Господство бизнесменов, служащих, бумагомарателей и мастеров риторики над собственно человеком действия. Продавцов готового платья и мясников над человеком с пистолетом.
Так долго скрываемые личные чувства и предубеждения Джей Джей Ди, бывшего хиппи и гошиста, наконец проявились. Его усохшее лицо изобразило брезгливо-недовольную гримаску.
— Какие у вас основания считать себя человеком высшего типа?
— Я не боюсь жизни. Я не боюсь жить совсем один с пистолетом. Я не разделяю предрассудков толпы и даже менее распространенных предрассудков толпы интеллектуальной. Я не похож ни на одного человека, которого я знаю. Мне скучно с людьми. Поведением моим руководят совершенно другие мотивы, чем их поведением, — наугад перечислил Супермен и замолчал.
— Вы считаете себя героем? — чуть насмешливо, как показалось Генриху, спросил бывший хиппи.
— Да, я герой, — пожал плечами Супермен. — Демократия же отрицает героизм. Ее идеал — законопослушный гражданин, переходящий улицу на зеленый свет, покидающий свое жилище в восемь утра, чтобы явиться на службу в девять, покидающий службу в пять, чтобы явиться домой в шесть, включающий ТВ в семь, чтобы выключить его в двенадцать, ебущий жену от 12 до часу ночи. При демократии нет места герою. При демократии он — преступник. И Александр, и Цезарь сгнили бы при демократии в тюрьме. Между тем они составили славу и гордость человечества, а не галльский или римский мясник или башмачник. Вы искусственно пытаетесь героизировать своих полицейских, однако человек, состоящий на службе, органически не может быть героем. Героизм в обмен на сколько — сто тысяч франков в год? Смешно… Герой работает на себя. Всегда на себя. Он один. Он не с толпой… Он против толпы. Он одинок.
— Простите, — сказал вдруг Джей Джей Ди. — Но какой же героизм в ограблении?
— Самый прямой. Я рискую максимум — жизнью и минимум — свободой всякий раз. Общество окружило «преступление» таким количеством ужасов, стараясь испортить репутацию смелому, активному действию — поступку, прославляя как добродетель покорность и бездействие, что теперь уже вряд ли кто решится, даже среди самых оригинально мыслящих людей нашего времени, защитить «преступление» как таковое, и «преступника» тем более. Я утверждаю, что «преступник» и есть самая интересная часть человечества, самая энергичная, как бы элита человечества.
— Что же вы предлагаете? Мир, в котором все будут убивать всех?..
— Снимите оковы с мира, распустите толпу, пусть человек будет свободен. Тогда сама собой восстановится нормальная человеческая справедливость. Демократия в любом случае неустойчива, ибо лучшие из лучших суперменов никогда не устанут штурмовать ее бастионы… И будут периодически разрушать ваши государства… ваши общества, ваш покой и, — Генрих улыбнулся, — ваши газеты.
— Честно говоря, я не ожидал найти у вас такие… — Джей Джей Ди подумал, — правые взгляды. Хорошо, скажите же мне, кто герои для вас в современном мире?
— Диктаторы, преступники, mercenaries… Люди, воюющие за себя, защищающие себя, люди храбрые, злые — Супермены, естественно.
— Но вы можете определить точно — кто такой Супермен?
— Супермен — это бунтарь. Он выше толпы. Он биологически выше. Личность осознает себя Суперменом, с удивлением обнаруживая себя в позиции отрицания «их всех», чувство отдельности, а не общности с толпой, со всеми, — вот знак Супермена. Супермен может принадлежать к любой расе и национальности.
— Хорошо, — сказал Джей Джей Ди и выключил магнитофон. — Я думаю, этого достаточно. Скажите, могу я вас спросить не для газеты, но для себя — вам не кажется, что ваше, — он замялся, — мировоззрение несколько наивно? Смесь ницшеанства с анархизмом…
Супермен засмеялся. Внутренний Джей Джей Ди в точности соответствовал своему внешнему облику.
— Можно я вам вкратце нарисую картинку идеального для вас мира, господин журналист? Конечно, для вас идеалом является наилучшим образом устроенное социалистическое общество. Там жирные рабочие разгуливают по зеленым лужайкам вместе с такими же жирными своими половинами, только на три или четыре часа в день заходят они поработать в светлые и большие фабрики. И за это брюхатики участвуют в прибылях промышленных предприятий… На тех же лужайках рука об руку гуляют, розовощекие и жирные тоже, гомосексуалисты и лесбиянки, и рабочие настолько сознательны, что не дают им в морду и не кричат им «faggots», но приветствуют их дружелюбно и с удовольствием. Чистые, без загрязнения, реки катят свои светлые воды к голубым морям. Жирные рабочие, не вступая в конфликты, питаются в больших открытых ресторанах, едят только филе и икру, пьют шампанское. На крышах зданий вертятся ветряные мельницы, собирая энергию, а солнечная энергия собирается солнечными батареями.
