.. но ведь тело вашего дядюшки, как я слышал, так и не нашли?
- А то вы не знаете? - горько хмыкнул Сашка. - Да, он исчез!
- А чего вы тогда хотите? - всплеснул руками Рейнхард. - Вы же сами видите, что доказательств нет!
Крыть было нечем.
Сашка еще пытался изобрести новые аргументы, но переубедить подкованного, опытного специалиста не удавалось. Владимир Карлович совершенно точно знал, что так не бывает, а если и бывает, то вирусы подобного типа неизвестны, а если известны, то не в нашей области и даже не в нашей стране. Тела Евгения Севастьяновича, чтобы детально исследовать внутренние органы, нет, а гонять ни в чем не повинное гражданское население на исследование «неведомо чего» никто не позволит.
Впрочем, то, что инфицирование как таковое оказывает косвенное влияние на психику, пусть и с оговорками, он признавал. Понятно, что загрипповавший ребенок будет капризен и даже истеричен, а натренированный в подавлении своей агрессивности взрослый, скорее всего, свалится в депрессию.
Но Сашке этого признания было мало. Он был абсолютно уверен, что в данном случае вирус оказывает на психику не косвенное, а самое прямое воздействие. А главное, он считал, что Рейнхард не вправе отвергать очевидное лишь на том основании, что нигде об этом не написано. Но патологоанатом стоял на своем: нет фактов, значит, нет и болезни.
- Подождите, - внезапно осенило Сашку. - Вам нужно тело?
- Желательно, - буркнул бесконечно уставший от него врач.
- Я попробую что-нибудь сделать. Ждите здесь.
Сашка побежал вдоль полосы, жадно рассматривая людей с плакатами на куртках. Ему была нужна Неля.
«Инфекция вызывает перегрузку внутренних органов, - на ходу соображал он. - Отсюда стресс. Но может ли инфицирование сдвинуть крышу? А почему нет? Организм сопротивляется, активизирует надпочечники, вбрасывает в кровь всякие там эндорфины, и тогда... а, собственно, что тогда?»
Сашка резко затормозил и утер ладонью взмокший лоб. Он уже знал ответ.
«И тогда начинаются галлюцинации».
Опровергнуть только что родившуюся версию казалось невозможным. То, что тяжело и долго болеющие люди слегка «сдвигаются по фазе», он помнил по собственной бабушке. Да и свое совершенно бредовое состояние во время последней пневмонии он хорошо-о запомнил... и вообще, что такое бред, как не временный «сдвиг по фазе»?! А если организм не справляется, не знает, как бороться с новым вирусом, и болезнь перешла в хроническую стадию? Может ли из этого родиться религиозное исступление?
Сашка снова тронулся вдоль полосы.
Еще как может! Химическое сходство адреналина с мескалином, популярным в психоделических кругах наркотиком, подтверждало эту версию однозначно. Надпочечники впрыскивают адреналин, еще и еще! А потом - порог, за которым наступает психоз! Сколь угодно массовый! Только причина самая банальная. Не отравление спорыньей, как в Европе шестнадцатого века, и не самоистязания и хронический голод с недосыпом, как у «бичевалыциков», а просто вирус.
И нет никакого злого умысла в том, что они спустя две недели после первого контакта начинают видеть всякую чертовщину и хором записываются в секту! Это нормальный инкубационный период.
«Лишь бы Неля согласилась помочь!»
Сашка понимал, что надежды на эту не вполне адекватную женщину довольно зыбки, но определенные способности у нее всё-таки имеются - это он видел собственными глазами.
«Выйдет в свой „астрал“ еще раз, - думал он, - глянет, где там осталось лежать дядькино тело, и дело в шляпе! Лишь бы не отказала...»
Теперь он даже не понимал, как такая простая и очевидная мысль не пришла ему в голову раньше. Сашка прибавил ходу и вдруг увидел, как прямо перед ним на полосу выруливает знакомая черная машина.
«Черт! Этого мне еще не хватало!»
Прямо перед ним вылезал из машины... Николай Павлович Хомяков, а вслед за ним и тихий, малоприметный чекист,
- Никитин! - сразу увидел его мэр. - А ну-ка идите сюда!
Сашка неохотно подчинился.
- Это что за бардак, Никитин? - грозно поинтересовался мэр и обвел рукой взлетную полосу. - Сколько еще я должен это терпеть?!
Сашка огляделся. Повсюду, насколько хватало глаз, виднелись фигурки сектантов со все теми же оскорбительными плакатами на груди и спинах.
- Я вижу, Николай Павлович, - досадливо крякнул он. - Но только... всё еще серьезнее, чем вы думаете.
- Да куда уже серьезнее?! - с вызовом поинтересовался мэр. - Я вас еще раз, теперь уже официально, предупреждаю: если вы будете продолжать в том же духе, я вас посажу. Вам все понятно, Никитин?
Он сказал это настолько отстраненным, холодным тоном, что Сашка понял: так оно и будет.
