Я, демон.
Я не закрывал здоровый глаз. Мне была невыносима мысль остаться одному в темноте со своими мыслями и Денасом, чей голос затих, хотя я ощущал, как усиливается его гнев. Лучше сосредоточиться на чем-нибудь нейтральном: на гладких белых колоннах, на углублениях, которые оставлял в почве град, на прибитых к земле листьях. Заполни себя ощущениями обыденного: цветом, формой, структурой и запахом, – тогда не останется места ни для чего другого. Галадон научил меня этому приему, после чего лекарь мог зашивать мои раны, не применяя одурманивающих снадобий. Смотрителю нежелательно было часто прибегать к таким лекарствам, они оставляли туман в голове. Теперь, когда я вполне мог бы обойтись без ясности ума, эззарийцы влили в меня что-то, от чего я оказался парализованным, чувствовал боль всех ран и оставался в сознании. Умирать под ледяным дождем неприятно. Не следует думать об этом.
Молния разрезала небосвод так близко, что я почувствовал ее запах, в ту же секунду загрохотал гром. Мне показалось, что гроза сосредоточилась прямо над моей головой. Наверное, это она так тяжело давила мне на спину. Дождевые капли катились по лицу. Мне удалось слизнуть несколько. Иногда кто-то клал мне на шею толстый теплый палец, потом уходил, приговаривая: «Упрямый демон».
Упрямый… Если бы в моих силах было ускорить процесс, я сделал бы это. Я обрадовался, когда меня начал трясти озноб, это означало, что я потерял уже очень много крови. Когда мой взгляд начал затуманиваться и дыхание затруднилось, я попытался подвести итоги своей жизни. Я сделал все, что мог. И что же получилось из всей этой боли, горя и крови? Самое худшее было умирать, осознавая, что все усилия пропали впустую.
Скоро я уже не мог сосредоточиться, воспоминания сами приходили ко мне в полном беспорядке: детство, учение, битвы с демонами, рабство… Как много лиц явилось, чтобы обвинить меня в предательстве, недомыслии, слабости. Александр и Блез, мой сын и Кьор, Дрик, все мертвые демоны, все демоны и люди, которые должны были умереть в следующие часы и годы… И всех их заслонял образ Исанны. Со дня нашей первой встречи не было мига, когда я не любил бы ее. В тот день, когда я свободным вернулся домой, я верил, что нет человека счастливей меня. А она… она сказала, что готова была оставить ради меня трон. Есть ли на свете еще один глупец, который собственными руками сумел бы разрушить такое счастье?
Все это было очень печально… Холодные капли падали, кровь вытекала, и мои видения становились все подробнее и мрачнее…
Скачка по пустыне… красно-золотой песок блестит под солнцем, Александр смеется. Он счастлив в пустыне. Что может быть прекрасней, чем вид счастливого человека? Золотой обруч вокруг его головы сверкает в солнечных лучах, через мрачный мир он несет солнце на себе. Но что это? На дюнах лежит тень. Непонятно, что отбрасывает ее, но даже свет Александра не может ее отогнать. Он продолжает скакать вперед, старается удержаться в седле, но из тени высовываются костлявые руки, они тащат его вниз, разрывают на кровавые куски…
Я могу лишь смотреть на происходящее с середины раскаленного пустого двора, привязанный к окровавленному столбу. Они не позволяют мне закрыть глаза, и я вижу, как гибнут мои надежды, топор палача начинает падение…
Нет! Нет! Этот пленник не умрет сегодня. Это говорю вам я.
Нет, умрет. И уже скоро. Боги, если вы слышите меня, пусть это будет как можно скорее.
Лететь под облаками вместе с другом… какой восторг! Коричнево-белая птица показала мне красоту мира, густой лес и высокогорные луга. Как все прекрасно, но солнце жжет мне голую спину, шрамы от кнута воспалились на солнце. Мы опускаемся в прохладу ущелья, летим вдоль потока между белых камней. Река поворачивает, ее спокойные воды образуют водовороты там, где она сливается с небольшим темно-зеленым потоком. Вместе они образуют маленькое озеро такого глубокого изумрудного цвета, о котором может только мечтать художник. Мы погружаемся в воду, глубокую, очищающую, исцеляющую… но теперь пора вдохнуть. Где верх? Не сюда, здесь темно, совсем темно и холодно… вода тяжело давит на меня, я не могу дышать…
Я очнулся на миг, словно от падения. Скоро. Скоро.
Снова полет… скользим между золотистых холмов Эззарии. Как здесь чудесно… вспархивают пестрые птички… журчат крошечные ручейки, бегущие через луга. Величественные деревья… перевитые желтые стволы… Гамаранды? Значит, это не Эззария… не мой дом…
– Убирайся, Денас, или умолкни, если ты не можешь оставить меня. Дай мне хотя бы умереть одному. Дай мне самому выбрать себе видения. – Он не уйдет. Молчаливый обитатель моей души потащил меня через лес из желтых деревьев туда, где эти деревья были сожжены и на земле лежал слой пепла… Нет, нет, я был здесь. Это ужасное место. Я живу в этом месте, но больше не могу его выносить. Здесь нет пищи.