Прекрасное французское правительство как ангелы в синих костюмах с крылышками, впереди Миттеран — или будущий Миттеран — выходит из хрустального сената под музыку небесных сфер, размышляя по пути, как еще более уравновесить экономику и принести еще больше благ толстожопому рабочему.
Джей Джей Ди фыркнул. Может быть, он начал понимать Супермена?
— Где вы поместите себя, Супермен, в этом идеальном мире?
— В цветущих кустах, окаймляющих зеленую лужайку. Стреляю из «АК-47» по жирным рабочим, — с удовольствием и честно выпалил Супермен. — Целясь в брюхо.
— Да. — Журналист рассмеялся. — Вы знаете, но в таком раю, может, и я бы вместе с вами стрелял из-за кустов…
— А, то-то, — возликовал Супермен, — но ведь именно таким раем соблазняют толпу все без исключения ваши партии, и правые, и левые обещают обывателю все больше и больше еды и вещей. А заслужил ли обыватель все это? Он и так уже живет, во всяком случае, в развитых европейских странах и в Америке, в Канаде, в Австралии с таким комфортом, как в свое время и короли не жили. Разумеется, в отличие от королей, он раб, у него нет силы и власти, но он жирный раб, откормленный раб, несмотря на все безработицы и инфляции. Он летает по всему миру, но что он видит? Видит ли он? У него есть автомобиль, но заслуживает ли он поездок? Кто он? Ходячий желудок, и только. Послушайте, Джей Джей, — Супермен намеренно решил польстить журналисту, — это такие люди, как мы с вами, двигали человечество вперед — изобретали, пытливо лезли на гору, чтобы посмотреть, что за нею, переплывали океаны, писали книги, вглядывались через телескоп в звезды. Бесчисленные поколения Суперменов построили эту цивилизацию. А ходячие желудки, говноделательные машины, только используют завоеванное лучшими людьми человечества. Сколько можно их обслуживать? Сколько можно им служить? Власть должна принадлежать Суперменам, а не толпе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Так долго скрываемые личные чувства и предубеждения Джей Джей Ди, бывшего хиппи и гошиста, наконец проявились. Его усохшее лицо изобразило брезгливо-недовольную гримаску.
— Какие у вас основания считать себя человеком высшего типа?
— Я не боюсь жизни. Я не боюсь жить совсем один с пистолетом. Я не разделяю предрассудков толпы и даже менее распространенных предрассудков толпы интеллектуальной. Я не похож ни на одного человека, которого я знаю. Мне скучно с людьми. Поведением моим руководят совершенно другие мотивы, чем их поведением, — наугад перечислил Супермен и замолчал.
— Вы считаете себя героем? — чуть насмешливо, как показалось Генриху, спросил бывший хиппи.
— Да, я герой, — пожал плечами Супермен. — Демократия же отрицает героизм. Ее идеал — законопослушный гражданин, переходящий улицу на зеленый свет, покидающий свое жилище в восемь утра, чтобы явиться на службу в девять, покидающий службу в пять, чтобы явиться домой в шесть, включающий ТВ в семь, чтобы выключить его в двенадцать, ебущий жену от 12 до часу ночи. При демократии нет места герою. При демократии он — преступник. И Александр, и Цезарь сгнили бы при демократии в тюрьме. Между тем они составили славу и гордость человечества, а не галльский или римский мясник или башмачник. Вы искусственно пытаетесь героизировать своих полицейских, однако человек, состоящий на службе, органически не может быть героем. Героизм в обмен на сколько — сто тысяч франков в год? Смешно… Герой работает на себя. Всегда на себя. Он один. Он не с толпой… Он против толпы. Он одинок.
— Простите, — сказал вдруг Джей Джей Ди. — Но какой же героизм в ограблении?
— Самый прямой. Я рискую максимум — жизнью и минимум — свободой всякий раз. Общество окружило «преступление» таким количеством ужасов, стараясь испортить репутацию смелому, активному действию — поступку, прославляя как добродетель покорность и бездействие, что теперь уже вряд ли кто решится, даже среди самых оригинально мыслящих людей нашего времени, защитить «преступление» как таковое, и «преступника» тем более. Я утверждаю, что «преступник» и есть самая интересная часть человечества, самая энергичная, как бы элита человечества.
