Эмил повернулся в сторону этого нового звука, толкнул вторую дверь и вошел в дом. Для этого ему пришлось наклонить голову, чтобы не стукнуться о низкую притолоку…
Полудемон уже давно заметил в себе неуемный интересно всему человеческому и теперь, стоя на пороге горницы, с жадным любопытством осматривался. Здесь было… уютно. Большую часть комнаты занимала печь, от которой тянуло приятным теплом, на светлом полу лежали разноцветные лоскутные половики, в углу на маленьком столике, застеленном белой скатертью, стояла маленькая фигурка ангела с позолоченными крылышками.
За широким столом у окна собралась вся семья. Хозяин дома, рядом с ним румяный парень, видимо, старший сын, локоть в локоть – дочь, девушка в светлом льняном платье, напротив – жена, хозяйка, красивая полная женщина с маленьким ребенком на руках (тот таращил на Эмила круглые глаза, сжимая в кулачке деревянную ложку). Четверо детей разного возраста рядком сидели на широкой скамейке, двое играли с поросенком на полу у печки. Еще один паренек, года на три младше первого, натягивал сапоги, сидя на лавке в углу. Видимо, собирался пойти посмотреть, на кого лаял пес.
Все они обернулись на стук открываемой двери и теперь в полной тишине настороженно смотрели на позднего гостя. Мальчишки, играющие у печки, вскочили, паренек в углу застыл с сапогом в руках. Женщина крепко прижала к себе ребенка.
Почувствовали. Поняли…
На пороге их светлого, благополучного дома стоял мрачный незнакомец – в черной одежде, с тяжелым, давящим взглядом. Не демон, но кто-то очень на него похожий, враждебный, опасный, принесший с собой злобу и жестокость чуждого мира.
Человеку-Эмилу захотелось немедленно развернуться и уйти из этого дома, чтобы не пачкать его своей черной сущностью. Демоническая половина замерла, предвкушая легкую человеческую добычу.
Колдун шагнул вперед, выходя на свет, позволяя рассмотреть себя целиком, и сказал:
– Приятного вечера хозяину.
– И ты здравствуй, добрый человек, – не спеша, спокойно отозвался отец семейства, не старый еще широкоплечий мужчина.
Полудемон усмехнулся в ответ на это необычное обращение, расстегнул пряжку плаща, и они увидели его пояс – вызывающе алый, набранный из широких золотых пластин, в каждую из которых был вставлен крупный рубин. Хозяин взглянул на детей, и те, словно испуганные цыплята, шмыгнули в соседнюю комнату. Следом поднялись женщины.
Эмил положил плащ на лавку, поверх него бросил перчатки. Неторопливо подошел к столу, сел.
– Как там дождь? – спросил хозяин. – Перестал?
– Нет, – ответил колдун. – Еще идет.
Мужчина поднялся, плотнее закрыл дверь в соседнюю комнату и вернулся на прежнее место, старший сын сел за стол рядом с отцом, исподлобья поглядывая на необычного гостя.
– Ну? – хмуро спросил мужчина. – Что надо? Колдун не ответил. Он смотрел на парня, стремительно бледнеющего под его взглядом, но упорно не отводящего глаз. Пытается подражать отцу. Забавный мальчишка, широкоплечий, широколобый, крепкий, похож на теленка. И глаза, как у теленка – бархатные, доверчивые, упрямые. «А у меня не будет сына, – подумал вдруг Эмил с неожиданной злостью. – Я никогда не смогу позволить себе завести ребенка, потому что он будет таким же чудовищем, как и я…»
– Сколько тебе лет? – спросил он тихо.
Парень судорожно вздохнул, быстро взглянул на отца и негромко ответил:
– Семнадцать.
– Хороший возраст, – задумчиво протянул Эмил.
– Что тебе надо? – повторил крестьянин, глядя на полудемона с ненавистью и тревогой.
– Хочу здесь переночевать, – ответил колдун, с удовольствием наблюдая за тем, как все больше мрачнеет лицо мужчины. – Ты же не выгонишь на улицу под дождь усталого путника.
Хозяин молчал. От него исходила враждебность – тяжелая темная волна, в которой вспыхивали красные искорки бессильной злобы. И кто-то еще говорит, что демоны могут душить своей ненавистью…
– Ладно, – сказал мужчина неожиданно. – Ты останешься, если поклянешься, что не причинишь вреда моей семье и моему дому.
Эмилу стало смешно. Надо полагать, от него ждали полновесной, серьезной клятвы. Неужели этот человек думает, что есть что-то, чем полудемон может дорожить. Настоящие демоны испытывают некоторое почтение перед верховной властью, у ангелов имеются какие-то свои ограничители, людям есть чего бояться. Но в своей жизни полудемон не дорожил ничем.
– Хорошо… обещаю, – произнес он недовольно.
– Нет. – Крестьянин положил на стол широкую мозолистую ладонь и наклонился к колдуну. – Клянись. Вот этим.
