После войны это уже было, потому и не вышло у Серебряка ничего.
Искал других зацепок, чтобы задеть побольнее, понадежнее да и выкорчевать весь чертяцкий род, к чер-ртовой матери! - не вышло… до сих пор не выходило. Но вот ежели узнает про то, как старого Мирона поховали, своего, не сомневайсь, не упустит!
- Таму, племяш, - закончил дядька Григорий уже у самой калитки Юрасевого дома, - трымай-ка ты рот на запоры. Тым пачэ, што мамка у цябе сама трохи варажыць умее, дык каб и вам, глядзи, от «парцейца» не перапала!
А Настасья Матвеевна и впрямь «варожыць» умела, и не «трохи», как долгие годы думал Юрась, а довольно неплохо. Только старалась этого не показывать. Но с какого-то момента (он не помнил, был ли тому причиной конкретный случай или нет) Юрась понял, что его мама знает и может намного больше, чем он подозревал.
Потом как-то услышал в случайном разговоре, что и бабка его ведовством «баловалась», и прабабка… Однако дальше выяснять что к чему не стал. Был он тогда уже достаточно взрослым, чтобы не ворошить прошлое.
…Теперь, сидя за столом и наблюдая, как мать перемешивает неопределенного цвета бурду в большой металлической миске («Знакомо… Когда-то я это уже видел…»), Юрий Николаевич размышлял о том, не может ли так случиться, что прошлое само начнет ворошить людей.
10
Игорь чувствовал себя неловко и до сих пор не мог понять, что тому причиной: то ли внимательный взгляд мальчишки (после завтрака пацан, кажется, о нем позабыл, а вот теперь опять вспомнил), то ли статус гостя-приглашенного (и ведь консервов с собой привез, а бабка только усмехнулась, мол, чего там, лучше покормлю-ка я вас свеженьким - кормит вот…); или просто все вместе да плюс случившееся у реки: круги, сумасшедшая седая учительница с косой дурацкой…
Остапович ерзал на лавке, так-сяк глотал норовившие встать поперек горла куски; беспричинно волновался.
Тут еще и мать Журского уселась в комнате да чего-то в миске перемешивает
- а глазами все за гостем следит! Вот уж ведьма так ведьма, не в обиду Юрию Николаевичу будет сказано.
Вернее, сказано как раз не будет. Чтоб - не в обиду.
А будет сказано:
- Дзякую, Настасия Мацвеяуна! Вельми смашна!
Журский с мальчишкой поддерживают:
- Да! Класс!
- Спасибо, мам, на самом деле, очень вкусно.
- На здароуечка, госцейки мае залатыя! На здароуечка!
И тут старушка отчебучивает такое… Игорь сперва решил даже: умом бедолаха тронулась, от радости. Поднялась, подошла к столу, ложку, которой бурду в миске размешивала, на скатерть положила, а сама согнулась и - шасть под стол! Проворная бабуся!
Все трое «госцюшек», само собой, в недоумении, нагибаются - глядь, а хозяйка миску свою в угол поставила (тот самый, «красный», в котором иконы висят) и чего-то шепчет.
Игорь поневоле прислушался:
- Стауры, Гауры, кали чуеце мяне, гэтая яда для вас, наядайцесь пра запас!
Остапович не знал, кто такие эти «Стауры-Гауры», но в одном был уверен: сам бы он ни за какие суперпризы не попробовал этого угощения. Мало того, что оно ощутимо пованивало чесноком, так еще и на вид напоминало скорее некое блюдо после того, как оное съели.
Гауры и Стауры, причем по несколько раз.
И вот еще что почудилось Игорю: будто ритуал этот, с миской на полу, с обращение к Бог весть кому, - знаком ему.
Напряг мозги - и точно, Настуня ж читала!
- Знаю я про гэтый звычай, - сообщил он недоумевающим Журскому и Максиму.
