Из разговоров он понял, что трое мужчин, с которыми беседовал Камичи, имели при себе и другую охрану. Кое-кто, видимо, патрулировал прилегающие к отелю земли, остальные, наверное, спали, как сейчас Акира, который стоял на часах у двери Камичи с двух ночи и до рассвета, когда Сэвэдж принял вахту.
Заседание началось в восемь тридцать. Временами приглушенные голоса начинали взволнованно взлетать вверх. Затем снова следовали успокаивающие замечания, которые заглушались нетерпеливыми возгласами и торопливыми заверениями. К одиннадцати тридцати разговор достиг пика и моментально завершился.
Камичи встал и покинул зал: за ним шли остальные, прикрытые по бокам телохранителями. Все выглядели настолько неудовлетворенными и разочарованными, что Сэвэдж решил, будто все кончено и они вскоре отсюда уедут. Поэтому он едва скрыл удивление, когда Камичи сообщил:
— Сейчас я отправлюсь в номер и переоденусь. В полдень мы с коллегами поиграем в теннис.
К этому времени Акира проснулся и сменил Сэвэджа возле корта, на котором Камичи с испанцем играли парой против американца и итальянца. Небо очистилось, температура вновь поднялась до шестидесяти градусов. Противники, играющие довольно энергично, вскоре вспотели и принялись вытираться полотенцами.
Сэвэдж решил пробежаться, дабы размять мышцы. К тому же ему было любопытно узнать, как организованы дополнительные охранные меры.
Вскоре он удовлетворил свое любопытство. Добежав до тропы, идущей сквозь голые деревья, мимо булыжников и вверх по склону, вокруг озера, Сэвэдж увидел почти на самом обрыве человека с ружьем и уоки-токи. Охранник, заметив Сэвэджа, не обратил на него никакого внимания, видимо, зная, что он состоит в команде, и уставился на дорогу, ведущую из долины на гору.
Сэвэдж продолжал подниматься вверх по извилистой тропе, добрался до заплат снега и льда среди деревьев и остановился на самом краю обрыва, пораженный открывшимся внизу видом на мирные пастбища и луга, окруженные горами. Деревянные ступени вели вниз по обрыву к месту, где стояла одинокая избушка, около которой виднелся плакат: “Только для тренированных скалолазов”.
Повернув обратно к отелю, Сэвэдж засек еще одного стрелка с ружьем и уоки-токи: он скрывался среди сосен на гребне холма. Человек оглядел Сэвэджа, кивнул и продолжил наблюдение.
К тому времени, как Сэвэдж добежал до отеля, игра закончилась. Камичи с испанцем победили, и довольный японец отправился в номер, принял ванну и съел ланч, пока Сэвэдж стоял на часах в коридоре, а Акира прислуживал хозяину за трапезой. В два часа заседание продолжилось. В пять снова прервалось: снова неудовлетворенные принципалы выказывали недовольство, особенно американец, лицо которого пылало от гнева.
Вся компания отправилась в шикарную столовую на втором этаже, где уселась посреди сотен пустых обеденных столов и стала не только курить, но и нарушать очередное правило отеля, начав распивать коктейли. Предыдущая угрюмость сменилась неожиданной веселостью: взрывы смеха прерывали сиплые замечания. После обеда, сопровождавшегося распитием коньяка, они прошлись по территории, обмениваясь шутками. Охрана двигалась рядом. В восемь часов разошлись по комнатам.
Сэвэдж стоял на посту до полуночи. Акира — до рассвета. В восемь тридцать началось очередное заседание с руганью, словно вчерашней дружелюбности и в помине не было.
12
Под конец третьего дня переговоров вся четверка встала из-за стола, обменялась рукопожатиями и вместо того, чтобы отправиться в столовую, разошлась по своим номерам. Все казались крайне довольными.
— Акира упакует вещи, — сказал Камичи, когда они с Сэвэджем добрались до третьего этажа. — Вечером уезжаем.
— Как скажете, Камичи-сан.
И тут тишайший звук сковал сердце Сэвэджа. Тоненькое поскрипывание поворачиваемой дверной ручки.
Из комнаты, находящейся напротив номера Камичи, вышли четверо человек. Мускулистые. Чуть за тридцать. Японцы. В темных костюмах. Трое держали в руках мечи, лезвия которых были сделаны не из стали, а из дерева. Такие мечи назывались боккен.
У Камичи перехватило дыхание.
Сэвэдж отшвырнул его в сторону, закричав:
— Бегите!
Он автоматически бросился между принципалом и нападающими. Было понятно, что и ему самому нужно спасаться. Но он не мог ради собственного спасения поддаться накатившему страху.
Ближайший ассасин взмахнул боккеном.
