В центре возвышалась хрустальная ваза с одиннадцатью изумительными красными розами.
– С днем рождения, Танюша, – пропела сестра. – Профессор придет поздравить тебя позже. Цветы от него. Он хотел прислать десять роз, но потом передумал, – говорит, четное число – дурная примета.
– Спасибо, Алла Викторовна. А когда зайдет Петр Иванович?
– Ближе к обеду.
Сестра оставила Таню в одиночестве. Таня взяла вазу в руки, поднесла розы к лицу, вдохнула их аромат… И вдруг разрыдалась. Неужели ее жизнь так и закончится в стенах лаборатории, неужели профессор Колесников не отыщет способа ей помочь?
Очень давно, годы назад, Таня впервые задалась вопросом: кто она такая и почему живет здесь? Недолго думая она обратилась к профессору Колесникову. Петр Иванович тяжко вздохнул, присел на краешек стула рядом с Таниным письменным столом и ответил:
– Видишь ли, девочка, все это не так просто объяснить. Мне и самому многое неясно.
– Я имею право узнать о себе, – настаивала Таня.
– Ну что ж, такое право у тебя есть. Слушай. Никому не известно, кто твои родители. В девяностом году, вскоре после рождения, тебя подбросили в корзине к дверям отделения милиции, а милиционеры передали в Дом ребенка. Там врачи обратили внимание на необычные особенности твоего организма – ты развивалась ненормально быстро, при этом очень часто болела. Врачи сообщили ученым, то есть нам, конкретно мне… Моя группа провела исследования. Ты, Таня, оказалась ребенком уникальным – настолько, что был создан этот лабораторный комплекс. Он существует исключительно из-за тебя.
– В чем же моя уникальность? – Таня затаила дыхание.
– Как бы сказать попроще… Все процессы в твоем организме протекают гораздо быстрее, чем у других людей. Это относится и к физическому, и к психическому, и к интеллектуальному развитию. Индекс интеллекта намного превышает типичный для твоего возраста. Я не знаю, дар это или наказание. Если дар, ты дорого платишь за него.
– Чем?
– Увы, твоя иммунная система… Пояснять, что это такое, не надо?
– Нет.
– Иммунная система очень слаба, и с течением времени становится все слабее. Поэтому тебе нельзя никуда выходить из этого корпуса, где соблюдается абсолютная стерильность. Любая безобидная для обыкновенных людей инфекция убьет тебя.
– Страшно, – прошептала девочка, закрыв глаза. Колесников погладил ее по голове.
– Пока ты здесь, ты в безопасности. А в будущем я надеюсь найти средство, чтобы укрепить иммунитет, и тогда…
– Я о другом… О быстром развитии… Профессор, на сколько я обгоняю нормальных людей?
– Трудно сказать… В три, в четыре раза…
– Значит, в двадцать лет я уже стану дряхлой старухой… А в двадцать пять умру?
Профессор с минуту размышлял, прежде чем заговорить.
– Таня, я столкнулся с необычайно сложной проблемой, поэтому готового решения у меня нет. Возможно, мне и моим коллегам удастся замедлить эти процессы, ввести их в приемлемое русло, а может быть, все нормализуется само собой… Не впадай в отчаяние.
Сейчас, плача над букетом роз, Таня вспоминала ту давнюю беседу с Колесниковым. С тех пор у нее накопилось множество новых вопросов, но их она уже не спешила задавать профессору. Таня жила с ощущением, что Колесникова и его ассистентов гораздо больше занимает изучение ее как феномена, нежели поиск спасительных средств. Они пичкали ее информацией из всех мыслимых сфер человеческого знания – история, биология, медицина, высшая математика, физика, химия, электроника, компьютеры… Впрочем, обучение было несколько однобоким – например, из медико-биологического курса почти начисто исключили генетику и генную инженерию, ограничившись общими сведениями. Зато практическим занятиям по электронно-компьютерным дисциплинам отводилась большая часть времени. Чуть ли не ежедневно Тане предлагались разнообразные тесты, с которыми она неизменно справлялась. Под руководством опытных наставников она тренировалась в спортзале – ее обучали восточным единоборствам и зачем-то стрельбе из различных типов оружия, в том числе по движущимся целям со сложными случайными траекториями и скоростями. Когда однажды Таня спросила у тренера, зачем ей нужно уметь стрелять, тот пожал плечами и ответил вопросом:
– Разве тебе это не интересно?
Таня промолчала. Она сомневалась, что занятия стрельбой придуманы только для ее развлечения, но подходящего объяснения подыскать не смогла. Проверяли реакцию, глазомер? Для этого достаточно компьютера.