- У якийсь асабливый дзень так задабрывали душы сабак багатыра Буя (ци Бая
- не прыгадаю ужо). Вучоныя личаць, што слово «Гауры» произошло ад литоускага «лохмы», а «Стауры» - от «выть». И што гэтыя дзве сабаки бегали за сваим гаспадарам усюды, тож и пасля смерци не пакинули яго.
Ци прауда, Настасья Мацвееуна?
Поднялась Настасья Матвеевна с пола, на Игоря глядит.
- В книжках, ведама, рознае пишуць, - говорит. - Тольки там заужды усе не так, як у жыцци.
И улыбается, устало так улыбается…
11
После обеда Остапович почему-то не торопился идти ко второй группе кругов. Юрий Николаевич - и подавно. Присели на той же лавочке у забора, на дорогу глядели, молчали; журналист перекуривал.
- Лето какое-то до неприличия дождливое выдалось, - сообщил Журский, наблюдая за похмурневшим небом. - Мать с отцом жалуются, что сено никак не просушится.
- Высахнець, - отозвался Игорь. - Ня могуць жа увесь час одны дажджы исци. А кстаци, - спохватился он, - кали круги зъявилися, дождж таксама ишоу?
- Кажется, да. Это имеет какое-то значение?
Журналист пожал плечами:
- Кали б знацця!
Я вось што думаю, на небо гледзячи. Не пайдзем мы сення да других кругоу - толку ниякага. Знимаць не палучыцца, надта пасмурна.
- Лады! Тогда как насчет немного поработать? - предложил Юрий Николаевич.
- А то у матери в двух-трех местах забор прохудился, так я все собираюсь подлатать… Ну и видишь, - он протянул, показывая одетую в красную шерстяную повязку кисть левой руки. - Я ее вроде и вылечил, но все-таки один не справлюсь. Поможешь?
- Чаго ж не?
В это время из окна, что глядело на улицу, высунулся Макс:
- Дядь Юр! Мы скоро к кругам пойдем?
- Завтра, козаче. Сегодня - отбой!
- Понял, - он исчез в окне и через некоторое время прошагал мимо них, скрывшись во дворе Гордеичихи.
- Ну што, - отбрасывая окурок, сказал Игорь, - пайдзем забор латаць?
12
Дениска тоже уже пообедал и сейчас переключал каналы телика.
- Тут з гэтай антэнай ничога паглядзець немагчыма! - пожаловался он приятелю. - Па праграмцы - фильм класный павины паказываць, а тут настроицца на патрэбный канал нияк не выходзиць.
А што твае, исци скора будуць?
- Они отменили, - махнул рукой Макс. - Типа погода плохая для фотографирования и все такое.
- А-а… Тады сядай - будзем саветавацца.
- О чем советоваться? И так ясно: круги эти, новые - настоящие.
Дениска засмеялся. Он смеялся долго, и немного обидно, а потом покачал головой и объяснил:
- Чаму ж яны сапраудныя? Да, мы их не рабили, але ж их мог зрабиць хтось иншый.
- Да ну! Кому это нужно?
- Не ведаю… Но…
- И еще! Ты видел, как это сделано?
- Бачыу, - скривился Дениска. - Ну так трактарам ци…
- Подожди, - теперь Максу пришлось урезонивать приятеля. - Следов колес нету. Выходит, трактор нужно было разобрать, перенести в круг, собрать, проехаться на нем, снова разобрать и унести. Прикидываешь?
- Да… А што кажыць журналист?
- А он шуганутый какой-то, с него толку никакого.
- У мяне куча идзей, - признался Дениска. - Мы ж можам сами паразследаваць, хто гэта зрабиу. И пра хату ведьзмарки - я тожа нешта прыдумау. Тольки трэба усе прадумаць и исци, кали нихто не будзе нас шукаць.
- Значит, не сегодня и не завтра, - подытожил Макс.
- Але й ня можна доуга затрымавацца, - предупредил Дениска. - А то бабка моя зусим збожыволила з гэтаю думкаю мяне да горада отправиць.