Скоро. Скоро. Гроза уже далеко. Как и в подземельях гастеев, я не ощущаю под собой опоры, проваливаюсь…
Я взмыл вверх, в поисках синего неба и золотого солнца. Но с каждым витком я все больше погружался во тьму, ужасное темное пятно маячило передо мной, Тиррад-Нор. Серый камень, высеченные прямоте скале изящные шпили и арки, но они пугают, от них веет смертью. Испорченность. Улетай. Не приближайся. Смертные не должны, здесь находиться. Но я лечу туда, мне надо увидеть. Приближаюсь к стенам, увитым виноградными лозами, толщиной в мою руку, почему-то с громадными шипами. В толстой стене пролом… поток тьмы вырывается наружу… теплая кровь, такая темная, что кажется черной, хлещет из бреши и рекой устремляется в гамарандовый лес. Сожженный, искалеченный лес.
Кто-то бежит по дороге подо мной… фиолетово-красное сияние, смешивающееся с серо-зеленым.
– Опоздал. Как всегда, опоздал. – Смех… бодрый заразительный смех. – Как раз мой размер, как ты думаешь? До следующего пролома, но с ним будет справляться кто-то другой. Извини, у нас не нашлось времени вместе посмотреть мир. – Смеющийся всполох света кинулся на пролом и закрыл его собой…
Нет! Последняя слабая вспышка гнева вырвала меня из видения. Виксагалланши! Правда ли то, что я видел? Сделал ли он то, что собирался, принеся себя в жертву? Обидно, что я не узнаю об этом. Брось. Все либо безумны, либо мертвы… либо станут такими очень скоро. Я жаждал забвения, оно было рядом… но еще не со мной…
Крепость… кровавый пролом в стене… мерцающий фиолетово-красный свет, кинувшийся в дыру и закрывший ее собой… защитивший всех нас от реки смерти и огня… Но это не конец истории. Из крепости донесся яростный рев, безумный, жаждущий мести. Поднявшись выше, я всматриваюсь в землю, как орел, ищущий добычу. Солнце померкло и скрылось за холмами под вопли пленника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
Я не закрывал здоровый глаз. Мне была невыносима мысль остаться одному в темноте со своими мыслями и Денасом, чей голос затих, хотя я ощущал, как усиливается его гнев. Лучше сосредоточиться на чем-нибудь нейтральном: на гладких белых колоннах, на углублениях, которые оставлял в почве град, на прибитых к земле листьях. Заполни себя ощущениями обыденного: цветом, формой, структурой и запахом, – тогда не останется места ни для чего другого. Галадон научил меня этому приему, после чего лекарь мог зашивать мои раны, не применяя одурманивающих снадобий. Смотрителю нежелательно было часто прибегать к таким лекарствам, они оставляли туман в голове. Теперь, когда я вполне мог бы обойтись без ясности ума, эззарийцы влили в меня что-то, от чего я оказался парализованным, чувствовал боль всех ран и оставался в сознании. Умирать под ледяным дождем неприятно. Не следует думать об этом.
Молния разрезала небосвод так близко, что я почувствовал ее запах, в ту же секунду загрохотал гром. Мне показалось, что гроза сосредоточилась прямо над моей головой. Наверное, это она так тяжело давила мне на спину. Дождевые капли катились по лицу. Мне удалось слизнуть несколько. Иногда кто-то клал мне на шею толстый теплый палец, потом уходил, приговаривая: «Упрямый демон».
Упрямый… Если бы в моих силах было ускорить процесс, я сделал бы это. Я обрадовался, когда меня начал трясти озноб, это означало, что я потерял уже очень много крови. Когда мой взгляд начал затуманиваться и дыхание затруднилось, я попытался подвести итоги своей жизни. Я сделал все, что мог. И что же получилось из всей этой боли, горя и крови? Самое худшее было умирать, осознавая, что все усилия пропали впустую.
Скоро я уже не мог сосредоточиться, воспоминания сами приходили ко мне в полном беспорядке: детство, учение, битвы с демонами, рабство… Как много лиц явилось, чтобы обвинить меня в предательстве, недомыслии, слабости. Александр и Блез, мой сын и Кьор, Дрик, все мертвые демоны, все демоны и люди, которые должны были умереть в следующие часы и годы… И всех их заслонял образ Исанны. Со дня нашей первой встречи не было мига, когда я не любил бы ее. В тот день, когда я свободным вернулся домой, я верил, что нет человека счастливей меня. А она… она сказала, что готова была оставить ради меня трон. Есть ли на свете еще один глупец, который собственными руками сумел бы разрушить такое счастье?