- Да, мне всё понятно, Николай Павлович.
- Так вперед! - махнул рукой в сторону копошащейся неподалеку группы сектантов мэр. - Чего вы здесь стоите?! Идите и работайте! И чтоб через полчаса я этой гадости не видел!
Сашка заметался. Он очень хотел донести до мэра всю неоднозначность ситуации. Но он понимал: Хомякову нужно срочно разрешить вполне конкретную проблему. И ни о чем другом он слушать сейчас не станет.
- Да сажать его надо, - встрял в разговор подошедший ближе чекист. - Все они, Никитины, одним миром мазаны: что дядька, что прадед, что этот... такой же придурковатый!
- Что вы сказали? - заморгал Сашка.
- Что слышал! - обрезал чекист.
«...что дядька, что прадед... - мысленно повторял Сашка, - что дядька, что прадед...»
Он заглянул в холодные, умные глаза чекиста и вдруг ясно вспомнил, как заползал вслед за дядькой в пещеру, в которой лежал его скуластый прадед по фамилии Николаев. И как торжественно, с каким душевным подъемом дядя Женя рассказывал о тех волшебных изменениях, что начали происходить...
- Вот тебе и первоисточник, - пробормотал он. - Вот тебе и тело...
Сашка глубоко выдохнул и торжествующе посмотрел на Хомякова:
- Извините, Николай Павлович, мне пора.
- Как это? - непонимающе моргнул мэр.
- Вы же хотите их остановить? - перебил его Сашка. - Так не мешайте мне это сделать!
Мэр оторопел:
- Что?! Это я вам мешаю?!
- Всё, Николай Павлович, некогда! - резко развернулся Сашка и помчался назад, к Рейнхарду.
- Подождите, Никитин! Как это некогда?! Куда вы?!
Но Сашка уже не слушал.
«Вот тебе и первоисточник! - бормотал он. - Вот с чего все началось!»
Он бегом вернулся на то место, где оставил врача, но его там не оказалось.
- Где Рейнхард?! - кинулся он к подбирающим снег соседям.
Те смущенно пожали плечами.
Сашка судорожно огляделся и на самом краю поля заметил улепетывающего прочь патологоанатома. Бросился вслед, настиг, схватил за рукав и развернул к себе.
- Я нашел первоисточник! - торжествующе заорал он. - Владимир Карлович! Я нашел вам тело!
- Отпустите меня! - запаниковал Рейнхард. Он явно не желал ввязываться в еще одну многочасовую и совершенно бессмысленную беседу с этим вконец доставшим его психопатичным юношей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
- А то вы не знаете? - горько хмыкнул Сашка. - Да, он исчез!
- А чего вы тогда хотите? - всплеснул руками Рейнхард. - Вы же сами видите, что доказательств нет!
Крыть было нечем.
Сашка еще пытался изобрести новые аргументы, но переубедить подкованного, опытного специалиста не удавалось. Владимир Карлович совершенно точно знал, что так не бывает, а если и бывает, то вирусы подобного типа неизвестны, а если известны, то не в нашей области и даже не в нашей стране. Тела Евгения Севастьяновича, чтобы детально исследовать внутренние органы, нет, а гонять ни в чем не повинное гражданское население на исследование «неведомо чего» никто не позволит.
Впрочем, то, что инфицирование как таковое оказывает косвенное влияние на психику, пусть и с оговорками, он признавал. Понятно, что загрипповавший ребенок будет капризен и даже истеричен, а натренированный в подавлении своей агрессивности взрослый, скорее всего, свалится в депрессию.
Но Сашке этого признания было мало. Он был абсолютно уверен, что в данном случае вирус оказывает на психику не косвенное, а самое прямое воздействие. А главное, он считал, что Рейнхард не вправе отвергать очевидное лишь на том основании, что нигде об этом не написано. Но патологоанатом стоял на своем: нет фактов, значит, нет и болезни.
- Подождите, - внезапно осенило Сашку. - Вам нужно тело?
- Желательно, - буркнул бесконечно уставший от него врач.
- Я попробую что-нибудь сделать. Ждите здесь.
Сашка побежал вдоль полосы, жадно рассматривая людей с плакатами на куртках. Ему была нужна Неля.
«Инфекция вызывает перегрузку внутренних органов, - на ходу соображал он. - Отсюда стресс. Но может ли инфицирование сдвинуть крышу? А почему нет? Организм сопротивляется, активизирует надпочечники, вбрасывает в кровь всякие там эндорфины, и тогда... а, собственно, что тогда?»
Сашка резко затормозил и утер ладонью взмокший лоб. Он уже знал ответ.
«И тогда начинаются галлюцинации».
Опровергнуть только что родившуюся версию казалось невозможным. То, что тяжело и долго болеющие люди слегка «сдвигаются по фазе», он помнил по собственной бабушке. Да и свое совершенно бредовое состояние во время последней пневмонии он хорошо-о запомнил... и вообще, что такое бред, как не временный «сдвиг по фазе»?! А если организм не справляется, не знает, как бороться с новым вирусом, и болезнь перешла в хроническую стадию? Может ли из этого родиться религиозное исступление?
