Неожиданно все заполнил странный холодный запах динозавров.
«Холодные твари, – сказал тогда Рози. – Они прошли мимо. Я слышал их рев», – вспомнила Рхиоу.
Вокзал охватила паника. Эххифы в шоке, не веря своим глазам, смотрели на невозможное вторжение из их далекого прошлого. Рхиоу заметила, как один из ящеров кинулся к итальянскому ресторанчику – к матери семейства, полуобернувшейся с сандвичем в руке, к детям, с разинутыми ртами застывшим на месте, забыв о разноцветных шариках. Острые когти вот-вот должны были сомкнуться…
Рхиоу подумала о своей клятве – о необходимости щадить любую жизнь, если только возможно… и произнесла последнее слово заклинания. Это было облегчением: сохранение в себе почти полностью завершенного заклинания требует постоянных усилий, тем больших, чем дольше приходится держать его в готовности. Неукротимая сила словно по собственной воле вырвалась наружу и рванулась к жертвам, оставив на мгновение Рхиоу слабой, еле держащейся на ногах.
По всему залу в пределах круга, центром которого была Рхиоу, ящеры рухнули на пол и остались лежать неподвижно. Однако расстояние, на котором заклинание подействовало, было ограниченным; скоро в зал явятся новые чудовища… Урруаха, который бежал за ними с Сааш, Рхиоу спросила:
– Ты готов произнести заклинание?
– Уж можешь не сомневаться!
– Тогда беги к арке и не давай им проникнуть сюда! Предупреди стольких магов, сколько сможешь. Если с их помощью ты оттеснишь тварей и пробьешься достаточно близко к воротам, ты сможешь уничтожать рептилий по мере появления. Сааш, отправляйся на нижний уровень и делай то же самое. Я слышала, как Том говорил что-то насчет «всех ворот». Может быть, не удалось удержать не только те, что на пути 30. Арху, пошли: несколько ящеров побежали к главному входу.
Сааш и Урруах кинулись к ведущим из зала дверям, а Рхиоу побежала к выходу на Сорок вторую улицу и вверх по пандусу; Арху галопом мчался за ней следом. Откуда-то со стороны огромных медных дверей доносились крики эххифов. Рхиоу увидела двух ящеров – пару дейнонихов, – что-то пинающих задними ногами. Рхиоу сглотнула, почти не сомневаясь, что страшные когти рвут тело эххифа. Однако, подбежав ближе, она увидела, что динозавры на самом деле растерянно сражаются с дверями: вероятно, они не могли понять, почему прозрачное стекло служит преградой. А с другой стороны двери оказалось не изуродованное тело, а сорвавшийся с поводка обезумевший от ярости хоуфф, с отчаянным лаем бросающийся на створку и на своем языке выкрикивающий: «Только дайте мне до них добраться! Разорву!»
– Хорошая собачка! – пробормотала Рхиоу, нечасто испытывавшая подобные чувства к хоуифф, и снова произнесла последнее слово заклинания. Вырвавшаяся из нее сила поразила дейнонихов, и твари рухнули; их конвульсивно дернувшиеся лапы проскрежетали когтями по металлу и стеклу дверей.
Рхиоу остановилась и оглянулась.
– Не думаю, что кто-нибудь из них успел проникнуть дальше, – сказала она Арху. – Если мы…
Слова застряли у нее в горле: ее взгляд упал на фигуру тираннозавра на пьедестале посреди зала ожидания. Те немногие эххифы, кто по пути решил взглянуть на выставленные скелеты, сбились в кучку в дальнем углу, прижимаясь друг к другу с чувством, совершенно несвойственным нью-йоркцам, которые никогда до сих пор друг с другом не встречались. Воздух был полон странного скрежета – так мог бы стонать разрываемый металл.
Он и стонал: Рхиоу увидела, что медленно, со смертоносной целеустремленностью скелет движется. Передние лапы вытянулись, хватая когтями пустоту, шея изогнулась, голова поднялась вверх, челюсти щелкнули; динозавр огляделся, голодный взгляд пустых глазниц обратился на сбившихся в углу людей.
Перед мысленным взором Рхиоу возникли те рельсы, которые она сварила вместе два дня назад. Однако данное заклинание требовало физического контакта, и Рхиоу не слишком высоко оценивала возможность достаточно долго воздействовать на металл, не оказавшись растерзанной на части.