Сэвэдж парировал удар встречным и нанес рубящий по кисти, отклоняя движение боккена. Затем крутанулся на месте и рубанул ребром ладони по шее второго нападающего.
Но удар не достиг цели.
Боккен ударил по локтю. Послышался хруст кости. Рука сломалась и развернулась в другую сторону. Сэвэдж инстинктивно застонал.
Несмотря на то, что одна рука вышла из строя, Сэвэдж отскочил в сторону, уклоняясь от меча, и рубанул по нему неповрежденной рукой. Ладонь промелькнула мимо боккена, но зато врубилась в переносицу убийцы.
И тут он почувствовал, что рядом стоит тот, кому здесь совсем не следовало стоять.
Камичи.
— Стойте! — крикнул Сэвэдж.
Камичи сделал выпад в сторону нападающего.
— Бегите! — снова заорал Сэвэдж.
Боккен врезался в неповрежденную руку Сэвэджа. И снова, когда дерево перерубило кость, он застонал. Прошло четыре секунды.
Дверь с треском распахнулась, и из номера выскочил Акира.
Деревянные мечи закружились в неистовом водовороте.
Акира рубил и бил.
Боккен пробил Сэвэджу грудную клетку. Он согнулся пополам, не в силах дышать. Пытаясь выпрямиться, Сэвэдж заметил, как Акира выбил нападающего из равновесия.
От удара деревянным мечом Камичи закричал.
С перебитыми руками Сэвэдж теперь мог наносить удары только ногами, но успел сделать лишь один.
Попав убийце в пах. Другой нападающий врезал боккеном по правой коленке Сэвэджа. Нога переломилась, но в падении Сэвэдж задергался от мучительной боли, когда меч перерубил ему второе колено, затем позвоночник и под конец — основание черепа.
Сэвэдж грохнулся на пол лицом; из носа хлынула кровь.
Он беспомощно захрипел. Напрягшись, попытался было приподнять голову и увидел сквозь застилавшую глаза боль, что Акира мечется в разные стороны, с ужасающей точностью рассыпая удары руками и ногами.
Лишь трое из четверых нападающих использовали боккены. Четвертый японец оставался за спинами товарищей и держал руки свободными. Но вдруг с молниеносной скоростью подался вбок, и в его ладонь лег катана — длинный, чуть изогнутый самурайский меч. Отполированная сталь рассыпала отражения.
Он рявкнул что-то по-японски. Три человека с боккенами отступили за его спину. Четвертый крутанул катаной. Острое, как бритва, лезвие свистнуло в воздухе, впилось Камичи в поясницу и продолжило полет с нарастающей скоростью, словно летело сквозь воздух, — человек был разрублен пополам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
Заседание началось в восемь тридцать. Временами приглушенные голоса начинали взволнованно взлетать вверх. Затем снова следовали успокаивающие замечания, которые заглушались нетерпеливыми возгласами и торопливыми заверениями. К одиннадцати тридцати разговор достиг пика и моментально завершился.
Камичи встал и покинул зал: за ним шли остальные, прикрытые по бокам телохранителями. Все выглядели настолько неудовлетворенными и разочарованными, что Сэвэдж решил, будто все кончено и они вскоре отсюда уедут. Поэтому он едва скрыл удивление, когда Камичи сообщил:
— Сейчас я отправлюсь в номер и переоденусь. В полдень мы с коллегами поиграем в теннис.
К этому времени Акира проснулся и сменил Сэвэджа возле корта, на котором Камичи с испанцем играли парой против американца и итальянца. Небо очистилось, температура вновь поднялась до шестидесяти градусов. Противники, играющие довольно энергично, вскоре вспотели и принялись вытираться полотенцами.
Сэвэдж решил пробежаться, дабы размять мышцы. К тому же ему было любопытно узнать, как организованы дополнительные охранные меры.
Вскоре он удовлетворил свое любопытство. Добежав до тропы, идущей сквозь голые деревья, мимо булыжников и вверх по склону, вокруг озера, Сэвэдж увидел почти на самом обрыве человека с ружьем и уоки-токи. Охранник, заметив Сэвэджа, не обратил на него никакого внимания, видимо, зная, что он состоит в команде, и уставился на дорогу, ведущую из долины на гору.
Сэвэдж продолжал подниматься вверх по извилистой тропе, добрался до заплат снега и льда среди деревьев и остановился на самом краю обрыва, пораженный открывшимся внизу видом на мирные пастбища и луга, окруженные горами. Деревянные ступени вели вниз по обрыву к месту, где стояла одинокая избушка, около которой виднелся плакат: “Только для тренированных скалолазов”.
Повернув обратно к отелю, Сэвэдж засек еще одного стрелка с ружьем и уоки-токи: он скрывался среди сосен на гребне холма. Человек оглядел Сэвэджа, кивнул и продолжил наблюдение.
