– Она точна, как часы, – рассмеялся сын.
– Хоть кто-то из нас должен быть таким.
– Знаешь, папа, у меня было время подумать. Я все еще не знаю, чем ты занимаешься. Ты независимый системный разработчик. Когда мы общаемся, я понимаю каждое твое слово и начинаю думать, что узнал тебя до конца. Но когда я возвращаюсь домой после разлуки, ты всегда выдаешь нечто совсем новое, вроде этой страховки по переходу. Или я гляжу на твои экраны, и они для меня – китайская грамота. Или ревячий бред.
– Для меня порой тоже, – отец кивнул. – Я работал над отходо-нутриентной интеграцией…
– Для Сафрии? – Глаза Тристина скользнули в сторону окна, привлеченные промелькнувшим, точно зеленая вспышка, солнечником.
– Копуши-межпланетники, нет! Для места, называемого Веринтка. Это где-то на твоей Маре.
– А, южный континент. Но пройдет еще добрая сотня лет, прежде чем тамошняя атмосфера станет пригодной для дыхания.
Элсин улыбнулся.
– Ну, как сказать. Мы пытаемся кое-что смастерить. У Ньюсина есть новая разработка, они считают, что их устройство сможет использовать гидрокарбонаты и углекислоту для получения кислорода.
Тристин кивнул.
– Это устройство выдает жуткую и липкую зеленую грязь, плюс много воды и кислорода. Я бы мог этим заняться. Но требуется куда больше работы, – рассказывал отец.
Тристин услышал негромкие шаги и встал.
– Похоже, мама вернулась. Кто-то только что вошел.
– Даже безо всей этой биотехномишуры у тебя слух, как у ястреба. Ничто не ускользнет от твоих ушей.
– Как у ястреба?
– Хищная птица древней Земли. Считается, что она слышала мелких грызунов за много кайев.
Женщина, которая совсем тихо вплыла в кабинет, была коренастой, но не тяжелой, с короткими волосами, светлыми, наполовину седыми. Ее зеленые глаза улыбнулись, когда она увидела Тристина.
– Хорошо выглядишь.
Тристин поспешно кинулся к ней, но правую ногу приходилось подволакивать.
– Как хорошо дома, – признался он, крепко обнимая мать.
Немного погодя она отступила.
– Осторожней, я хрупкая женщина.
– Ха! – фыркнул Элсин. – Не особенно.
– По сравнению с твоим сыном, да.
– С моим сыном? Он как мой, так и твой, я слышал это неоднократно.
– Бедняга, он изголодался. Сам-то ты видишь? – Нинка подмигнула сыну. Затем на ее лицо набежала тень. – Что с твоей ногой?
– Осколками задело. Врачи говорят, все прекрасно, просто пока не вернулась гибкость. Надо непрерывно упражняться.
– Ты не упомянул об этом в послании.
– Не хотелось вас беспокоить.
– Значит, мне придется беспокоиться теперь. – Нинка вздернула подбородок. – Весь в отца. – Она обратилась к мужу: – Его надо подкормить. Вконец исхудал.
– Обед ждет вас, достопочтенный профессор.
– Ты все еще работал над этим сточным проектом? – спросила Нинка, подойдя к супругу и поцеловав его в щеку.
– Конечно.
Она подняла голову.
– Ты можешь себе такое позволить?
– Не ради денег, но ради Тристина и Сальи.
– Неисправимый идеалист.
– Так как насчет обеда? – спросил сын.
– Я накрою. А вы умойтесь, – отозвался отец.
Когда Тристин, все еще с чашкой в руке, вошел в столовую, выходившую на средний садик, Элсин уже закончил сервировку. Горшок исходил паром на керамической подставке посреди круглого стола. Зелень и нарезанные ломтиками плоды, усыпанные сверху зрелыми дроблеными земляными орехами, наполняли большую деревянную миску перед тарелкой Тристина. У пустовавшего четвертого места за столом, где любила сидеть Салья, высилась корзина, полная душистого темного хлеба.
Нинка отворила скользящую стеклянную дверь в деревянной раме. Пришлось слегка приподнять ее, чтобы преодолеть неровный участок.
– Как я вижу, здесь нужен небольшой ремонт. Я займусь.
– Неисправимый инженер, – Элсин уселся и обратился к Тристину. – Накладывай себе. Все просто. Хлеб, салат и жаркое.
– Пахнет восхитительно, – Тристин подождал, пока усядется мать, прежде чем устроиться на своем стуле.
– Как всегда, не так ли? – заметила она. – Меня балуют год за годом.
Тристин подвинул горшок, чтобы мама наложила еду, затем выгрузил несколько полных черпаков курдейки с рисом на широкое бурое керамическое блюдо, после чего добавил столь же внушительную порцию зелени. Элсин налил чаю Нинке, затем стал накладывать жаркое.
– Итак, сперва о главном. Чтобы мне как следует побеспокоиться. Теперь уже можно. Как тебя ранило? – спросила мать. – Начни сначала.
– Она всегда так говорит, – Элсин рассмеялся. Тристин допил чай из своей чашки.
– Ревяки переправляли оборудование на Мару и хранили его в глубине пустошей почти три года, а чтобы отвлечь нас, то и дело производили налеты на станции Периметра…
Пока он описывал обстановку и последний налет, Элсин вновь и вновь наполнял его чашку.
– В конце концов, и выбор был невелик. Альтернатива – смерть. Снять доспехи я не мог, иначе бы задохнулся. А когда лежал в медцентре, мне передали предложение учиться на пилота, и я решил его принять. Пришлось продлить контракты Службы.
– Я не удивлена. – Мать кивнула. – Как бы ты ни любил дом, его тебе недостаточно. Пока.
Элсин прочистил горло.
– Тем более… мы об этом говорили, – и Нинка поглядела на мужа.
– О чем говорили? – И тут Тристин догадался. – Ты имеешь в виду, что Салья однажды вернется домой! А она действительно так любит дом, чтобы быть здесь счастливой?
Отец кивнул.
– Ты в любом случае еще многие годы будешь находиться далеко отсюда, испытывая судьбу. Ты не хотел прятаться даже тогда, когда тебя ранили, не правда ли?
– Нет, – признал Тристин с коротким смешком. – Полагаю, что нет.
– Тебе всегда нравилось быть хозяином положения.
– А тебе нет? – спросила Нинка, глядя на супруга. – Тристин захочет однажды поселиться дома. Как в свое время ты.
– Возможно, он дозреет до этого лет через пятьдесят, – ухмыльнулся Элсин. – Хорошо, что у нас такая молодежь, – он набрал полный рот жаркого и прожевал. – На этот раз кушанье удалось.
– Как всегда, – сказала Нинка, улыбаясь. Тристин нахмурился.
– Ты что имел в виду насчет молодежи? Что она рвется из дому, и… – не зная, как закончить, он умолк на полуслове.
– Речь о положении с Ревенантом, – отец вновь набрал в рот жаркого.
– Какое это имеет отношение ко мне? Или к дому? Или к Салье?
– А ты еще не смекнул, Тристин? Мы проигрываем.
– А как ты это смекнул?
– Я как-никак интегратор. На деталях я останавливаться не стану, смысла нет. Каждый делает все, на что способен. Делу не поможешь, вопя в горящем доме: «Пожар! Пожар!» Лучше попытаться отыскать побольше воды. – Он покачал головой. – Знаю, сравнение неуклюжее. На поверхностный взгляд, мы зашли в тупик. Наши границы с ревяками стабильны, мы не нападаем на их полностью освоенные планеты, а они на наши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85