— Что же вы предлагаете? Мир, в котором все будут убивать всех?..
— Снимите оковы с мира, распустите толпу, пусть человек будет свободен. Тогда сама собой восстановится нормальная человеческая справедливость. Демократия в любом случае неустойчива, ибо лучшие из лучших суперменов никогда не устанут штурмовать ее бастионы… И будут периодически разрушать ваши государства… ваши общества, ваш покой и, — Генрих улыбнулся, — ваши газеты.
— Честно говоря, я не ожидал найти у вас такие… — Джей Джей Ди подумал, — правые взгляды. Хорошо, скажите же мне, кто герои для вас в современном мире?
— Диктаторы, преступники, mercenaries… Люди, воюющие за себя, защищающие себя, люди храбрые, злые — Супермены, естественно.
— Но вы можете определить точно — кто такой Супермен?
— Супермен — это бунтарь. Он выше толпы. Он биологически выше. Личность осознает себя Суперменом, с удивлением обнаруживая себя в позиции отрицания «их всех», чувство отдельности, а не общности с толпой, со всеми, — вот знак Супермена. Супермен может принадлежать к любой расе и национальности.
— Хорошо, — сказал Джей Джей Ди и выключил магнитофон. — Я думаю, этого достаточно. Скажите, могу я вас спросить не для газеты, но для себя — вам не кажется, что ваше, — он замялся, — мировоззрение несколько наивно? Смесь ницшеанства с анархизмом…
Супермен засмеялся. Внутренний Джей Джей Ди в точности соответствовал своему внешнему облику.
— Можно я вам вкратце нарисую картинку идеального для вас мира, господин журналист? Конечно, для вас идеалом является наилучшим образом устроенное социалистическое общество. Там жирные рабочие разгуливают по зеленым лужайкам вместе с такими же жирными своими половинами, только на три или четыре часа в день заходят они поработать в светлые и большие фабрики. И за это брюхатики участвуют в прибылях промышленных предприятий… На тех же лужайках рука об руку гуляют, розовощекие и жирные тоже, гомосексуалисты и лесбиянки, и рабочие настолько сознательны, что не дают им в морду и не кричат им «faggots», но приветствуют их дружелюбно и с удовольствием. Чистые, без загрязнения, реки катят свои светлые воды к голубым морям. Жирные рабочие, не вступая в конфликты, питаются в больших открытых ресторанах, едят только филе и икру, пьют шампанское. На крышах зданий вертятся ветряные мельницы, собирая энергию, а солнечная энергия собирается солнечными батареями.
Прекрасное французское правительство как ангелы в синих костюмах с крылышками, впереди Миттеран — или будущий Миттеран — выходит из хрустального сената под музыку небесных сфер, размышляя по пути, как еще более уравновесить экономику и принести еще больше благ толстожопому рабочему.
Джей Джей Ди фыркнул. Может быть, он начал понимать Супермена?
— Где вы поместите себя, Супермен, в этом идеальном мире?
— В цветущих кустах, окаймляющих зеленую лужайку. Стреляю из «АК-47» по жирным рабочим, — с удовольствием и честно выпалил Супермен. — Целясь в брюхо.
— Да. — Журналист рассмеялся. — Вы знаете, но в таком раю, может, и я бы вместе с вами стрелял из-за кустов…
— А, то-то, — возликовал Супермен, — но ведь именно таким раем соблазняют толпу все без исключения ваши партии, и правые, и левые обещают обывателю все больше и больше еды и вещей. А заслужил ли обыватель все это? Он и так уже живет, во всяком случае, в развитых европейских странах и в Америке, в Канаде, в Австралии с таким комфортом, как в свое время и короли не жили. Разумеется, в отличие от королей, он раб, у него нет силы и власти, но он жирный раб, откормленный раб, несмотря на все безработицы и инфляции. Он летает по всему миру, но что он видит? Видит ли он? У него есть автомобиль, но заслуживает ли он поездок? Кто он? Ходячий желудок, и только. Послушайте, Джей Джей, — Супермен намеренно решил польстить журналисту, — это такие люди, как мы с вами, двигали человечество вперед — изобретали, пытливо лезли на гору, чтобы посмотреть, что за нею, переплывали океаны, писали книги, вглядывались через телескоп в звезды. Бесчисленные поколения Суперменов построили эту цивилизацию. А ходячие желудки, говноделательные машины, только используют завоеванное лучшими людьми человечества. Сколько можно их обслуживать? Сколько можно им служить? Власть должна принадлежать Суперменам, а не толпе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69