— Толстяк потер лоб пухлой ладонью. — Послезавтра, кажется... кажется, обещали магнитную бурю. Геомагнитные аномалии негативно влияют на Пашу, он делается беспокойным и раздражительным. Заходите в начале будущей недели. В понедельник, к семи. Обговорим детали.
— Разумеется, если моего хозяина устроит названная сумма.
Игнат принял из заботливых рук добродушного господина куртку, лихо управился с рукавами, застегнулся.
— Конечно, юноша. Если устроит. И если вы вообще не сочинили про Большого Человека.
— Все еще подозреваете во мне шпиона?
— Подозреваю, не обижайтесь. — Маркус поворотился к Сергачу толстой задницей, занялся отпиранием запоров. — Всей душой надеюсь, что Судьба не сыграла с вами злую шутку, прислав ко мне с камнем за пазухой.
— Иначе в меня же этот камень и полетит, да? — усмехнулся Игнат.
— Да-с. — Господин Маркус открыл перед гостем дверь на лестничную площадку. — Можете не верить в мои магические способности и возможности, но так и будет, юноша, именно так. Счастливо вам.
— И вам счастливо, господин Маркус. Вы даже представить себе не можете, как благосклонна Судьба ко мне сегодня вечером! Ауфвидерзеен.
Не дожидаясь, пока закроется благородная кожаная дверь, игнорируя лифт, Сергач поскакал вниз через три ступеньки. Удача его окрылила, лестничные пролеты уносились ввысь, мелькали перед глазами переборки перил, двери на лестничных площадках, редкие хулиганские надписи на стенах. Удача! Вторая удача за сегодняшний вечер! Два — ноль в пользу оккультного сыщика.
«А вы непоследовательны в рассуждениях, господин Маркус, — мысленно вступил Сергач в заочный спор с толстяком-фаталистом. — Ежели „оплата по факту“, если Судьбе не всегда угодно воплощать в жизнь ваши заклятья, так где ж гарантия, что мой камень за пазухой обязательно полетит в обратную сторону, то бишь в меня?! Тем паче, карающий камень, строго говоря, и не мой вовсе. Мне за пазуху его, образно выражаясь, засунула мадам Протасова, и скоро, очень скоро я с легким сердцем верну чужой булыжник. А как она им распорядится — уже ее забота».
Сергач выскочил на улицу, можно сказать — выпорхнул, и крылья удачи понесли его к последнему на сегодняшний день пункту следования, мимо знаменитой Меньшиковской башни, мимо памятника Грибоедову, по направлению к станции метро «Сухаревская».
«Ха! Чистые Пруды в пору переименовывать в Нечистые, столько черных чародеев, самых разнообразных, обитает в округе. Или лучше вернуть прудам их историческое название: „Поганые“, — веселился Сергач, все убыстряя и убыстряя шаг. — И что интересно — двое, по крайней мере, колдуют на экзотических языках. Полиглоты, блин! Асы своего темного дела. С профессиональной точки зрения я им в подметки не гожусь. Среднее магическое образование, весьма и весьма среднее, у меня — недоучки. Стыдно даже, честное слово!»
— Даром преподаватели время со мною тратили, — тихонечко запел Сергач старинную песенку из репертуара Аллы Борисовны, — даром со мною мучился самый известный маг, да-да-да!..
Последний пункт сегодняшнего запутанного маршрута предстал вскоре в виде двухэтажной безликой постройки серого кирпича. Уродливое архитектурное наследие времен застоя в глубине заснеженного двора тонуло во мраке. Редкие тополя кругом, мученики мегаполиса, вскинули к небу обрубки рук-ветвей. Сломанные качели на крошечной детской площадке впечатлительный прохожий с болезненным воображением запросто мог бы сравнить с виселицей для малышей, а трансформаторную будку поодаль с надгробием на могиле великанов. И ветер, ветер гремел жестью на крышах обступивших дворик домов. Мрачноватое местечко. Особенно если подозреваешь, что окна на втором этаже серой постройки светятся не просто так, что за двойными рамами, за плотными стеклами прямо сейчас, в эту самую минуту плетет темную паутину, быть может, тот самый зловещий Мастер, о котором с оглядкой шепчется тусовка московских мистиков.
Однако Игнату все образные предзнаменования были, как говорится, по барабану. В двухэтажном кирпичном уродстве Сергач опознал банальную жилконтору, как водится, поделившуюся площадями с частными арендаторами. Обрубки тополиных ветвей свидетельствовали о человеческой заботе и надзоре над зелеными насаждениями. В конструкции сломанных качелей Сергач увидел намек на букву П, первую букву в слове «победа». А трансформаторная будка, она и есть будка с трансформатором, что ж еще? В завывании ветра Игнату слышался звон монет, и свет в окнах второго этажа его обрадовал очень, ибо в бумажке Архивариуса четко написано: «...ВТОРОЙ ЭТАЖ, МАГ ВЕЛИАР».
