Но даже не в том дело. Если стилет цел, его надо найти и уничтожить, от этого зависит очень многое.
Девушка вновь вспомнила о Джеке Слейде и составила следующую схему. Цель: найти стилет или убедиться, что он уничтожен. Средства: пока никаких. Информация: Джек Слейд тоже ищет (или уже нашел) стилет. Вывод: Слейд может стать временным союзником – до заключительного этапа игры. Сомнение: жив ли Слейд?
Если жив и стилет у него, то все и усложняется и упрощается. Скорее всего Слейд заинтересуется сведениями о проекте «Коршун», ибо тогда англичане и АЦНБ становятся конкурентами. Но с какой стати он доложит Тане, что нашел стилет? О, есть один способ, но надо торопиться – живой и здоровый, со стилетом в кармане, Слейд не задержится в Москве. А как попасть в город? На электричке? Ладно, в город она попадет, а что дальше? Так трудно одной! Без квартиры, где можно устроить оперативную базу, просто отдохнуть, без друга, готового помочь.
Таня потянулась к телевизору, собираясь выключить его, и вдруг замерла. Темные комнаты ее сознания словно озарились ослепительным светом. Решение было простейшим, и Таня могла лишь удивляться, что оно не пришло ей в голову раньше, еще в компьютерном центре «Террариума».
Она не одна. Есть человек, который поможет ей, но этот человек и сам нуждается в помощи.
12
Как снежный ком – и все быстрее и быстрее. Как лавина, начинающая движение с маленького камешка и сметающая на своем пути целые поселения. Вот так, будь оно все проклято! Всего-то и требовалось похитить Градова, отнять дискету и выбить пароль. А сейчас Бек теряет людей одного за другим, причем лучших людей! Кем он заменит начальника службы безопасности?
Генрих Рудольфович налил себе новую порцию виски – в последнее время он много пил. Подобная невоздержанность, конечно, не способствовала успеху в схватке с неуловимой и пока несокрушимой организацией Градова.
Бек прослушал весьма туманный доклад Барсова о кошмарных событиях на даче профессора. Да какой там доклад – так, записки постороннего, наблюдения издали. Барсов излагал так:
– Как только мы подъехали, шеф увидел Градова в бинокль на втором этаже. Приказал мне оставаться в машине, а ребят с оружием повел на дачу. Почти сразу – драка, стрельба… Ох и горячее было дело!… Особенно один старался, поливал из двух автоматов из-за кучи кирпичей. Потом я увидел девчонку, безоружную. Откуда она взялась, ума не приложу, раньше ее вроде не было, но я же мог не всех видеть. Там что-то произошло между ней, Градовым и одним из наших ребят. У Градова был пистолет, он стрелял, да там все стреляли… Потом… Милицейские сирены завыли. Я ждал до последнего, чтобы подобрать наших, но никто так и не появился. Тогда я решил уезжать, ведь у нас еще одна машина была. Только разогнался – сзади мощнейший взрыв, чуть ли не атомный. Я по газам… Обломки до моей машины долетали…
Выслушав Николая Николаевича, Бек понял, что без полковника Кондратьева ему не обойтись. Он вызвал полковника, приказал ему поподробнее расспросить Барсова и подключиться к делу. Вскоре полковник доложил по телефону, что Градов – живой, мертвый или раненый – на даче обнаружен не был. Набросал он и общую картину.
Теперь Генрих Рудольфович ждал Кондратьева хоть с какими-то, пусть самыми предварительными, результатами. Происшествие на даче подтверждало его худшие опасения касательно градовской организации. Более того, Бек впервые в жизни ничего не понимал.
Полковник милиции вошел без стука, и это свидетельствовало о том, что он узнал нечто весьма важное.
– Ну, что у тебя? – спросил Бек. Кондратьев положил на стол атташе-кейс и извлек из него диктофон.
– Запись допроса Антона Калужского, сына профессора, – пояснил он. – Сделана в больнице. Допрос проводил старший следователь прокуратуры Беляев.
– Давай, крути.
Полковник нажал кнопку перемотки.
– Тут сначала протокольные дела – фамилия, имя, отчество, не был, не имею, не привлекался, «не жалею, не зову, не плачу» и все такое. Пропускаем… Ага, вот с этого места интересно.
Он включил воспроизведение. Последовал такой диалог:
Беляев. На даче вы были один?
Антон. Да. Я уехал из города, потому что… Вы понимаете, смерть отца… Мне не хотелось оставаться в той квартире, да и звонками доставали. На даче я сидел, пил водку…
Беляев. Вы были пьяны?
Антон. Нет. Выпил полбутылки, но не брало… Я сидел на втором этаже, и вдруг вошли трое, из них я узнал только старого друга отца, Левандовского Илью Владимировича. Его координаты нужны?