А сення яшчэ фокус выкинула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Искал других зацепок, чтобы задеть побольнее, понадежнее да и выкорчевать весь чертяцкий род, к чер-ртовой матери! - не вышло… до сих пор не выходило. Но вот ежели узнает про то, как старого Мирона поховали, своего, не сомневайсь, не упустит!
- Таму, племяш, - закончил дядька Григорий уже у самой калитки Юрасевого дома, - трымай-ка ты рот на запоры. Тым пачэ, што мамка у цябе сама трохи варажыць умее, дык каб и вам, глядзи, от «парцейца» не перапала!
А Настасья Матвеевна и впрямь «варожыць» умела, и не «трохи», как долгие годы думал Юрась, а довольно неплохо. Только старалась этого не показывать. Но с какого-то момента (он не помнил, был ли тому причиной конкретный случай или нет) Юрась понял, что его мама знает и может намного больше, чем он подозревал.
Потом как-то услышал в случайном разговоре, что и бабка его ведовством «баловалась», и прабабка… Однако дальше выяснять что к чему не стал. Был он тогда уже достаточно взрослым, чтобы не ворошить прошлое.
…Теперь, сидя за столом и наблюдая, как мать перемешивает неопределенного цвета бурду в большой металлической миске («Знакомо… Когда-то я это уже видел…»), Юрий Николаевич размышлял о том, не может ли так случиться, что прошлое само начнет ворошить людей.
10
Игорь чувствовал себя неловко и до сих пор не мог понять, что тому причиной: то ли внимательный взгляд мальчишки (после завтрака пацан, кажется, о нем позабыл, а вот теперь опять вспомнил), то ли статус гостя-приглашенного (и ведь консервов с собой привез, а бабка только усмехнулась, мол, чего там, лучше покормлю-ка я вас свеженьким - кормит вот…); или просто все вместе да плюс случившееся у реки: круги, сумасшедшая седая учительница с косой дурацкой…
Остапович ерзал на лавке, так-сяк глотал норовившие встать поперек горла куски; беспричинно волновался.
Тут еще и мать Журского уселась в комнате да чего-то в миске перемешивает
- а глазами все за гостем следит! Вот уж ведьма так ведьма, не в обиду Юрию Николаевичу будет сказано.
Вернее, сказано как раз не будет. Чтоб - не в обиду.
А будет сказано:
- Дзякую, Настасия Мацвеяуна! Вельми смашна!
Журский с мальчишкой поддерживают:
- Да! Класс!
- Спасибо, мам, на самом деле, очень вкусно.
- На здароуечка, госцейки мае залатыя! На здароуечка!
И тут старушка отчебучивает такое… Игорь сперва решил даже: умом бедолаха тронулась, от радости. Поднялась, подошла к столу, ложку, которой бурду в миске размешивала, на скатерть положила, а сама согнулась и - шасть под стол! Проворная бабуся!
Все трое «госцюшек», само собой, в недоумении, нагибаются - глядь, а хозяйка миску свою в угол поставила (тот самый, «красный», в котором иконы висят) и чего-то шепчет.
Игорь поневоле прислушался:
- Стауры, Гауры, кали чуеце мяне, гэтая яда для вас, наядайцесь пра запас!
Остапович не знал, кто такие эти «Стауры-Гауры», но в одном был уверен: сам бы он ни за какие суперпризы не попробовал этого угощения. Мало того, что оно ощутимо пованивало чесноком, так еще и на вид напоминало скорее некое блюдо после того, как оное съели.
Гауры и Стауры, причем по несколько раз.
И вот еще что почудилось Игорю: будто ритуал этот, с миской на полу, с обращение к Бог весть кому, - знаком ему.
Напряг мозги - и точно, Настуня ж читала!
- Знаю я про гэтый звычай, - сообщил он недоумевающим Журскому и Максиму.