О, как меняются наши мироощущения в зависимости от настроения! Щепотка удачи, пригоршня везения, и мир вокруг прекрасен, интуиция спит, и кажется, что все будет замечательно, а разве может быть иначе?..
5. Пот, кровь и слезы
За две минуты до полуночи непослушными, чуть дрожащими пальцами Сергач вставил ключ в скважину «французского» замка. Повернул его, выдернул, толкнул дверь плечом. Споткнувшись о порог, Игнат чертыхнулся, включил свет, тяжело опустился на тумбочку в прихожей. Фу-у, наконец-то дома...
Вялой рукой Игнат подтолкнул дверь, она захлопнулась, клацнул, закрываясь, замок. Сергач бросил связку ключей на полочку возле зеркала. Но промахнулся, связка брякнулась на пол.
— А ну и черт с ними... — махнул рукой Сергач и нагибаться за ключами не стал.
Зеркало в прихожей давно пора менять — усталое лицо отражается расплывчато, вместо распухшего уха сплошная красная муть.
Сергач вздохнул, вытащил из кармана мобильный телефон, долго расстегивал куртку, кряхтя, разулся. Вздохнул поглубже, крякнув, поднялся и поплелся в ванную. Куртка осталась валяться на тумбочке, про вешалку Сергач как-то забыл, не до того.
В ванной, в самом просторном помещении коммунальной, увы, квартиры, висело зеркало побольше и поновей.
Сергач осторожно прикоснулся кончиками пальцев к пунцовой ушной раковине.
— Блин! — Сергач поморщился. — Ухо как блин...
Он отвернулся от зеркала, открыл до упора кран горячей воды над лоханью чугунной ванны с пожелтевшей, потрескавшейся эмалью и поковылял в комнату раздеваться дальше.
Игнату принадлежала меньшая из двух комнат в квартире, крохотулечка двенадцати с половиной квадратных метров. Зато в «сталинском» доме, в десяти минутах ходьбы от метро «Новослободская». И сосед у Игната хороший. Можно сказать, товарищ по несчастью. Сосед тоже, как и Сергач, въехал в коммуналку после развода с женой и сопутствующего дележа жилплощади. Редкий сосед — профессор физики, дома бывает две недели в году, все остальное время кочует по заграницам, заколачивает баксы, марки, кроны, песеты и, когда появляется, всегда одалживает Игнату денег, не жмотничает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Разумеется, если моего хозяина устроит названная сумма.
Игнат принял из заботливых рук добродушного господина куртку, лихо управился с рукавами, застегнулся.
— Конечно, юноша. Если устроит. И если вы вообще не сочинили про Большого Человека.
— Все еще подозреваете во мне шпиона?
— Подозреваю, не обижайтесь. — Маркус поворотился к Сергачу толстой задницей, занялся отпиранием запоров. — Всей душой надеюсь, что Судьба не сыграла с вами злую шутку, прислав ко мне с камнем за пазухой.
— Иначе в меня же этот камень и полетит, да? — усмехнулся Игнат.
— Да-с. — Господин Маркус открыл перед гостем дверь на лестничную площадку. — Можете не верить в мои магические способности и возможности, но так и будет, юноша, именно так. Счастливо вам.
— И вам счастливо, господин Маркус. Вы даже представить себе не можете, как благосклонна Судьба ко мне сегодня вечером! Ауфвидерзеен.
Не дожидаясь, пока закроется благородная кожаная дверь, игнорируя лифт, Сергач поскакал вниз через три ступеньки. Удача его окрылила, лестничные пролеты уносились ввысь, мелькали перед глазами переборки перил, двери на лестничных площадках, редкие хулиганские надписи на стенах. Удача! Вторая удача за сегодняшний вечер! Два — ноль в пользу оккультного сыщика.
«А вы непоследовательны в рассуждениях, господин Маркус, — мысленно вступил Сергач в заочный спор с толстяком-фаталистом. — Ежели „оплата по факту“, если Судьбе не всегда угодно воплощать в жизнь ваши заклятья, так где ж гарантия, что мой камень за пазухой обязательно полетит в обратную сторону, то бишь в меня?! Тем паче, карающий камень, строго говоря, и не мой вовсе. Мне за пазуху его, образно выражаясь, засунула мадам Протасова, и скоро, очень скоро я с легким сердцем верну чужой булыжник. А как она им распорядится — уже ее забота».
Сергач выскочил на улицу, можно сказать — выпорхнул, и крылья удачи понесли его к последнему на сегодняшний день пункту следования, мимо знаменитой Меньшиковской башни, мимо памятника Грибоедову, по направлению к станции метро «Сухаревская».