Скелет тираннозавра наклонился вперед и начал царапать когтями пьедестал, потом выпрямился и попытался высвободить задние ноги – сначала одну, потом другую. Раздался похожий на выстрел треск, и один из болтов, крепивших кости левой ноги, вылетел из камня, рикошетом отлетел от травертина стены и осыпал несчастных эххифов, жавшихся в углу, каменной крошкой. Скелет тираннозавра извивался в отчаянных усилиях освободиться; чудовище в ярости запрокинуло голову. Рхиоу показалось, что до нее долетело эхо грозного рева… Потом ящер принялся освобождать другую заднюю ногу более осмысленно – не просто дергал, а принялся помогать ловкими передними лапками. Рывок, новый рывок – и еще один болт вылетел…
Рхиоу затрясла головой, увидев, как вокруг костей возникла и стала густеть дымка; стали видны тени сухожилий, слой за слоем нарастали мышцы, кожа… плоть.
Проклятие, – подумала Рхиоу, – что бы ни рвалось сюда снизу, оно возрождает к жизни своего мертвого кузена. Неужели скоро по вокзалу начнет рыскать подобное чудовище? – Ее передернуло. Дейнонихи и прочие более мелкие виды современных – если можно назвать современными ящеров, обитающих под Горой на Нижней Стороне, – рептилий были достаточно неприятными противниками, но они и сравниться не могли со своими ужасными предками, вроде выставленных в зале ожидания окаменелостей. Тираннозавр быстро становился все менее похож на музейную древность: мышцы росли с каждой секундой, под ними влажно поблескивали внутренние органы, кожа становилась плотнее; впрочем, она формировалась медленнее всего – в конце концов этот орган был самым большим. В какой-то страшный момент череп, до того почти голый, если не считать красных полос челюстных мускулов, неожиданно обрел глаза: маленькие, поросячьи, светящиеся злобным разумом. Один глаз из красной влажной глазницы глянул на Рхиоу. Кожа – темно-красная с синеватыми полосами – окутала голову и плечи, и тираннозавр вытянулся во весь рост и могучим рывком высвободил вторую ногу. Грациозным быстрым движением, как танцор, он повернулся на пьедестале, спрыгнул с него и устремился к эххифам.
Ты в достаточной мере превратился в живого ящера, чтобы теперь умереть, – подумала Рхиоу и уже открыла рот, чтобы произнести последнее слово заклинания…
…Но в этот момент Арху сделал шаг вперед и выкрикнул единственное слово Речи.
Тираннозавр взорвался. Куски плоти, обрывки кожи, разорванные на части внутренние органы, кровь и кости – еще мгновение назад бывшие единым целым – взлетели в воздух. Эххифы попадали на пол и закрыли головы руками в уверенности, что рядом взорвалась бомба. Светлые стены из травертина приобрели мерзкий розовый оттенок;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
«Холодные твари, – сказал тогда Рози. – Они прошли мимо. Я слышал их рев», – вспомнила Рхиоу.
Вокзал охватила паника. Эххифы в шоке, не веря своим глазам, смотрели на невозможное вторжение из их далекого прошлого. Рхиоу заметила, как один из ящеров кинулся к итальянскому ресторанчику – к матери семейства, полуобернувшейся с сандвичем в руке, к детям, с разинутыми ртами застывшим на месте, забыв о разноцветных шариках. Острые когти вот-вот должны были сомкнуться…
Рхиоу подумала о своей клятве – о необходимости щадить любую жизнь, если только возможно… и произнесла последнее слово заклинания. Это было облегчением: сохранение в себе почти полностью завершенного заклинания требует постоянных усилий, тем больших, чем дольше приходится держать его в готовности. Неукротимая сила словно по собственной воле вырвалась наружу и рванулась к жертвам, оставив на мгновение Рхиоу слабой, еле держащейся на ногах.
По всему залу в пределах круга, центром которого была Рхиоу, ящеры рухнули на пол и остались лежать неподвижно. Однако расстояние, на котором заклинание подействовало, было ограниченным; скоро в зал явятся новые чудовища… Урруаха, который бежал за ними с Сааш, Рхиоу спросила:
– Ты готов произнести заклинание?
– Уж можешь не сомневаться!
– Тогда беги к арке и не давай им проникнуть сюда! Предупреди стольких магов, сколько сможешь. Если с их помощью ты оттеснишь тварей и пробьешься достаточно близко к воротам, ты сможешь уничтожать рептилий по мере появления. Сааш, отправляйся на нижний уровень и делай то же самое. Я слышала, как Том говорил что-то насчет «всех ворот». Может быть, не удалось удержать не только те, что на пути 30. Арху, пошли: несколько ящеров побежали к главному входу.
Сааш и Урруах кинулись к ведущим из зала дверям, а Рхиоу побежала к выходу на Сорок вторую улицу и вверх по пандусу; Арху галопом мчался за ней следом. Откуда-то со стороны огромных медных дверей доносились крики эххифов. Рхиоу увидела двух ящеров – пару дейнонихов, – что-то пинающих задними ногами. Рхиоу сглотнула, почти не сомневаясь, что страшные когти рвут тело эххифа. Однако, подбежав ближе, она увидела, что динозавры на самом деле растерянно сражаются с дверями: вероятно, они не могли понять, почему прозрачное стекло служит преградой. А с другой стороны двери оказалось не изуродованное тело, а сорвавшийся с поводка обезумевший от ярости хоуфф, с отчаянным лаем бросающийся на створку и на своем языке выкрикивающий: «Только дайте мне до них добраться! Разорву!»