Все это было очень печально… Холодные капли падали, кровь вытекала, и мои видения становились все подробнее и мрачнее…
Скачка по пустыне… красно-золотой песок блестит под солнцем, Александр смеется. Он счастлив в пустыне. Что может быть прекрасней, чем вид счастливого человека? Золотой обруч вокруг его головы сверкает в солнечных лучах, через мрачный мир он несет солнце на себе. Но что это? На дюнах лежит тень. Непонятно, что отбрасывает ее, но даже свет Александра не может ее отогнать. Он продолжает скакать вперед, старается удержаться в седле, но из тени высовываются костлявые руки, они тащат его вниз, разрывают на кровавые куски…
Я могу лишь смотреть на происходящее с середины раскаленного пустого двора, привязанный к окровавленному столбу. Они не позволяют мне закрыть глаза, и я вижу, как гибнут мои надежды, топор палача начинает падение…
Нет! Нет! Этот пленник не умрет сегодня. Это говорю вам я.
Нет, умрет. И уже скоро. Боги, если вы слышите меня, пусть это будет как можно скорее.
Лететь под облаками вместе с другом… какой восторг! Коричнево-белая птица показала мне красоту мира, густой лес и высокогорные луга. Как все прекрасно, но солнце жжет мне голую спину, шрамы от кнута воспалились на солнце. Мы опускаемся в прохладу ущелья, летим вдоль потока между белых камней. Река поворачивает, ее спокойные воды образуют водовороты там, где она сливается с небольшим темно-зеленым потоком. Вместе они образуют маленькое озеро такого глубокого изумрудного цвета, о котором может только мечтать художник. Мы погружаемся в воду, глубокую, очищающую, исцеляющую… но теперь пора вдохнуть. Где верх? Не сюда, здесь темно, совсем темно и холодно… вода тяжело давит на меня, я не могу дышать…
Я очнулся на миг, словно от падения. Скоро. Скоро.
Снова полет… скользим между золотистых холмов Эззарии. Как здесь чудесно… вспархивают пестрые птички… журчат крошечные ручейки, бегущие через луга. Величественные деревья… перевитые желтые стволы… Гамаранды? Значит, это не Эззария… не мой дом…
– Убирайся, Денас, или умолкни, если ты не можешь оставить меня. Дай мне хотя бы умереть одному. Дай мне самому выбрать себе видения. – Он не уйдет. Молчаливый обитатель моей души потащил меня через лес из желтых деревьев туда, где эти деревья были сожжены и на земле лежал слой пепла… Нет, нет, я был здесь. Это ужасное место. Я живу в этом месте, но больше не могу его выносить. Здесь нет пищи.
Скоро. Скоро. Гроза уже далеко. Как и в подземельях гастеев, я не ощущаю под собой опоры, проваливаюсь…
Я взмыл вверх, в поисках синего неба и золотого солнца. Но с каждым витком я все больше погружался во тьму, ужасное темное пятно маячило передо мной, Тиррад-Нор. Серый камень, высеченные прямоте скале изящные шпили и арки, но они пугают, от них веет смертью. Испорченность. Улетай. Не приближайся. Смертные не должны, здесь находиться. Но я лечу туда, мне надо увидеть. Приближаюсь к стенам, увитым виноградными лозами, толщиной в мою руку, почему-то с громадными шипами. В толстой стене пролом… поток тьмы вырывается наружу… теплая кровь, такая темная, что кажется черной, хлещет из бреши и рекой устремляется в гамарандовый лес. Сожженный, искалеченный лес.
Кто-то бежит по дороге подо мной… фиолетово-красное сияние, смешивающееся с серо-зеленым.
– Опоздал. Как всегда, опоздал. – Смех… бодрый заразительный смех. – Как раз мой размер, как ты думаешь? До следующего пролома, но с ним будет справляться кто-то другой. Извини, у нас не нашлось времени вместе посмотреть мир. – Смеющийся всполох света кинулся на пролом и закрыл его собой…
Нет! Последняя слабая вспышка гнева вырвала меня из видения. Виксагалланши! Правда ли то, что я видел? Сделал ли он то, что собирался, принеся себя в жертву? Обидно, что я не узнаю об этом. Брось. Все либо безумны, либо мертвы… либо станут такими очень скоро. Я жаждал забвения, оно было рядом… но еще не со мной…
Крепость… кровавый пролом в стене… мерцающий фиолетово-красный свет, кинувшийся в дыру и закрывший ее собой… защитивший всех нас от реки смерти и огня… Но это не конец истории. Из крепости донесся яростный рев, безумный, жаждущий мести. Поднявшись выше, я всматриваюсь в землю, как орел, ищущий добычу. Солнце померкло и скрылось за холмами под вопли пленника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171