- У якийсь асабливый дзень так задабрывали душы сабак багатыра Буя (ци Бая
- не прыгадаю ужо). Вучоныя личаць, што слово «Гауры» произошло ад литоускага «лохмы», а «Стауры» - от «выть». И што гэтыя дзве сабаки бегали за сваим гаспадарам усюды, тож и пасля смерци не пакинули яго.
Ци прауда, Настасья Мацвееуна?
Поднялась Настасья Матвеевна с пола, на Игоря глядит.
- В книжках, ведама, рознае пишуць, - говорит. - Тольки там заужды усе не так, як у жыцци.
И улыбается, устало так улыбается…
11
После обеда Остапович почему-то не торопился идти ко второй группе кругов. Юрий Николаевич - и подавно. Присели на той же лавочке у забора, на дорогу глядели, молчали; журналист перекуривал.
- Лето какое-то до неприличия дождливое выдалось, - сообщил Журский, наблюдая за похмурневшим небом. - Мать с отцом жалуются, что сено никак не просушится.
- Высахнець, - отозвался Игорь. - Ня могуць жа увесь час одны дажджы исци. А кстаци, - спохватился он, - кали круги зъявилися, дождж таксама ишоу?
- Кажется, да. Это имеет какое-то значение?
Журналист пожал плечами:
- Кали б знацця!
Я вось што думаю, на небо гледзячи. Не пайдзем мы сення да других кругоу - толку ниякага. Знимаць не палучыцца, надта пасмурна.
- Лады! Тогда как насчет немного поработать? - предложил Юрий Николаевич.
- А то у матери в двух-трех местах забор прохудился, так я все собираюсь подлатать… Ну и видишь, - он протянул, показывая одетую в красную шерстяную повязку кисть левой руки. - Я ее вроде и вылечил, но все-таки один не справлюсь. Поможешь?
- Чаго ж не?
В это время из окна, что глядело на улицу, высунулся Макс:
- Дядь Юр! Мы скоро к кругам пойдем?
- Завтра, козаче. Сегодня - отбой!
- Понял, - он исчез в окне и через некоторое время прошагал мимо них, скрывшись во дворе Гордеичихи.
- Ну што, - отбрасывая окурок, сказал Игорь, - пайдзем забор латаць?
12
Дениска тоже уже пообедал и сейчас переключал каналы телика.
- Тут з гэтай антэнай ничога паглядзець немагчыма! - пожаловался он приятелю. - Па праграмцы - фильм класный павины паказываць, а тут настроицца на патрэбный канал нияк не выходзиць.
А што твае, исци скора будуць?
- Они отменили, - махнул рукой Макс. - Типа погода плохая для фотографирования и все такое.
- А-а… Тады сядай - будзем саветавацца.
- О чем советоваться? И так ясно: круги эти, новые - настоящие.
Дениска засмеялся. Он смеялся долго, и немного обидно, а потом покачал головой и объяснил:
- Чаму ж яны сапраудныя? Да, мы их не рабили, але ж их мог зрабиць хтось иншый.
- Да ну! Кому это нужно?
- Не ведаю… Но…
- И еще! Ты видел, как это сделано?
- Бачыу, - скривился Дениска. - Ну так трактарам ци…
- Подожди, - теперь Максу пришлось урезонивать приятеля. - Следов колес нету. Выходит, трактор нужно было разобрать, перенести в круг, собрать, проехаться на нем, снова разобрать и унести. Прикидываешь?
- Да… А што кажыць журналист?
- А он шуганутый какой-то, с него толку никакого.
- У мяне куча идзей, - признался Дениска. - Мы ж можам сами паразследаваць, хто гэта зрабиу. И пра хату ведьзмарки - я тожа нешта прыдумау. Тольки трэба усе прадумаць и исци, кали нихто не будзе нас шукаць.
- Значит, не сегодня и не завтра, - подытожил Макс.
- Але й ня можна доуга затрымавацца, - предупредил Дениска. - А то бабка моя зусим збожыволила з гэтаю думкаю мяне да горада отправиць.
А сення яшчэ фокус выкинула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59