И еще – иностранные языки, современные методы совершенствования памяти, способы форсированного запоминания информации, коммуникативность (навыки общения и умение не теряться в непредвиденных ситуациях), вождение автомобилей, пилотирование самолетов и вертолетов (на тренажерах, с максимальным приближением к реальности), а также многое-многое другое. И бесконечные медицинские обследования, анализы, кардиограммы, энцефалограммы…
Таню тревожили и иные странности. Казалось, ее не ограничивают в информации об окружающем мире, но это было не совсем так. Выпуски новостей передавались на ее телевизор по кабелю позже времени выхода в эфир, а два или три раза она заметила небрежности, допущенные при монтаже. Ясно, что какие-то сюжеты исключались. Порой ей не приносили очередные номера газет… На ее недоумение профессор Колесников реагировал стереотипно:
– Девочка, на свете переизбыток боли и зла. Дорого я заплатил бы за то, чтобы кое-что проходило и мимо меня.
Но сюжет о пожаре в больнице, где заживо сгорели шестнадцать стариков, из программы «Время» не вырезали. Вылазки террористов, войны, преступления, взрывы – все это ей позволялось знать. Так от каких же ужасов ее оберегают?!
И наконец – постоянные визиты в лабораторию людей в гражданской одежде, но с военной выправкой. При Таниной наблюдательности нетрудно было сравнить этих людей с военными, виденными в фильмах и телепередачах, и понять, кто они такие. Таню часто навещал пожилой человек с генеральской осанкой; он беседовал с ней на разные отвлеченные темы, ловко уходя от неудобных поворотов в разговоре. Представился он доктором медицины Ковальским, но ни на один чисто медицинский вопрос Тани ни разу не ответил.
Сегодня, в свой десятый день рождения, Таня приняла окончательное решение: она должна разобраться в ситуации, должна узнать, что происходит и кто все эти люди – озабоченные ее судьбой врачи и ученые или безжалостные экспериментаторы? Таня утерла слезы, сменила «Битлз» на лиричного Леонарда Коэна и принялась одеваться.
Хотя Таня обладала высочайшим показателем интеллекта и удивительными аналитическими способностями, в частности, в первый раз увидев шахматы в понедельник, в среду она играла на уровне мастера спорта, а в пятницу могла потягаться с гроссмейстерской компьютерной программой, в ней оставалось еще немало детского, непосредственного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– С днем рождения, Танюша, – пропела сестра. – Профессор придет поздравить тебя позже. Цветы от него. Он хотел прислать десять роз, но потом передумал, – говорит, четное число – дурная примета.
– Спасибо, Алла Викторовна. А когда зайдет Петр Иванович?
– Ближе к обеду.
Сестра оставила Таню в одиночестве. Таня взяла вазу в руки, поднесла розы к лицу, вдохнула их аромат… И вдруг разрыдалась. Неужели ее жизнь так и закончится в стенах лаборатории, неужели профессор Колесников не отыщет способа ей помочь?
Очень давно, годы назад, Таня впервые задалась вопросом: кто она такая и почему живет здесь? Недолго думая она обратилась к профессору Колесникову. Петр Иванович тяжко вздохнул, присел на краешек стула рядом с Таниным письменным столом и ответил:
– Видишь ли, девочка, все это не так просто объяснить. Мне и самому многое неясно.
– Я имею право узнать о себе, – настаивала Таня.
– Ну что ж, такое право у тебя есть. Слушай. Никому не известно, кто твои родители. В девяностом году, вскоре после рождения, тебя подбросили в корзине к дверям отделения милиции, а милиционеры передали в Дом ребенка. Там врачи обратили внимание на необычные особенности твоего организма – ты развивалась ненормально быстро, при этом очень часто болела. Врачи сообщили ученым, то есть нам, конкретно мне… Моя группа провела исследования. Ты, Таня, оказалась ребенком уникальным – настолько, что был создан этот лабораторный комплекс. Он существует исключительно из-за тебя.
– В чем же моя уникальность? – Таня затаила дыхание.
– Как бы сказать попроще… Все процессы в твоем организме протекают гораздо быстрее, чем у других людей. Это относится и к физическому, и к психическому, и к интеллектуальному развитию. Индекс интеллекта намного превышает типичный для твоего возраста. Я не знаю, дар это или наказание. Если дар, ты дорого платишь за него.
– Чем?
– Увы, твоя иммунная система… Пояснять, что это такое, не надо?
– Нет.
– Иммунная система очень слаба, и с течением времени становится все слабее. Поэтому тебе нельзя никуда выходить из этого корпуса, где соблюдается абсолютная стерильность. Любая безобидная для обыкновенных людей инфекция убьет тебя.