Сашка снова тронулся вдоль полосы.
Еще как может! Химическое сходство адреналина с мескалином, популярным в психоделических кругах наркотиком, подтверждало эту версию однозначно. Надпочечники впрыскивают адреналин, еще и еще! А потом - порог, за которым наступает психоз! Сколь угодно массовый! Только причина самая банальная. Не отравление спорыньей, как в Европе шестнадцатого века, и не самоистязания и хронический голод с недосыпом, как у «бичевалыциков», а просто вирус.
И нет никакого злого умысла в том, что они спустя две недели после первого контакта начинают видеть всякую чертовщину и хором записываются в секту! Это нормальный инкубационный период.
«Лишь бы Неля согласилась помочь!»
Сашка понимал, что надежды на эту не вполне адекватную женщину довольно зыбки, но определенные способности у нее всё-таки имеются - это он видел собственными глазами.
«Выйдет в свой „астрал“ еще раз, - думал он, - глянет, где там осталось лежать дядькино тело, и дело в шляпе! Лишь бы не отказала...»
Теперь он даже не понимал, как такая простая и очевидная мысль не пришла ему в голову раньше. Сашка прибавил ходу и вдруг увидел, как прямо перед ним на полосу выруливает знакомая черная машина.
«Черт! Этого мне еще не хватало!»
Прямо перед ним вылезал из машины... Николай Павлович Хомяков, а вслед за ним и тихий, малоприметный чекист,
- Никитин! - сразу увидел его мэр. - А ну-ка идите сюда!
Сашка неохотно подчинился.
- Это что за бардак, Никитин? - грозно поинтересовался мэр и обвел рукой взлетную полосу. - Сколько еще я должен это терпеть?!
Сашка огляделся. Повсюду, насколько хватало глаз, виднелись фигурки сектантов со все теми же оскорбительными плакатами на груди и спинах.
- Я вижу, Николай Павлович, - досадливо крякнул он. - Но только... всё еще серьезнее, чем вы думаете.
- Да куда уже серьезнее?! - с вызовом поинтересовался мэр. - Я вас еще раз, теперь уже официально, предупреждаю: если вы будете продолжать в том же духе, я вас посажу. Вам все понятно, Никитин?
Он сказал это настолько отстраненным, холодным тоном, что Сашка понял: так оно и будет.
- Да, мне всё понятно, Николай Павлович.
- Так вперед! - махнул рукой в сторону копошащейся неподалеку группы сектантов мэр. - Чего вы здесь стоите?! Идите и работайте! И чтоб через полчаса я этой гадости не видел!
Сашка заметался. Он очень хотел донести до мэра всю неоднозначность ситуации. Но он понимал: Хомякову нужно срочно разрешить вполне конкретную проблему. И ни о чем другом он слушать сейчас не станет.
- Да сажать его надо, - встрял в разговор подошедший ближе чекист. - Все они, Никитины, одним миром мазаны: что дядька, что прадед, что этот... такой же придурковатый!
- Что вы сказали? - заморгал Сашка.
- Что слышал! - обрезал чекист.
«...что дядька, что прадед... - мысленно повторял Сашка, - что дядька, что прадед...»
Он заглянул в холодные, умные глаза чекиста и вдруг ясно вспомнил, как заползал вслед за дядькой в пещеру, в которой лежал его скуластый прадед по фамилии Николаев. И как торжественно, с каким душевным подъемом дядя Женя рассказывал о тех волшебных изменениях, что начали происходить...
- Вот тебе и первоисточник, - пробормотал он. - Вот тебе и тело...
Сашка глубоко выдохнул и торжествующе посмотрел на Хомякова:
- Извините, Николай Павлович, мне пора.
- Как это? - непонимающе моргнул мэр.
- Вы же хотите их остановить? - перебил его Сашка. - Так не мешайте мне это сделать!
Мэр оторопел:
- Что?! Это я вам мешаю?!
- Всё, Николай Павлович, некогда! - резко развернулся Сашка и помчался назад, к Рейнхарду.
- Подождите, Никитин! Как это некогда?! Куда вы?!
Но Сашка уже не слушал.
«Вот тебе и первоисточник! - бормотал он. - Вот с чего все началось!»
Он бегом вернулся на то место, где оставил врача, но его там не оказалось.
- Где Рейнхард?! - кинулся он к подбирающим снег соседям.
Те смущенно пожали плечами.
Сашка судорожно огляделся и на самом краю поля заметил улепетывающего прочь патологоанатома. Бросился вслед, настиг, схватил за рукав и развернул к себе.
- Я нашел первоисточник! - торжествующе заорал он. - Владимир Карлович! Я нашел вам тело!
- Отпустите меня! - запаниковал Рейнхард. Он явно не желал ввязываться в еще одну многочасовую и совершенно бессмысленную беседу с этим вконец доставшим его психопатичным юношей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84