Он повернулся, взял статуэтку ангела и со стуком поставил ее перед Эмилом. Маленький идол был вырезан из дерева, грубовато, но очень правдоподобно, старательно. С любовью… Ангелочка хотелось взять в руки, почувствовать его тепло, его защиту…
«А ведь я могу раскатать по бревнышку этот дом, – лениво подумал колдун, – Одним простым заклинанием спалить деревню, уничтожить всех жителей, но я сижу и принимаю условия этого деревенского увальня».
– Хорошо, – повторил он вслух, слегка прикасаясь к позолоченным крылышкам ангела. – Я обещаю, что не причиню вам вреда. Так тебе спокойнее?
Хмурый хозяин забрал семейную реликвию из рук полудемона, подумал мгновение и утвердительно наклонил голову.
– Можешь остаться. Места в доме немного, но…
– Мне хватит, – гость повелительно кивнул парню, – там у крыльца стоит мой конь, его нужно расседлать и накормить. Еда в сумке.
Хозяйский сын вскочил, бросился к двери, но, поймав строгий взгляд отца, заставил себя двигаться с большим достоинством.
Эмил повернулся к столу, оценивающе оглядел блюда, стоящие на нем. Овощи, моченая брусника, хлеб, молоко, творог, пироги. Не густо.
– Сегодня праздник, – сказал крестьянин, заметив его пренебрежительный взгляд.
– Ясно.
Очередной день памяти ангелов или какого-нибудь из их деяний.
– Тогда зови жену, детей…
– Они уже поели, – заявил человек не терпящим возражений тоном.
Эмил прищурился, рассматривая его угрюмое лицо.
– Боишься, что соблазню и увезу хорошенькую дочку? Руки мужчины, лежащие на столе, сжались в кулаки.
«Сейчас он ударит меня, – с удовольствием подумал Эмил. – А я отвечу и…» Но хозяин сдержал ярость, спрятал руки под стол, отвел глаза, чтобы не видеть ненавистное лицо с демонским разрезом глаз и человеческими, нагло усмехающимися губами. Каким бы могущественным магом ни был этот проходимец, от чистой стали его не спасет ни один заговор. И сейчас человек жалел, что у него нет под рукой арбалета, а нож лежит слишком далеко.
Эмил придвинул к себе блюдо с пирогами, налил в кружку молока. «Интересно, почему этот человек так ненавидит меня? – думал он, посматривая на мужчину. – Демонов в этой местности не было лет пятьсот, ему лично я ничего плохого не сделал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Полудемон уже давно заметил в себе неуемный интересно всему человеческому и теперь, стоя на пороге горницы, с жадным любопытством осматривался. Здесь было… уютно. Большую часть комнаты занимала печь, от которой тянуло приятным теплом, на светлом полу лежали разноцветные лоскутные половики, в углу на маленьком столике, застеленном белой скатертью, стояла маленькая фигурка ангела с позолоченными крылышками.
За широким столом у окна собралась вся семья. Хозяин дома, рядом с ним румяный парень, видимо, старший сын, локоть в локоть – дочь, девушка в светлом льняном платье, напротив – жена, хозяйка, красивая полная женщина с маленьким ребенком на руках (тот таращил на Эмила круглые глаза, сжимая в кулачке деревянную ложку). Четверо детей разного возраста рядком сидели на широкой скамейке, двое играли с поросенком на полу у печки. Еще один паренек, года на три младше первого, натягивал сапоги, сидя на лавке в углу. Видимо, собирался пойти посмотреть, на кого лаял пес.
Все они обернулись на стук открываемой двери и теперь в полной тишине настороженно смотрели на позднего гостя. Мальчишки, играющие у печки, вскочили, паренек в углу застыл с сапогом в руках. Женщина крепко прижала к себе ребенка.
Почувствовали. Поняли…
На пороге их светлого, благополучного дома стоял мрачный незнакомец – в черной одежде, с тяжелым, давящим взглядом. Не демон, но кто-то очень на него похожий, враждебный, опасный, принесший с собой злобу и жестокость чуждого мира.
Человеку-Эмилу захотелось немедленно развернуться и уйти из этого дома, чтобы не пачкать его своей черной сущностью. Демоническая половина замерла, предвкушая легкую человеческую добычу.
Колдун шагнул вперед, выходя на свет, позволяя рассмотреть себя целиком, и сказал:
– Приятного вечера хозяину.
– И ты здравствуй, добрый человек, – не спеша, спокойно отозвался отец семейства, не старый еще широкоплечий мужчина.
Полудемон усмехнулся в ответ на это необычное обращение, расстегнул пряжку плаща, и они увидели его пояс – вызывающе алый, набранный из широких золотых пластин, в каждую из которых был вставлен крупный рубин. Хозяин взглянул на детей, и те, словно испуганные цыплята, шмыгнули в соседнюю комнату. Следом поднялись женщины.