Беляев. Дадите позже. Сейчас подробно опишите тех двоих.
Антон. Одного из них вы видели на даче… То есть труп видели. Его застрелили на моих глазах… Ну, тот, без двух пальцев на левой, кажется, руке… Второй… Высокий, представительный, импозантной внешности… на актера похож, на того, что Бонда играл в «Золотом глазе». Этот… Бонд, будем его так называть, ни слова не произнес. А беспалый принялся меня расспрашивать.
Беляев. О чем?
Антон. Будто бы Левандовский передал отцу египетский экспонат, кинжал, что ли… Не помню. Они хотели его забрать. Я ответил, что квартиру нашу ограбили и взяли все ценное, кинжал, наверное, тоже. Потом вошел молодой человек в очках, также мне незнакомый. Он сказал, что ищет сына профессора Калужского. Я и рта раскрыть не успел, как ворвались трое с автоматами. Они требовали у молодого человека какую-то дискету и пароль. Он их грубо послал. Тогда тот из них, что был постарше, сказал, что сейчас нас будут расстреливать по очереди и начнут с меня. Я, конечно, напустил в штаны… И тут снизу послышались выстрелы. Эти парни… Они не то чтобы напугались, но растерялись как-то. Бонд выбил у главаря – ну, того, что угрожал расстрелом, – выбил у него из рук автомат и застрелил беспалого.
Беляев. Вы утверждаете, что видели, как он выстрелил в безоружного человека, в одного из тех, с кем приехал, хотя рядом находились двое вооруженных людей?
Антон. Не знаю. Я испугался очень. Может, он стрелял в налетчика, но промахнулся.
Беляев. Что было дальше?
Антон. Много стрельбы. Из дверей кто-то палил, меня ранили. Бонд выскочил на балкон, Левандовский упал в кресло. Я не соображал, что происходит. Потом завыли милицейские сирены, и появился Бонд. Он уволок с собой Левандовского.
Беляев. Что значит «уволок»? Поясните. Левандовский был ранен?
А н тон. Не знаю. Бонд поднимал его из кресла, что-то говорил насчет того, что надо торопиться. Левандовский ответил, что он, мол, не преступник и милиция ему не страшна. Тогда Бонд сказал, что он нужен ему, он почти силой утащил Левандовского.
Беляев. Он сказал, что нужен ему? Так и сказал?
Антон. Да вроде бы…
Кондратьев выключил диктофон.
– Это все? – Генрих Рудольфович приподнял брови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Девушка вновь вспомнила о Джеке Слейде и составила следующую схему. Цель: найти стилет или убедиться, что он уничтожен. Средства: пока никаких. Информация: Джек Слейд тоже ищет (или уже нашел) стилет. Вывод: Слейд может стать временным союзником – до заключительного этапа игры. Сомнение: жив ли Слейд?
Если жив и стилет у него, то все и усложняется и упрощается. Скорее всего Слейд заинтересуется сведениями о проекте «Коршун», ибо тогда англичане и АЦНБ становятся конкурентами. Но с какой стати он доложит Тане, что нашел стилет? О, есть один способ, но надо торопиться – живой и здоровый, со стилетом в кармане, Слейд не задержится в Москве. А как попасть в город? На электричке? Ладно, в город она попадет, а что дальше? Так трудно одной! Без квартиры, где можно устроить оперативную базу, просто отдохнуть, без друга, готового помочь.
Таня потянулась к телевизору, собираясь выключить его, и вдруг замерла. Темные комнаты ее сознания словно озарились ослепительным светом. Решение было простейшим, и Таня могла лишь удивляться, что оно не пришло ей в голову раньше, еще в компьютерном центре «Террариума».
Она не одна. Есть человек, который поможет ей, но этот человек и сам нуждается в помощи.
12
Как снежный ком – и все быстрее и быстрее. Как лавина, начинающая движение с маленького камешка и сметающая на своем пути целые поселения. Вот так, будь оно все проклято! Всего-то и требовалось похитить Градова, отнять дискету и выбить пароль. А сейчас Бек теряет людей одного за другим, причем лучших людей! Кем он заменит начальника службы безопасности?
Генрих Рудольфович налил себе новую порцию виски – в последнее время он много пил. Подобная невоздержанность, конечно, не способствовала успеху в схватке с неуловимой и пока несокрушимой организацией Градова.