– Хорошая собачка! – пробормотала Рхиоу, нечасто испытывавшая подобные чувства к хоуифф, и снова произнесла последнее слово заклинания. Вырвавшаяся из нее сила поразила дейнонихов, и твари рухнули; их конвульсивно дернувшиеся лапы проскрежетали когтями по металлу и стеклу дверей.
Рхиоу остановилась и оглянулась.
– Не думаю, что кто-нибудь из них успел проникнуть дальше, – сказала она Арху. – Если мы…
Слова застряли у нее в горле: ее взгляд упал на фигуру тираннозавра на пьедестале посреди зала ожидания. Те немногие эххифы, кто по пути решил взглянуть на выставленные скелеты, сбились в кучку в дальнем углу, прижимаясь друг к другу с чувством, совершенно несвойственным нью-йоркцам, которые никогда до сих пор друг с другом не встречались. Воздух был полон странного скрежета – так мог бы стонать разрываемый металл.
Он и стонал: Рхиоу увидела, что медленно, со смертоносной целеустремленностью скелет движется. Передние лапы вытянулись, хватая когтями пустоту, шея изогнулась, голова поднялась вверх, челюсти щелкнули; динозавр огляделся, голодный взгляд пустых глазниц обратился на сбившихся в углу людей.
Перед мысленным взором Рхиоу возникли те рельсы, которые она сварила вместе два дня назад. Однако данное заклинание требовало физического контакта, и Рхиоу не слишком высоко оценивала возможность достаточно долго воздействовать на металл, не оказавшись растерзанной на части.
Скелет тираннозавра наклонился вперед и начал царапать когтями пьедестал, потом выпрямился и попытался высвободить задние ноги – сначала одну, потом другую. Раздался похожий на выстрел треск, и один из болтов, крепивших кости левой ноги, вылетел из камня, рикошетом отлетел от травертина стены и осыпал несчастных эххифов, жавшихся в углу, каменной крошкой. Скелет тираннозавра извивался в отчаянных усилиях освободиться; чудовище в ярости запрокинуло голову. Рхиоу показалось, что до нее долетело эхо грозного рева… Потом ящер принялся освобождать другую заднюю ногу более осмысленно – не просто дергал, а принялся помогать ловкими передними лапками. Рывок, новый рывок – и еще один болт вылетел…
Рхиоу затрясла головой, увидев, как вокруг костей возникла и стала густеть дымка; стали видны тени сухожилий, слой за слоем нарастали мышцы, кожа… плоть.
Проклятие, – подумала Рхиоу, – что бы ни рвалось сюда снизу, оно возрождает к жизни своего мертвого кузена. Неужели скоро по вокзалу начнет рыскать подобное чудовище? – Ее передернуло. Дейнонихи и прочие более мелкие виды современных – если можно назвать современными ящеров, обитающих под Горой на Нижней Стороне, – рептилий были достаточно неприятными противниками, но они и сравниться не могли со своими ужасными предками, вроде выставленных в зале ожидания окаменелостей. Тираннозавр быстро становился все менее похож на музейную древность: мышцы росли с каждой секундой, под ними влажно поблескивали внутренние органы, кожа становилась плотнее; впрочем, она формировалась медленнее всего – в конце концов этот орган был самым большим. В какой-то страшный момент череп, до того почти голый, если не считать красных полос челюстных мускулов, неожиданно обрел глаза: маленькие, поросячьи, светящиеся злобным разумом. Один глаз из красной влажной глазницы глянул на Рхиоу. Кожа – темно-красная с синеватыми полосами – окутала голову и плечи, и тираннозавр вытянулся во весь рост и могучим рывком высвободил вторую ногу. Грациозным быстрым движением, как танцор, он повернулся на пьедестале, спрыгнул с него и устремился к эххифам.
Ты в достаточной мере превратился в живого ящера, чтобы теперь умереть, – подумала Рхиоу и уже открыла рот, чтобы произнести последнее слово заклинания…
…Но в этот момент Арху сделал шаг вперед и выкрикнул единственное слово Речи.
Тираннозавр взорвался. Куски плоти, обрывки кожи, разорванные на части внутренние органы, кровь и кости – еще мгновение назад бывшие единым целым – взлетели в воздух. Эххифы попадали на пол и закрыли головы руками в уверенности, что рядом взорвалась бомба. Светлые стены из травертина приобрели мерзкий розовый оттенок;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122