– По-моему, ты просто пытаешься завоевать мою симпатию, – укорил ее «Энон».
– Само собой. Именно это и делает меня мной. Как ты думаешь, неужели я и впрямь такая ужасная?
– Я думаю, что мне будет с тобой легче, когда ты вырастешь и станешь более ответственной.
– Ну, прости меня. Больше не будет никаких побегов на плоту, честно. – Она хихикнула. – И все-таки это было здорово!
Сайнон умер, когда детям исполнилось одиннадцать. К тому времени ему было сто шестьдесят восемь. Сиринкс рыдала несколько дней, несмотря на то, что он изо всех сил старался подготовить детей к своему уходу.
– Я всегда буду с вами, – сказал он поникшим ребятишкам, когда они собрались вокруг его постели. Сиринкс и Помона нарвали в саду свежих цветов, чтобы поставить их в вазу около его постели. – Понимаете, у нас – эденистов – личность не исчезает никогда. Я просто стану частью сознания хабитата и всегда буду наблюдать за вами, чтобы знать, кем вы стали. А если вам захочется, то мы всегда сможем поговорить. Так что не печальтесь и не бойтесь. Не нужно бояться смерти, во всяком случае, нам.
– И я хочу увидеть, как ты вырастешь и станешь капитаном, – сказал он Сиринкс, когда они остались наедине. – Поверь, хитрая ты лисичка моя, ты станешь самым лучшим из всех капитанов. – Она неуверенно улыбнулась ему, а затем обхватила руками его исхудавшее тело, ощущая под руками горячую, влажную кожу и слыша в мозгу, как он внутренне морщится, переворачиваясь на другой бок.
В эту ночь они с «Эноном» слушали его воспоминания, пересказываемые им его умирающим мозгом, – череду удивительных образов, запахов и переживаний. Именно тогда она впервые и узнала о его тревоге за «Энона», о той слабой тени сомнения, которое он испытывал по отношению к необычному со-родителю космоястреба. Его тревога висела под потолком темной спальни, подобно одному из фантомов, которых они скармливали рецепторным клеткам хабитата.
– Вот видишь, говорил же я тебе, что никогда тебя не покину! Только не тебя.
Когда в ее голове зазвучал его знакомый мысленный голос, она улыбнулась. Никто никогда не называл ее так, только папочка. До нее доносились какие-то забавные невнятные звуки, как будто тысяча людей одновременно шепотом беседовала друг с другом где-то далеко за его спиной.
Но на следующее утро зрелище того, как его завернутое в белый саван тело выносят из дома, чтобы похоронить на кладбище хабитата, оказалось для нее слишком тяжелым, и она разрыдалась.
– А сколько он будет жить в сознании хабитата? – спросила она Афину после короткой погребальной церемонии.
– Сколько захочет, – медленно ответила Афина. Она никогда не лгала ни одному из детей, но бывали моменты, когда она проклинала себя за подобное благородство. – Большинству людей удается сохранять свою личность в целости в сознании хабитата на протяжении пары столетий, а потом они мало-помалу вливаются в коллективный разум хабитата. Но даже и после этого они не растворяются в нем полностью. Но при всем при том, это гораздо лучше, чем какое-то там небесное спасение, которое сулят своим последователям адамистские религии.
– Расскажи мне о религии, – вечером того же дня попросила Сиринкс разум хабитата. Она сидела в глубине сада, наблюдая за тем, как юркая бронзовая рыбка скользит между камнями на дне поросшего лилиями пруда.
– Это организованная форма поклонения божеству, обычно возникающая в примитивных обществах. Большинство религий воспринимает Бога в виде мужчины, потому что корнями они уходят во времена, когда женской эмансипации еще не существовало – это само по себе является прекрасной иллюстрацией того, насколько запутанными являются религии.
– Но люди и в наши дни поклоняются богам?
– Большинство адамистов сохраняют свою веру, да. В их культуре существует несколько основных религий, самыми крупными из которых являются секты христиан и мусульман. Обе основываются на положении о том, что когда-то в прошлом по Земле ходили святые пророки, и обе сулят ту или иную форму вечного спасения тем, кто исповедует учения этих самых пророков.
– Ага, понятно. Но почему же тогда эденисты не верят в этих богов?
– Наша культура ничего не предписывает людям при условии, что их действия не наносят вреда большинству. Если хочешь, можешь поклоняться любому богу. Основной причиной того, что никто из эденистов не склонен этого делать, является крайне высокая устойчивость наших личностей. Мы можем взглянуть на концепцию Бога и духовности с точки зрения, базирующейся на логике и физике. Такого пристального рассмотрения религия никогда не выдерживает. Наших знаний о квантовой космологии в настоящее время совершенно достаточно, чтобы полностью исключить возможность существования Бога. Вселенная является абсолютно природным явлением, пусть и невероятно сложным. И она не была создана волевым актом какой-то внешней силы.
– Значит, у нас нет душ?
– Концепция души столь же некорректна, что и концепция религии. Языческие жрецы играли на человеческом страхе смерти, убеждая людей в том, что существует загробная жизнь, в которой они будут вознаграждены, если хорошо проживут эту жизнь. Поэтому вера в наличие души также является индивидуальным выбором. Однако, поскольку эденисты продолжают существовать и после смерти в качестве части личности хабитата, никто из них особенно не заинтересован в этом аспекте веры. Эденисты знают, что их существование не прекращается после физической смерти. Мы до какой-то степени вытеснили религию благодаря механике нашей культуры.
– А как насчет тебя? У тебя есть душа?
– Нет. Ведь мой разум, кроме всего прочего, является суммой разумов отдельных эденистов. К тому же я никогда не был одним из Божьих созданий. Я совершенно искусственный.
– Но ведь ты живой.
– Да.
– Значит, если бы душа существовала, она была бы и у тебя.
– Признаю твой аргумент. Ты считаешь, что души существуют?
– Не совсем. Это кажется немного глупым. Но я, кажется, понимаю, почему адамисты так охотно в нее верят. Если бы у меня не было возможности перенести свои воспоминания в сознание хабитата, мне, наверное, тоже хотелось бы верить, что у меня есть душа.
– Превосходное наблюдение. Именно возможность переноса памяти и явилась причиной массового отлучения эденистов-христиан от церкви папой Элеанором в 2090 году. Когда наш основатель Вин Цитджон стал первым человеком, перенесшим свое сознание в нервный слой хабитата, папа объявил этот его поступок святотатством, попыткой избежать Божьего суда. Соответственно, ген связи был объявлен осквернением священного наследия. Ватикан опасался, что это станет слишком большим искушением для верующих. Исламисты опубликовали примерно такой же документ год спустя, предостерегая своих последователей от передачи гена их детям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182