Бек прослушал весьма туманный доклад Барсова о кошмарных событиях на даче профессора. Да какой там доклад – так, записки постороннего, наблюдения издали. Барсов излагал так:
– Как только мы подъехали, шеф увидел Градова в бинокль на втором этаже. Приказал мне оставаться в машине, а ребят с оружием повел на дачу. Почти сразу – драка, стрельба… Ох и горячее было дело!… Особенно один старался, поливал из двух автоматов из-за кучи кирпичей. Потом я увидел девчонку, безоружную. Откуда она взялась, ума не приложу, раньше ее вроде не было, но я же мог не всех видеть. Там что-то произошло между ней, Градовым и одним из наших ребят. У Градова был пистолет, он стрелял, да там все стреляли… Потом… Милицейские сирены завыли. Я ждал до последнего, чтобы подобрать наших, но никто так и не появился. Тогда я решил уезжать, ведь у нас еще одна машина была. Только разогнался – сзади мощнейший взрыв, чуть ли не атомный. Я по газам… Обломки до моей машины долетали…
Выслушав Николая Николаевича, Бек понял, что без полковника Кондратьева ему не обойтись. Он вызвал полковника, приказал ему поподробнее расспросить Барсова и подключиться к делу. Вскоре полковник доложил по телефону, что Градов – живой, мертвый или раненый – на даче обнаружен не был. Набросал он и общую картину.
Теперь Генрих Рудольфович ждал Кондратьева хоть с какими-то, пусть самыми предварительными, результатами. Происшествие на даче подтверждало его худшие опасения касательно градовской организации. Более того, Бек впервые в жизни ничего не понимал.
Полковник милиции вошел без стука, и это свидетельствовало о том, что он узнал нечто весьма важное.
– Ну, что у тебя? – спросил Бек. Кондратьев положил на стол атташе-кейс и извлек из него диктофон.
– Запись допроса Антона Калужского, сына профессора, – пояснил он. – Сделана в больнице. Допрос проводил старший следователь прокуратуры Беляев.
– Давай, крути.
Полковник нажал кнопку перемотки.
– Тут сначала протокольные дела – фамилия, имя, отчество, не был, не имею, не привлекался, «не жалею, не зову, не плачу» и все такое. Пропускаем… Ага, вот с этого места интересно.
Он включил воспроизведение. Последовал такой диалог:
Беляев. На даче вы были один?
Антон. Да. Я уехал из города, потому что… Вы понимаете, смерть отца… Мне не хотелось оставаться в той квартире, да и звонками доставали. На даче я сидел, пил водку…
Беляев. Вы были пьяны?
Антон. Нет. Выпил полбутылки, но не брало… Я сидел на втором этаже, и вдруг вошли трое, из них я узнал только старого друга отца, Левандовского Илью Владимировича. Его координаты нужны?
Беляев. Дадите позже. Сейчас подробно опишите тех двоих.
Антон. Одного из них вы видели на даче… То есть труп видели. Его застрелили на моих глазах… Ну, тот, без двух пальцев на левой, кажется, руке… Второй… Высокий, представительный, импозантной внешности… на актера похож, на того, что Бонда играл в «Золотом глазе». Этот… Бонд, будем его так называть, ни слова не произнес. А беспалый принялся меня расспрашивать.
Беляев. О чем?
Антон. Будто бы Левандовский передал отцу египетский экспонат, кинжал, что ли… Не помню. Они хотели его забрать. Я ответил, что квартиру нашу ограбили и взяли все ценное, кинжал, наверное, тоже. Потом вошел молодой человек в очках, также мне незнакомый. Он сказал, что ищет сына профессора Калужского. Я и рта раскрыть не успел, как ворвались трое с автоматами. Они требовали у молодого человека какую-то дискету и пароль. Он их грубо послал. Тогда тот из них, что был постарше, сказал, что сейчас нас будут расстреливать по очереди и начнут с меня. Я, конечно, напустил в штаны… И тут снизу послышались выстрелы. Эти парни… Они не то чтобы напугались, но растерялись как-то. Бонд выбил у главаря – ну, того, что угрожал расстрелом, – выбил у него из рук автомат и застрелил беспалого.
Беляев. Вы утверждаете, что видели, как он выстрелил в безоружного человека, в одного из тех, с кем приехал, хотя рядом находились двое вооруженных людей?
Антон. Не знаю. Я испугался очень. Может, он стрелял в налетчика, но промахнулся.
Беляев. Что было дальше?
Антон. Много стрельбы. Из дверей кто-то палил, меня ранили. Бонд выскочил на балкон, Левандовский упал в кресло. Я не соображал, что происходит. Потом завыли милицейские сирены, и появился Бонд. Он уволок с собой Левандовского.
Беляев. Что значит «уволок»? Поясните. Левандовский был ранен?
А н тон. Не знаю. Бонд поднимал его из кресла, что-то говорил насчет того, что надо торопиться. Левандовский ответил, что он, мол, не преступник и милиция ему не страшна. Тогда Бонд сказал, что он нужен ему, он почти силой утащил Левандовского.
Беляев. Он сказал, что нужен ему? Так и сказал?
Антон. Да вроде бы…
Кондратьев выключил диктофон.
– Это все? – Генрих Рудольфович приподнял брови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100