Тлен легко, словно пушинку, поднял его в воздух. Ноги доктора в белоснежных ботинках несколько раз дернулись и уныло повисли.
— Так что ты мне хотел сообщить, а, доктор? — с издевкой спросил Тлен.
Жизнь стремительно покидала хлипкое тело доктора Щипцоверна. Его двойной глаз за линзой очков начал стекленеть, лицо налилось кровью, губы стали синими.
— В дальнейшем нам еще могут понадобиться услуги мистера Пикслера, — вполголоса напомнил своему господину Живорез.
Тлен неторопливо обдумал эти слова, кивнул и словно нехотя разжал пальцы. Маленький человечек свалился к ногам Повелителя Полуночи кучкой перепуганной, истерзанной, всхлипывающей плоти.
— Вышвырни его отсюда.
Живорез подхватил доктора под мышки и поволок к выходу из галереи, задержавшись лишь на мгновение, чтобы выудить из кармана белоснежного пиджака пульт управления Всевидящим Оком.
Освободившись от своей полубесчувственной ноши у наружной двери, Крест-Накрест вернулся к Тлену за дальнейшими приказаниями. Которые, впрочем, на сей раз были довольно просты.
— Покажи-ка мне еще разок эту девчонку. И можешь быть свободен.
Разобраться в управлении прибором Щипцоверна не составило труда. Вскоре незнакомка вновь появилась на экранах. При желании запись можно было воспроизводить снова и снова.
— Сооруди мне глиф для полета на Прощальный утес, — распорядился Тлен, впиваясь взглядом в изображение Кэнди на экране. — И чтоб к моему прибытию были готовы пять трупов. В обычном месте. Вытащи их из склепа. Смотри только, чтоб были старые, высохшие. Их надо будет смолоть в пыль.
Он говорил это, не сводя глаз с экранов Всевидящего Ока.
— Трупная пыль для девушки из Иноземья. — Он усмехнулся. — Мой дар тебе, красавица.
«АЛЬМЕНАК»
Переступая порог жилища Изарис, Кэнди была уверена, что обнаружит у двери толпу обитателей соседних лачуг, привлеченных сюда шумом ее недавнего сражения с отвратительным соглядатаем. Но все, кто покинул в эту пору свои дома, спешили поглазеть на обломки причала и набережной и не отвлекались на столь незначительные происшествия, как шум в рыбачьей лачуге. Кэнди повернула в противоположную сторону и зашагала вверх по улице навстречу толпе. Зеваки с их нездоровой страстью к лицезрению несчастий и трагедий ее не интересовали. Гораздо большее беспокойство доставляла ей мысль о здешних насекомых. Любое из существ, с жужжанием летающих в воздухе и ползающих по стенам и крышам, могло оказаться очередным шпионом. Она сердито отмахивалась от всех стрекоз и бабочек, которые имели неосторожность пролететь вблизи. К огромному облегчению Кэнди, ни одна из них не вернулась и не сделала попытки ее преследовать.
Улица поднималась вверх широкими пологими уступами. Взбираться было нетяжело, но Кэнди так вымоталась, что вскоре усталость начала буквально валить ее с ног. Короткого сна в лачуге Изарис оказалось недостаточно, чтобы восстановить силы.
Но гораздо большие мучения, чем усталость, причинял ей голод. У стен некоторых из лачуг на широких ступенях улицы были сооружены прилавки со всевозможной снедью. Над одним из них была натянута бечевка, с которой свисали вяленые рыбы. В крайнем случае, подумала Кэнди, сгодились бы и они. Но куда более аппетитными показались ей пончики, которые поджаривал в масле торговец за соседним прилавком. При виде того, как он принялся посыпать их сахарной пудрой, Кэнди проглотила слюну и запустила руку в карман платья Изарис. Шесть оставшихся долларов пребывали в полной сохранности. Но разумно ли ими здесь расплачиваться, привлекая к себе ненужное внимание? Ведь любой при виде этих зеленых бумажек сразу догадается, что их обладательница — чужестранка.
Выходит, у нее оставалось только две возможности не умереть с голоду: попрошайничать или воровать. Однако, сказала она себе, принимая во внимание, что речь шла уже даже не о насыщении, а о выживании, соображения морали можно было отбросить. И Кэнди настороженно огляделась по сторонам. Владелец одного из прилавков оставил свой товар без присмотра, примкнув, по-видимому, к толпе, которая спешила на набережную.
Но не успела она сделать и шагу к столику со снедью, как позади нее послышался все нараставший шум, раздались крики. Кэнди оглянулась. Три или четыре человека, вымокших до нитки, брели вверх по улице в сопровождении нескольких полицейских и в окружении толпы зевак. Наверняка это были пострадавшие при крушении причала и набережной, из числа тех, кого удалось вытащить из воды.
— Дорогу! Дорогу! — злился полицейский. — Здесь раненые!
Выкрикивая эти фразы, ретивый служитель порядка добился эффекта, прямо противоположного желаемому. Стоило предупреждению сорваться с его губ, как из всех дверей ближайших домишек на улицу высыпали новые зеваки, чтобы насладиться зрелищем чужих увечий. Вскоре небольшая процессия принуждена была остановиться — толпа новоприбывших перекрыла ей путь. Полицейские хором и поодиночке, багровея от натуги, выкрикивали угрозы и приказания зевакам расступиться, но их истошные крики лишь привлекали новых любопытных.
Как все это знакомо, подумала Кэнди. Глядя на быстро растущую толпу, она вспомнила о случае, произошедшем четыре или пять лет тому назад дома — или в Иноземье, как она все чаще мысленно называла свой прежний мир. Случилось это в середине лета. Семья Кэнди направлялась в гости к бабуле Хэтти, бабушке Мелиссы, в Пеликан-Рэпидс. Их машина неслась по скоростному шоссе номер 94. Все было как обычно, пока впереди идущие машины вдруг не сбросили скорость почти до минимума. Следующие полтора часа Квокенбуши в своем авто ползли вперед, как улитки. Жара стояла невыносимая, а в машине как раз забарахлил кондиционер. От этого все злились и нервничали. Вскоре выяснилось, что причиной пробки стала авария где-то впереди, и отец Кэнди тотчас же принялся ругаться на чем свет стоит, утверждая, что на самом деле машины ползут так медленно из-за дурацкого любопытства водителей, которые нарочно притормаживают у места катастрофы.
— Проклятые зеваки! Каждому охота полюбоваться на чужую беду! Да мало-мальски приличного человека стошнить должно от этакой картины! Бездельники чертовы! Нет бы заняться собственными делами!
Разумеется, часом позже, обливаясь потом и все еще продолжая браниться, отец Кэнди притормозил у места аварии, в точности как и все, кого он так поносил. Более того, из-за него вся колонна автомобилей принуждена была остановиться и терпеливо ждать, пока он вдоволь насмотрится на тело одного из погибших, вытащенное на обочину, и на обломки семи пострадавших в столкновении машин — грузовиков, легковушек и восьмиколесной фуры.
Кэнди следовало бы попридержать язык, но в тот момент досада взяла верх над чувством самосохранения, и она не без ехидства спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106