота. А еще я добавил серебра, чтобы голос колокола стал нежнее и мелодичнее.
Мой отец — самый мудрый и сильный из всех мышей.
И уж конечно, он самый лучший в мире колокольный мастер. Но когда я говорю ему об этом, он только смеется.
Скалистые рифы заставили наш корабль отойти дальше от берега. Теперь земля совершенно исчезла из виду, и куда, ни бросишь взгляд — кругом лишь волны. У меня частенько захватывает дух, особенно когда ветер вздымает огромные валы, угрожая обрушить их на палубу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72