Ему на это было наплевать. Последняя цена означала, что Транквиллити платит согласованную перед этим цену плюс дополнительные пять процентов. Электронная стойка с Леймила теперь отправится в научно-исследовательский центр и будет анализироваться наиболее опытными ксеноками в Конфедерации. Он ничего против не имел – если подумать, так, может быть, это и правильно, что это досталось им.
Майкл Салдана после тех первых пяти трагических лет изгнания собрал по возможности наибольшую команду, образовав тандем из экономики Транквиллити и ее быстро растущей финансовой мощи. В данный момент над этой проблемой работало около семисот специалистов, включая нескольких ксенокских членов Конфедерации, выдвигающих порой альтернативные точки зрения, когда дело доходит до обсуждения наиболее непонятных образцов.
Майкл умер в 2513 году, и Морис с гордостью унаследовал титул Повелителя Руин и продолжил работу отца. Насколько он понимал, раскрытие тайны катаклизма на Леймиле было смыслом существования Транквиллити. И он усиленно этим занимался до самой своей смерти, которая произошла девять лет назад, в 2601 году.
С тех пор проект, очевидно, продолжал работать. Транквиллити объявил, что наследник Мориса, Третий Повелитель Руин, будет продолжать его политику, но сам отказался появляться на широкой публике. Тогда ходили разные слухи, говорили, что личность обиталища взяла полностью бразды правления в свои руки, что королевство Кулу потребовало возвращения обиталища, что эденисты намереваются включить его в свою культуру (ранние слухи говорили, что Майкл украл семя обиталища у эденистов) и вышвырнут прочь адамистов. Но ничего подобного не произошло. С самого начала личность обиталища действовала как гражданская и как полицейская власть, используя служителей для поддержания порядка, так что ничего не изменилось: налоги так и остались на уровне двух процентов, черноястребы продолжали свои брачные полеты, предпринимательство получало свою поддержку, и созидательное финансирование не запрещалось. До тех пор, пока сохранялся статус кво, никому не было дела до того, чья нейронная система правит балом, человека или биотеха.
Джошуа почувствовал, как тяжелая рука опустилась на плечо, когда он ковылял к выходу.
– Ой!
– Джошуа, друг ты мой, мой очень богатый друг. Вот это день, да? День, когда ты добился своего, – от Баррингтона Гриера прямо-таки исходило восторженное сияние. – И что ты теперь с этим собираешься делать? Женщины? Роскошная жизнь?
Глаза у него были затуманенные; похоже, он действительно находился под действием стимулирующей программы. Но и он был сегодня именинник: торговый дом получал три процента от продажной цены.
В ответ Джошуа улыбнулся почти застенчиво.
– Нет, я опять пойду в космос. Посмотрю кусочек Конфедерации, но теперь уже в свое удовольствие, что-то в этом роде, старая страсть к бродяжничеству.
– Эх. Вернуть бы мне мои молодые годы, я бы сделал то же самое. Роскошная жизнь привязывает к себе и попусту тратит время, особенно для людей в твоем возрасте. Каждый день вечеринка до отрыжки, я хочу сказать, что какой в этом смысл, в конце концов? Ты должен воспользоваться деньгами, чтобы куда-нибудь отправиться и чего-нибудь добиться. Очень рад, что у тебя оказалось достаточно разума. Так, значит, ты собираешься купить яйцо черноястреба?
– Нет. Я возьму обратно «Леди Мак».
Баррингтон Гриер в должном восхищении поджал губы.
– Я помню, когда сюда приехал твой отец. В чем-то ты пошел в него. На женщин, насколько я слышал, ты, по крайней мере, оказываешь такое же впечатление.
Джошуа слегка улыбнулся.
– Идем, – заявил Баррингтон Гриер, – я поставлю тебе выпивку. Нет, на самом деле, я вообще угощу тебя ужином.
– Может, завтра, Баррингтон? А сегодня я пойду на вечеринку и буду там, пока не начнется отрыжка.
Загородный дом на берегу озера принадлежал отцу Доминики, который утверждавшему, что прежний владелец Майкл Салдана жил здесь в те дни, когда небоскребы еще не выросли до своих полных размеров. Он представлял из себя несколько комнат, замкнутых в кольцо и утопленных в утесе, который нависал над озером в конце северного мыса. Стены выглядели так, как будто были изъедены ветрами. Убранство было простым и дорогим, некое место для праздников и развлечений, а не дом; прекрасно сочетались произведения искусства разных эпох, а большие растения с нескольких разных планет цвели в углах комнат, подобранные так, чтобы производить разящий контраст.
Внешние широкие стеклянные двери-окна выходили на огромное озеро, осевая световая труба Транквиллити тускло светила на него своим обычным переливающимся мерцающим светом. В домике вечеринка еще только начинала набирать обороты. Оркестр из восьми музыкантов играл что-то из рэгги двадцать третьего столетия, процессорные блоки были загружены стимулирующими программами, а официанты организовали морской буфет из только что привезенных с Атлантики деликатесов.
Джошуа развалился на диванчике в углу главной комнаты, на нем были свободные серо-голубые брюки и зеленый китайский пиджак. Он принимал поздравления как от знакомых, так и от совсем неизвестных ему людей. Компания Доминики была вся из молодежи, беззаботна и очень богата даже по стандартам Транквиллити. И все они определенно знали, как проводить вечеринки. Ему казалось, что он даже может видеть, как дрожат стены полипа от звуков, которые они производили на организованной по данному случаю танцплощадке.
Он сделал еще один глоток Норфолкских слез, чистая светлая жидкость полилась ему в горло, как легчайшее охлажденное вино, опалив его желудок, как кипящий виски. Они были великолепны. Пятьсот фьюзеодолларов за бутылку. Господи!
– Джошуа! Я только что узнал. Мои поздравления, – это отец Доминики, Паррис Васильковский, тискал его руку. У него было круглое лицо с курчавым беретом лоснящихся серебряно-седых волос. На этом лице было всего несколько морщинок, явный признак генинженерной наследственности, так как было ему около девяноста. – Теперь ты один из нас, такой же богатый бездельник, да? Боже, я почти не помню, как это у меня все было в самом начале. Я тебе вот что скажу: первые десять миллионов самые трудные. А потом… никаких проблем.
– Спасибо.
Люди поздравляли его весь вечер. Он был звездой вечеринки. Сегодняшняя сенсация. С тех пор, как его мать повторно вышла замуж за вице-призидента Брандштад-банка, он проживал на окраине поселения для плутократов, которое занимало самое сердце Транквиллити. Эти люди были свободны в своем гостеприимстве, особенно дочери, которые очень хотели причислить себя к богеме, а его мусорные полеты делали его достаточно известным, чтобы наслаждаться как их покровительством, так и их телами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182