Эмил положил плащ на лавку, поверх него бросил перчатки. Неторопливо подошел к столу, сел.
– Как там дождь? – спросил хозяин. – Перестал?
– Нет, – ответил колдун. – Еще идет.
Мужчина поднялся, плотнее закрыл дверь в соседнюю комнату и вернулся на прежнее место, старший сын сел за стол рядом с отцом, исподлобья поглядывая на необычного гостя.
– Ну? – хмуро спросил мужчина. – Что надо? Колдун не ответил. Он смотрел на парня, стремительно бледнеющего под его взглядом, но упорно не отводящего глаз. Пытается подражать отцу. Забавный мальчишка, широкоплечий, широколобый, крепкий, похож на теленка. И глаза, как у теленка – бархатные, доверчивые, упрямые. «А у меня не будет сына, – подумал вдруг Эмил с неожиданной злостью. – Я никогда не смогу позволить себе завести ребенка, потому что он будет таким же чудовищем, как и я…»
– Сколько тебе лет? – спросил он тихо.
Парень судорожно вздохнул, быстро взглянул на отца и негромко ответил:
– Семнадцать.
– Хороший возраст, – задумчиво протянул Эмил.
– Что тебе надо? – повторил крестьянин, глядя на полудемона с ненавистью и тревогой.
– Хочу здесь переночевать, – ответил колдун, с удовольствием наблюдая за тем, как все больше мрачнеет лицо мужчины. – Ты же не выгонишь на улицу под дождь усталого путника.
Хозяин молчал. От него исходила враждебность – тяжелая темная волна, в которой вспыхивали красные искорки бессильной злобы. И кто-то еще говорит, что демоны могут душить своей ненавистью…
– Ладно, – сказал мужчина неожиданно. – Ты останешься, если поклянешься, что не причинишь вреда моей семье и моему дому.
Эмилу стало смешно. Надо полагать, от него ждали полновесной, серьезной клятвы. Неужели этот человек думает, что есть что-то, чем полудемон может дорожить. Настоящие демоны испытывают некоторое почтение перед верховной властью, у ангелов имеются какие-то свои ограничители, людям есть чего бояться. Но в своей жизни полудемон не дорожил ничем.
– Хорошо… обещаю, – произнес он недовольно.
– Нет. – Крестьянин положил на стол широкую мозолистую ладонь и наклонился к колдуну. – Клянись. Вот этим.
Он повернулся, взял статуэтку ангела и со стуком поставил ее перед Эмилом. Маленький идол был вырезан из дерева, грубовато, но очень правдоподобно, старательно. С любовью… Ангелочка хотелось взять в руки, почувствовать его тепло, его защиту…
«А ведь я могу раскатать по бревнышку этот дом, – лениво подумал колдун, – Одним простым заклинанием спалить деревню, уничтожить всех жителей, но я сижу и принимаю условия этого деревенского увальня».
– Хорошо, – повторил он вслух, слегка прикасаясь к позолоченным крылышкам ангела. – Я обещаю, что не причиню вам вреда. Так тебе спокойнее?
Хмурый хозяин забрал семейную реликвию из рук полудемона, подумал мгновение и утвердительно наклонил голову.
– Можешь остаться. Места в доме немного, но…
– Мне хватит, – гость повелительно кивнул парню, – там у крыльца стоит мой конь, его нужно расседлать и накормить. Еда в сумке.
Хозяйский сын вскочил, бросился к двери, но, поймав строгий взгляд отца, заставил себя двигаться с большим достоинством.
Эмил повернулся к столу, оценивающе оглядел блюда, стоящие на нем. Овощи, моченая брусника, хлеб, молоко, творог, пироги. Не густо.
– Сегодня праздник, – сказал крестьянин, заметив его пренебрежительный взгляд.
– Ясно.
Очередной день памяти ангелов или какого-нибудь из их деяний.
– Тогда зови жену, детей…
– Они уже поели, – заявил человек не терпящим возражений тоном.
Эмил прищурился, рассматривая его угрюмое лицо.
– Боишься, что соблазню и увезу хорошенькую дочку? Руки мужчины, лежащие на столе, сжались в кулаки.
«Сейчас он ударит меня, – с удовольствием подумал Эмил. – А я отвечу и…» Но хозяин сдержал ярость, спрятал руки под стол, отвел глаза, чтобы не видеть ненавистное лицо с демонским разрезом глаз и человеческими, нагло усмехающимися губами. Каким бы могущественным магом ни был этот проходимец, от чистой стали его не спасет ни один заговор. И сейчас человек жалел, что у него нет под рукой арбалета, а нож лежит слишком далеко.
Эмил придвинул к себе блюдо с пирогами, налил в кружку молока. «Интересно, почему этот человек так ненавидит меня? – думал он, посматривая на мужчину. – Демонов в этой местности не было лет пятьсот, ему лично я ничего плохого не сделал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115