– Страшно, – прошептала девочка, закрыв глаза. Колесников погладил ее по голове.
– Пока ты здесь, ты в безопасности. А в будущем я надеюсь найти средство, чтобы укрепить иммунитет, и тогда…
– Я о другом… О быстром развитии… Профессор, на сколько я обгоняю нормальных людей?
– Трудно сказать… В три, в четыре раза…
– Значит, в двадцать лет я уже стану дряхлой старухой… А в двадцать пять умру?
Профессор с минуту размышлял, прежде чем заговорить.
– Таня, я столкнулся с необычайно сложной проблемой, поэтому готового решения у меня нет. Возможно, мне и моим коллегам удастся замедлить эти процессы, ввести их в приемлемое русло, а может быть, все нормализуется само собой… Не впадай в отчаяние.
Сейчас, плача над букетом роз, Таня вспоминала ту давнюю беседу с Колесниковым. С тех пор у нее накопилось множество новых вопросов, но их она уже не спешила задавать профессору. Таня жила с ощущением, что Колесникова и его ассистентов гораздо больше занимает изучение ее как феномена, нежели поиск спасительных средств. Они пичкали ее информацией из всех мыслимых сфер человеческого знания – история, биология, медицина, высшая математика, физика, химия, электроника, компьютеры… Впрочем, обучение было несколько однобоким – например, из медико-биологического курса почти начисто исключили генетику и генную инженерию, ограничившись общими сведениями. Зато практическим занятиям по электронно-компьютерным дисциплинам отводилась большая часть времени. Чуть ли не ежедневно Тане предлагались разнообразные тесты, с которыми она неизменно справлялась. Под руководством опытных наставников она тренировалась в спортзале – ее обучали восточным единоборствам и зачем-то стрельбе из различных типов оружия, в том числе по движущимся целям со сложными случайными траекториями и скоростями. Когда однажды Таня спросила у тренера, зачем ей нужно уметь стрелять, тот пожал плечами и ответил вопросом:
– Разве тебе это не интересно?
Таня промолчала. Она сомневалась, что занятия стрельбой придуманы только для ее развлечения, но подходящего объяснения подыскать не смогла. Проверяли реакцию, глазомер? Для этого достаточно компьютера.
И еще – иностранные языки, современные методы совершенствования памяти, способы форсированного запоминания информации, коммуникативность (навыки общения и умение не теряться в непредвиденных ситуациях), вождение автомобилей, пилотирование самолетов и вертолетов (на тренажерах, с максимальным приближением к реальности), а также многое-многое другое. И бесконечные медицинские обследования, анализы, кардиограммы, энцефалограммы…
Таню тревожили и иные странности. Казалось, ее не ограничивают в информации об окружающем мире, но это было не совсем так. Выпуски новостей передавались на ее телевизор по кабелю позже времени выхода в эфир, а два или три раза она заметила небрежности, допущенные при монтаже. Ясно, что какие-то сюжеты исключались. Порой ей не приносили очередные номера газет… На ее недоумение профессор Колесников реагировал стереотипно:
– Девочка, на свете переизбыток боли и зла. Дорого я заплатил бы за то, чтобы кое-что проходило и мимо меня.
Но сюжет о пожаре в больнице, где заживо сгорели шестнадцать стариков, из программы «Время» не вырезали. Вылазки террористов, войны, преступления, взрывы – все это ей позволялось знать. Так от каких же ужасов ее оберегают?!
И наконец – постоянные визиты в лабораторию людей в гражданской одежде, но с военной выправкой. При Таниной наблюдательности нетрудно было сравнить этих людей с военными, виденными в фильмах и телепередачах, и понять, кто они такие. Таню часто навещал пожилой человек с генеральской осанкой; он беседовал с ней на разные отвлеченные темы, ловко уходя от неудобных поворотов в разговоре. Представился он доктором медицины Ковальским, но ни на один чисто медицинский вопрос Тани ни разу не ответил.
Сегодня, в свой десятый день рождения, Таня приняла окончательное решение: она должна разобраться в ситуации, должна узнать, что происходит и кто все эти люди – озабоченные ее судьбой врачи и ученые или безжалостные экспериментаторы? Таня утерла слезы, сменила «Битлз» на лиричного Леонарда Коэна и принялась одеваться.
Хотя Таня обладала высочайшим показателем интеллекта и удивительными аналитическими способностями, в частности, в первый раз увидев шахматы в понедельник, в среду она играла на уровне мастера спорта, а в пятницу могла потягаться с гроссмейстерской компьютерной программой, в ней оставалось еще немало детского, непосредственного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100