— Идем, Бран, — сказал Кольссинир, — мы уже ничего не можем сейчас для нее сделать. Вернемся в залу и решим, как быть дальше.
С величайшей неохотой Бран позволил увести себя от пропасти и пылавшего в ней огня. Он часто останавливался и оглядывался на тварь — она скорчилась у огня, не обращая внимания на его обжигающий холод. Казалось, тварь глядит ему вслед, соглашаясь с его молчаливой клятвой вернуться сюда — и очень скоро.
Скарнхравн предпочитал напоминать им о своем существовании, хлеща по галереям огненными плетьми. Доккальвы осыпали его стрелами и камнями и загнали на привычный насест — утес над усыпальницей Ингвольд. Оттуда он глядел им вслед с нескрываемой злобой и метал огнем в восседавшую внизу тварь — она отвечала сердитым ревом и воем, и скоро под сводами подземелья прокатывалось жуткое эхо, которому вторили издевательские вопли Скарнхравна.
Скальг вдруг заразился всеобщим напряжением. Он прыгал, потрясая кулаками, приплясывал в безумном танце и вопил:
— Ты следующий, Скарнхравн! Мешок могильного праха, гогочущий болван, гнусный ворюга… — Скальг вопил бы и дальше, но Пер повалил его и заткнул рот Миркъяртановым плащом, бормоча, что если старый негодяй не уймется, то сжует этот плащ целиком и не подавится.
Они добрались до безопасности и уюта верхней залы, и Скальг долго еще пребывал в состоянии безумного торжества, словно это он лично прикончил Миркъяртана и Хьердис, и громко строил планы, как бы сорвать шлем с головы Скарнхравна собственными руками. Бран был слишком поглощен тревогой за Ингвольд, чтобы обращать внимание на старого попрошайку, который самолично набросил плащ на плечи Брана и отступил на шаг, дабы полюбоваться этой картиной. Тюркелль и прочие доккальвы впечатлились должным образом и бродили по зале с весьма почтительным видом.
Минули два дня, прежде чем Бран уговорил Кольссинира, Пера и Скальга снова спуститься в логово чудовища. Пер в особенности не желал возобновлять свое знакомство с тварью, и пришлось долго убеждать его, прежде чем он согласился присоединиться к отряду.
Они обнаружили, что внизу ничего не изменилось, вот только Скарнхравн избрал себе насест ближе ко дну пещеры. Он хлестал пришельцев обжигающими взглядами, оглушительно визжал и вопил и, казалось, нарочно сбрасывал огромные куски льда прямиком в огонь.
— Тварь достойным образом извещена о нашем появлении, — мрачно проговорил Кольссинир, когда они скорчились под защитой груды камней.
Когда Скарнхравну надоело развлекаться, он перелетел на прежнее место и там удовлетворенно хихикал, обозревая дно пропасти. Брану нестерпимо было видеть, как Призрачный Всадник восседает над усыпальницей Ингвольд, точно омерзительный стервятник.
— Скиплинг! — позвал драуг. — Эгей, скиплинг!
— Что тебе нужно, Скарнхравн? — настороженно отозвался Бран.
— Поговорить. Поторговаться. Убраться отсюда. — На дне шахты шевельнулись камни, и драуг нервно хохотнул. — За стенами тысячи драугов и у них нет вождя, потому что Миркъяртан уже не в счет. Драуги, если к ним привыкнуть, совсем неплохая компания, а когда ты поближе узнаешь Призрачных Всадников, то обнаружишь, что народ это веселый и обаятельный.
Я могу вынести Ингвольд из усыпальницы, об этом и спорить нечего. Мне нужен лишь тот, кого я мог бы назвать Господином, кто повел бы за собой драугов и Всадников. Мы сумеем сокрушить этих дерзких доккальвов, если ты будешь вести, а я — следовать за тобой. Славное было бы дельце, а, скиплинг?
— Доставь мне Ингвольд невредимой, тогда и потолкуем, — отвечал Бран. — Как ты полагаешь пронести ее сквозь огонь так, чтоб он ее не коснулся? Драуг не чувствует ни жары, ни холода, но живое существо погибнет от этого пламени.
Скарнхравн хрипло захохотал и постучал себя по груди, с гулким пустым звуком.
— Я сделаю это, Господин. Ты станешь вождем тысяч драугов. И прости, если когда-нибудь я оговорюсь и назову тебя Миркъяртаном. В этом плаще ты на него весьма похож.
— Скарнхравн! — раздраженно начал Бран. — Я не Миркъяртан и не собираюсь стать Миркъяртаном. Эти вещи принадлежат Дирстиггу. Миркъяртан и Хьердис мертвы, умерла и вражда между ними. Тебе же надлежит отдать добровольно шлем Дирстигга и освободить Ингвольд. Тогда со всей этой войной будет покончено, и все мы мирно вернемся домой.
— Мертвы! — злорадно захихикал Скарнхравн. — О нет, не мертвы! Вовсе не мертвы! Ты ведь не был здесь, ничего не видел и не слышал, так ведь? Нет, конечно же, нет. Иначе ты бы знал, что не бывает мертвых — истинно мертвых. Всякого можно воскресить, как меня воскресил Миркъяртан. Нет ничего мертвого в том, чтобы быть мертвым, надо только к этому привыкнуть.
— Знаешь, он совсем спятил, — с отвращением заметил Пер, постукивая зубами. — Сколько ты еще собираешься здесь болтаться? Разве ты увидел недостаточно?
Бран прислушивался к скрежету камней, который доносился снизу, от огня.
— Недостаточно. Прежде всего, я хочу убедиться, что Миркъяртан действительно мертв. Мы должны сжечь его, если получиться.
— А может, хватит и того, что его сожрало чудище размером с гору? — с надеждой осведомился Пер.
— Идем! — отрезал Кольссинир, подталкивая его.
Скальг на миг замешкался, через пропасть глядя на Скарнхравна:
— Ты следующий, овод-переросток! Мы разорвем тебя в клочья! Мы истолчем тебя в пыль! У тебя прав на шлем не больше, чем у того вон чудища! Запомни это, Скарнхравн: очень скоро ты прекратишь свое ничтожное существование.
Когда они осторожно сползали вниз по уступам, между ними и голубым огнем поднялась громадная черная тень и уставилась на них маленькими горящими глазками. Остановившись, они ответили ей таким же пристальным взглядом.
Тогда тварь подняла массивную лапу и точно поманила их к себе. Видя, что никто не двинулся с места, она повторила свой жест, несомненно, приглашая их подойти поближе.
— Я бы сказал, что это какое-то животное, — заметил Кольссинир, бесстрашно выпрямляясь, чтобы лучше разглядеть тварь. Она была вдвое выше человеческого роста и вдесятеро шире. В свете огня она казалось сложенной из грубо отесанных камней и могла стоять как на задних лапах, как теперь, так и на четвереньках. — Вероятно, горный тролль, — продолжал Кольссинир.
— Быть может, ручное животное Хьердис. Эти зверюшки очень милы в нежном возрасте, но имеют непростительную склонность расти… и вырастать.
Горный тролль шагнул ближе, тяжело скрежеща каменной чешуей. Кольссинир тотчас прекратил свои научные наблюдения и живо нырнул за скалу. Тварь начала шипеть и рычать, точно прочищая горло, чтобы зареветь как следует.
Однако вместо рева прозвучал негромкий голос:
— Не бойтесь. Я не причиню вам зла. Я хочу подойти поближе, чтобы вы могли услышать меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95