Мегвин взглянула на него. Ее глаза странно блеснули, и граф даже подумал, что наконец достучался до нес.
— Вы знаете, Эолер, — медленно-проговорила она, — когда я была жива, я все время боялась. Боялась потерять то, что было дорого мне. Я боялась даже говорить с вами, с самым близким другом, какой у меня когда-либо был. — Она покачала головой. Ветер трепал ее длинные волосы, обнажая прекрасную шею. — Я даже не мокла сказать, что любила вас, Эолер — любила так, что это жгло меня изнутри. Я боялась, что тогда вы оттолкнете меня и я лишусь даже вашей дружбы.
Эолеру показалось, что сердце его сейчас расколется пополам, как камень, треснувший под ударом молота.
— Мегвин, я… я не знал. — Любил ли он ее? Поможет ли ей, если сейчас он скажет, что любил, вне зависимости от того, правда это или нет? — Я был… я был слеп, — заикаясь выговорил он. — Я не знал.
Принцесса грустно улыбнулась.
— Теперь это не имеет значения, — сказала она со страшной уверенностью. — Слишком поздно жалеть об этом. — Она сжала его руку и повела вперед.
Последние шаги до сине-лилового дома Ликимейи он сделал машинально, как человек, пораженный в темноте стрелой, который так изумлен этим, что продолжает идти вперед, еще не понимая, что умирает.
Когда Эолер и Мегвин вошли в кольцо ткани, Джирики и его мать тихо, но напряженно беседовали. Ликимейя так и не сняла доспехов, ее сын переоделся в более удобный наряд.
Джирики поднял голову.
— Граф Эолер! Мы счастливы, что вы нашли время навестить нас. У нас есть что показать и рассказать вам. — Желтые глаза скользнули по спутнице графа. — Леди Мегвин. Добро пожаловать.
Эолер чувствовал напряжение девушки, но она все-таки нашла в себе силы сделать реверанс.
— Мой лорд.
Граф не мог не спросить себя, что же она видит в шатре ситхи. Если Джирики был небесным божеством Бриниохом, то что Мегвин моста подумать о его матери? Что она видела, глядя на колышущуюся ткань, фруктовые деревья, угасающее солнце и бесстрастные лица других ситхи?
— Садитесь, пожалуйста, — несмотря на грубоватый акцент, голос Ликимейи казался удивительно музыкальным. — Хотите есть?
— Нет, спасибо, — Эолер повернулся к Мегвин. Принцесса покачала головой, но взгляд ее был рамсеянным и отстраненным, как будто она как-то отталкивалась от того, что видели ее глаза.
— Тогда нам нечего ждать, — сказала Ликимейя. — Мы должны кое-что показать вам, — она взглянула на ситхи с каштановыми волосами, приходившего в Таиг. Тот вышел вперед, открывая сумку, которую он держал в руках. Ловким движением он развязал продернутую через нес веревку и перевернул сумку. Что-то темное выкатилось на траву.
У Эолера перехватило горло.
— Слезы Ринна!
Перед ним лежала голова Скали. Рот и глаза риммера были широко раскрыты. Пышная светлая борода потемнела от крови.
— Вот ваш враг, граф Эолер, — спокойно сказала Ликимейя. С подобным спокойным удовлетворением кошка могла бы бросить к ногам хозяйки убитую птичку. — В холмах к востоку от Грианспога он и несколько дюжин его людей повернули наконец.
— Уберите это, пожалуйста. — Эолер почувствовал, что к горлу подступает тошнота. — Я вовсе не хотел видеть его таким. — Он озабоченно взглянул на Мегвин, но ее отсутствующий взгляд был обращен к темнеющему небу за стенами лагеря.
Брови Ликимейи были белыми, в противоположность огненно-рыжим волосам. Она подняла одну из них, со странно человеческим выражением насмешливого недоверия.
— Принц Синнах именно так выставлял своих побежденных врагов.
— Это было пять веков назад, — обычное спокойствие Эолера на сей раз изменило ему. — Я сожалею, госпожа, но мы, смертные, сильно изменились за этот отрезок времени. Наши предки, возможно, были более свирепы, чем мы. Я видел много смертей, но это было слишком неожиданно.
— Мы не хотели никого оскорбить. — Ликимейя бросила на Джирики многозначительный взгляд, — Мы думали, что ваше сердце порадует вид головы человека, завоевавшего вашу землю и поработившего ваш народ.
Эолер вздохнул.
— Я понимаю. И я тоже не хотел никого обидеть. Мы благодарны за вашу помощь. Невыразимо благодарны. — Он не мог удержаться от взгляда на окровавленный предмет, валявшийся в свежей траве.
Посланник наклонился, схватил голову за волосы и опустил ее обратно в сумку. Эолер подавил в себе желание поинтересоваться, что же случилось с телом Остроносого. Вероятно, его оставили на съедение хищникам в холодных восточных холмах.
— Это хорошо, — улыбнулась Ликимейя, — потому что мы тоже хотели просить вашей помощи.
Эолер взял себя в руки.
— Что мы можем сделать?
Джирики повернулся к нему. Его лицо было даже больше обычного вежливо-равнодушным. Может быть ему чем-то не понравился поступок его матери? Эолер отогнал эту мысль. Пытаться понять ситхи значило добровольно согласиться на скорое наступление безумия.
— Теперь, когда Скали мертв, а остатки его войска разбросаны по стране, наше назначение здесь выполнено, — сказал Джирики. — Но мы только вступили на дорогу, и долгий путь еще предстоит нам.
Пока принц говорил, его мать протянула руку за спину и достала маленький изящный предмет, покрытый синей глазурью. Она опустила в него два пальца и вынула их. На концах пальцев была темно-серая краска.
— Мы говорили вам, что не можем остановиться на освобождении Эриистира, — продолжал Джирики. — Мы должны идти дальше, к Уджин-э-д'а сикунаи — месту, которое вы зовете Нагпимундом.
Медленно, как бы выполняя торжественный ритуал, Ликимейя начала покрывать краской лицо. Она провела темные линии по щекам и вокруг глаз.
— И… и что могут сделать эрнистири? — спросил Эолер, с трудом отрывая взгляд от матери Джирики.
На мгновение ситхи опустил голову, потом поднял ее и поймал взгляд графа, вынуждая его слушать внимательно.
— Кровью, пролитой друг за друга эрнистири и ситхи, я прошу, чтобы отряд ваших людей присоединился к нам.
— Присоединился к вам? — Эолер вспомнил сияющую, молниеносную атаку ситхи. — Да чем же мы можем помочь вам?
Джирики улыбнулся.
— Вы недооцениваете себя — и переоцениваете нас. Очень важно, чтобы мы взяли замок, некогда принадлежавший Джошуа, но это сражение будет страшнее всех, виденных землей. Кто знает, какую неожиданную роль смертные могут сыграть в битве Рожденных в Саду? Кроме того, есть вещи, которые вы сделаете легко, а мы нет. Нас мало. Нам нужен ваш народ, Эолер. Нам нужны вы.
Ликимейя нарисовала маску вокруг глаз, на лбу и на щеках, так что ее янтарный взгляд, казалось пламенел в темноте, как драгоценные камни в узком ущелье. Она провела три линии от нижней губы к подбородку.
— Я ни к чему не могу принуждать своих людей, Джирики, — сказал Эолер. — Особенно после всего того, что с ними произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128