«Ха! Чистые Пруды в пору переименовывать в Нечистые, столько черных чародеев, самых разнообразных, обитает в округе. Или лучше вернуть прудам их историческое название: „Поганые“, — веселился Сергач, все убыстряя и убыстряя шаг. — И что интересно — двое, по крайней мере, колдуют на экзотических языках. Полиглоты, блин! Асы своего темного дела. С профессиональной точки зрения я им в подметки не гожусь. Среднее магическое образование, весьма и весьма среднее, у меня — недоучки. Стыдно даже, честное слово!»
— Даром преподаватели время со мною тратили, — тихонечко запел Сергач старинную песенку из репертуара Аллы Борисовны, — даром со мною мучился самый известный маг, да-да-да!..
Последний пункт сегодняшнего запутанного маршрута предстал вскоре в виде двухэтажной безликой постройки серого кирпича. Уродливое архитектурное наследие времен застоя в глубине заснеженного двора тонуло во мраке. Редкие тополя кругом, мученики мегаполиса, вскинули к небу обрубки рук-ветвей. Сломанные качели на крошечной детской площадке впечатлительный прохожий с болезненным воображением запросто мог бы сравнить с виселицей для малышей, а трансформаторную будку поодаль с надгробием на могиле великанов. И ветер, ветер гремел жестью на крышах обступивших дворик домов. Мрачноватое местечко. Особенно если подозреваешь, что окна на втором этаже серой постройки светятся не просто так, что за двойными рамами, за плотными стеклами прямо сейчас, в эту самую минуту плетет темную паутину, быть может, тот самый зловещий Мастер, о котором с оглядкой шепчется тусовка московских мистиков.
Однако Игнату все образные предзнаменования были, как говорится, по барабану. В двухэтажном кирпичном уродстве Сергач опознал банальную жилконтору, как водится, поделившуюся площадями с частными арендаторами. Обрубки тополиных ветвей свидетельствовали о человеческой заботе и надзоре над зелеными насаждениями. В конструкции сломанных качелей Сергач увидел намек на букву П, первую букву в слове «победа». А трансформаторная будка, она и есть будка с трансформатором, что ж еще? В завывании ветра Игнату слышался звон монет, и свет в окнах второго этажа его обрадовал очень, ибо в бумажке Архивариуса четко написано: «...ВТОРОЙ ЭТАЖ, МАГ ВЕЛИАР».
О, как меняются наши мироощущения в зависимости от настроения! Щепотка удачи, пригоршня везения, и мир вокруг прекрасен, интуиция спит, и кажется, что все будет замечательно, а разве может быть иначе?..
5. Пот, кровь и слезы
За две минуты до полуночи непослушными, чуть дрожащими пальцами Сергач вставил ключ в скважину «французского» замка. Повернул его, выдернул, толкнул дверь плечом. Споткнувшись о порог, Игнат чертыхнулся, включил свет, тяжело опустился на тумбочку в прихожей. Фу-у, наконец-то дома...
Вялой рукой Игнат подтолкнул дверь, она захлопнулась, клацнул, закрываясь, замок. Сергач бросил связку ключей на полочку возле зеркала. Но промахнулся, связка брякнулась на пол.
— А ну и черт с ними... — махнул рукой Сергач и нагибаться за ключами не стал.
Зеркало в прихожей давно пора менять — усталое лицо отражается расплывчато, вместо распухшего уха сплошная красная муть.
Сергач вздохнул, вытащил из кармана мобильный телефон, долго расстегивал куртку, кряхтя, разулся. Вздохнул поглубже, крякнув, поднялся и поплелся в ванную. Куртка осталась валяться на тумбочке, про вешалку Сергач как-то забыл, не до того.
В ванной, в самом просторном помещении коммунальной, увы, квартиры, висело зеркало побольше и поновей.
Сергач осторожно прикоснулся кончиками пальцев к пунцовой ушной раковине.
— Блин! — Сергач поморщился. — Ухо как блин...
Он отвернулся от зеркала, открыл до упора кран горячей воды над лоханью чугунной ванны с пожелтевшей, потрескавшейся эмалью и поковылял в комнату раздеваться дальше.
Игнату принадлежала меньшая из двух комнат в квартире, крохотулечка двенадцати с половиной квадратных метров. Зато в «сталинском» доме, в десяти минутах ходьбы от метро «Новослободская». И сосед у Игната хороший. Можно сказать, товарищ по несчастью. Сосед тоже, как и Сергач, въехал в коммуналку после развода с женой и сопутствующего дележа жилплощади. Редкий сосед — профессор физики, дома бывает две недели в году, все остальное время кочует по заграницам, заколачивает баксы, марки, кроны, песеты и, когда появляется, всегда одалживает Игнату денег, не жмотничает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50