Бран со сдавленным криком метнулся прочь и упал прямо в груду острых камней. Весь дрожа, он пополз прочь и наткнулся на Факси, который фыркал и трясся в тревожном ознобе. Живое тепло конского бока помогло Брану собраться с силами — в конце концов, он должен был определить, чей труп обнаружил. Бран заставил себя успокоиться и, исполнясь решимости, пополз назад, к мертвецу. Осторожно вытянув руку, он нащупал подкладку плаща, покрытую странным хрустящим инеем, ожегшим ему пальцы. Далее обнаружились капюшон и голова, повернутая набок. Бран с опаской коснулся вьющихся волос, крупного, явно мужского носа и большой жесткой бороды. Скрежеща зубами, он перевернул тело и попытался наощупь определить, во что одет мертвец. Похоже было на короткую куртку с высоким воротом, перетянутую поясом и вышитую серебром и золотом. К широкому, покрытому украшениями поясу были привешаны кошельки. Рядом лежала сумка, а рука намертво сжала посох.
— Кольссинир!.. — неверяще выдохнул Бран и сел, невидящими глазами уставясь в никуда. Затем он принялся искать прочих своих друзей — ведь они наверняка должны быть неподалеку — но так никого больше и не нашел и, отчаявшись, ползком вернулся к Факси. Спотыкаясь, он прошел в тумане несколько шагов и наконец привалился ко влажному боку большого валуна, решив больше не трогаться с места, пока не осядет туман.
Должно быть, Бран заснул, потому что вдруг проснулся, дрожа от холода. Была ночь, но он тотчас понял, что черный туман рассеялся и его обступает обычная ночная тьма. Даже видны были звезды. Факси шумно терся и скребся седлом о камни, намекая, что не худо бы обратить на него внимание. Бран расседлал коня и привязал его, чтобы тот мог попастись. Сам он вынул из седельной сумки одеяло и принялся жевать кусок сушеной рыбы — по вкусу тот больше напоминал прогнившее дерево, но Бран едва не умирал с голоду. Он все еще не насытился, когда вынудил себя убрать остатки рыбы, угрюмо гадая, надолго ли хватит ему скудных припасов.
Всю ночь — на редкость холодную — он пытался уснуть. Когда наступило утро, Бран настолько был ему рад, что почти забыл о бессонной ночи. Он съел на завтрак еще кусок рыбы и, собравшись с духом, вернулся туда, где обнаружил Кольссинира. Бран помнил, что это должно быть неподалеку, но так и не отыскал нужного места. Зато он нашел множество отпечатков ног, точно здесь случилась какая-то заварушка. Видно, кто-то пришел ночью и унес тело Кольссинира, а заодно и троих его спутников — если, конечно, они тоже погибли, как и Кольссинир, от стрел или чар доккальвов.
Озадаченный и приунывший, Бран изучал следы людей и коней. Он совершенно не знал, что ему делать и куда податься. Если Скальг погиб, с ним погибли и сведения о том, где искать Дирстигга.
— Драконье сердце, — пробормотал Бран, обращаясь не то к себе, не то к Факси, когда прошло вызванное ударом судьбы оцепенение. — О Гулль-Скегги, если ты мне и был когда жизненно необходим, то именно сейчас. — Он раскрыл медальон, оторвал несколько волоконцев черного мяса и принялся жевать, ожидая привычного уже жжения и немоты. Закрыв глаза, Бран призвал к себе страшные видения, и они не замедлили явиться с пугающей четкостью. Гулль-Скегги показал ему безжалостное нападение на его друзей, которые затерялись в черном тумане и стали легкой добычей доккальвов. Бран видел лишь черные силуэты, сражавшиеся друг с другом; то и дело их озаряла безмолвная слепящая вспышка, точно всполох летней молнии. Затем действие мгновенно переместилось в угрюмые пещеры и копи, где кишели драуги, и перед Браном мелькнули жуткие фигуры Призрачных Всадников — они мчались по воздуху и манили его к себе. Увидел он и Гулль-Скегги, который неумолимо указывал на древние копи, средоточие ужаса. Бран потряс головой, отказываясь верить тому, что открывалось его зрению. Он пытался преодолеть действие жгучего драконьего мяса и уйти от жуткой картины — Миркъяртан и Хьердис, сгустившись из черного тумана, искали его взглядом тысяч колдовских глаз, злобно сверкавших из каждой тени. В ужасе он отступал, а зловещие очертания призрачных гор и заброшенных копей неотступно маячили перед ним, угрожающе росли и близились. Затем Бран услышал слабый голос, звавший его по имени — он доносился из зияющей пасти полуобрушенного дверного свода, который был исписан странными письменами — они двоились и извивались, словно живые змеи.
— Бран! — молил голос. — Помоги мне!
Бран внезапно, одним рывком пришел в себя, и голос Ингвольд все еще звенел эхом в его ушах.
— Ингвольд! Где ты, Ингвольд? — крикнул он, неловко вскочив и озираясь с неясным ощущением, что девушка где-то неподалеку, прямо за ближними камнями. В тот же миг он осознал, что зов Ингвольд только чудился ему, смутился от собственной глупости и снова сел, прежде чем слабеющие колени подогнулись под ним сами собой. Размышляя над видениями, которые показало ему драконье сердце, Бран пришел в еще большее смятение. Дважды он почти уже убедил себя, что ему ни в коем случае не стоит идти к заброшенным копям, но в конце концов голос Ингвольд победил. С большой неохотой Бран оседлал Факси и направил его на восток.
За весь недолгий и сумрачный день он не заметил ни признаков зловещего черного тумана, ни присутствия доккальвов, хотя мог бы поклясться, что они не спускают с него глаз. Он сделал привал в расселине и заставил себя съесть еще немного сушеной рыбы, которую холодная вода сделала немного съедобнее. Развести огонь он не осмелился.
Бран ни о чем и ни о ком не мог думать, кроме Ингвольд — то ему казалось, будто она жива, заточенная во мраке заброшенных копей, то обретал юноша страшную уверенность, что она мертва. Бран вспоминал, как впервые увидел ее несчастной пленницей Катлы, как ее печальная судьба тронула его своей похожестью и одновременно непохожестью на его собственную участь — и понимал, что не найдет покоя, пока не обшарит до последнего укромного уголка заброшенные копи Хьялмкнипа.
Факси, щипавший скудную траву, поднял голову и напряженно уставился в сторону запада, напрягая слух. Бран тотчас схватился за топор, сердце у него бешено забилось. Он скользнул к боку Факси, готовый, в случае чего, зажать коню морду, если ему вдруг вздумается заржать. Но Факси лишь фыркал, топал копытом и стриг ушами, точно различая какой-то звук, недоступный слуху его хозяина. Вряд ли это был другой конь — его бы Факси приветствовал громким ржанием. Приближающийся чужак пришелся Факси явно не по вкусу — видно, это был враг, судя по тому, как старый конь топотал копытами и хлестал себя по бокам хвостом. Бран осторожно отошел от расселины, держа топор наготове. Стоя неподвижно, он не расслышал ничего, но уверен был, что кой-какие неуловимые шумы скрываются за легкими отзвуками его шагов и дыхания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95