К тому времени, как Сэвэдж добежал до отеля, игра закончилась. Камичи с испанцем победили, и довольный японец отправился в номер, принял ванну и съел ланч, пока Сэвэдж стоял на часах в коридоре, а Акира прислуживал хозяину за трапезой. В два часа заседание продолжилось. В пять снова прервалось: снова неудовлетворенные принципалы выказывали недовольство, особенно американец, лицо которого пылало от гнева.
Вся компания отправилась в шикарную столовую на втором этаже, где уселась посреди сотен пустых обеденных столов и стала не только курить, но и нарушать очередное правило отеля, начав распивать коктейли. Предыдущая угрюмость сменилась неожиданной веселостью: взрывы смеха прерывали сиплые замечания. После обеда, сопровождавшегося распитием коньяка, они прошлись по территории, обмениваясь шутками. Охрана двигалась рядом. В восемь часов разошлись по комнатам.
Сэвэдж стоял на посту до полуночи. Акира — до рассвета. В восемь тридцать началось очередное заседание с руганью, словно вчерашней дружелюбности и в помине не было.
12
Под конец третьего дня переговоров вся четверка встала из-за стола, обменялась рукопожатиями и вместо того, чтобы отправиться в столовую, разошлась по своим номерам. Все казались крайне довольными.
— Акира упакует вещи, — сказал Камичи, когда они с Сэвэджем добрались до третьего этажа. — Вечером уезжаем.
— Как скажете, Камичи-сан.
И тут тишайший звук сковал сердце Сэвэджа. Тоненькое поскрипывание поворачиваемой дверной ручки.
Из комнаты, находящейся напротив номера Камичи, вышли четверо человек. Мускулистые. Чуть за тридцать. Японцы. В темных костюмах. Трое держали в руках мечи, лезвия которых были сделаны не из стали, а из дерева. Такие мечи назывались боккен.
У Камичи перехватило дыхание.
Сэвэдж отшвырнул его в сторону, закричав:
— Бегите!
Он автоматически бросился между принципалом и нападающими. Было понятно, что и ему самому нужно спасаться. Но он не мог ради собственного спасения поддаться накатившему страху.
Ближайший ассасин взмахнул боккеном.
Сэвэдж парировал удар встречным и нанес рубящий по кисти, отклоняя движение боккена. Затем крутанулся на месте и рубанул ребром ладони по шее второго нападающего.
Но удар не достиг цели.
Боккен ударил по локтю. Послышался хруст кости. Рука сломалась и развернулась в другую сторону. Сэвэдж инстинктивно застонал.
Несмотря на то, что одна рука вышла из строя, Сэвэдж отскочил в сторону, уклоняясь от меча, и рубанул по нему неповрежденной рукой. Ладонь промелькнула мимо боккена, но зато врубилась в переносицу убийцы.
И тут он почувствовал, что рядом стоит тот, кому здесь совсем не следовало стоять.
Камичи.
— Стойте! — крикнул Сэвэдж.
Камичи сделал выпад в сторону нападающего.
— Бегите! — снова заорал Сэвэдж.
Боккен врезался в неповрежденную руку Сэвэджа. И снова, когда дерево перерубило кость, он застонал. Прошло четыре секунды.
Дверь с треском распахнулась, и из номера выскочил Акира.
Деревянные мечи закружились в неистовом водовороте.
Акира рубил и бил.
Боккен пробил Сэвэджу грудную клетку. Он согнулся пополам, не в силах дышать. Пытаясь выпрямиться, Сэвэдж заметил, как Акира выбил нападающего из равновесия.
От удара деревянным мечом Камичи закричал.
С перебитыми руками Сэвэдж теперь мог наносить удары только ногами, но успел сделать лишь один.
Попав убийце в пах. Другой нападающий врезал боккеном по правой коленке Сэвэджа. Нога переломилась, но в падении Сэвэдж задергался от мучительной боли, когда меч перерубил ему второе колено, затем позвоночник и под конец — основание черепа.
Сэвэдж грохнулся на пол лицом; из носа хлынула кровь.
Он беспомощно захрипел. Напрягшись, попытался было приподнять голову и увидел сквозь застилавшую глаза боль, что Акира мечется в разные стороны, с ужасающей точностью рассыпая удары руками и ногами.
Лишь трое из четверых нападающих использовали боккены. Четвертый японец оставался за спинами товарищей и держал руки свободными. Но вдруг с молниеносной скоростью подался вбок, и в его ладонь лег катана — длинный, чуть изогнутый самурайский меч. Отполированная сталь рассыпала отражения.
Он рявкнул что-то по-японски. Три человека с боккенами отступили за его спину. Четвертый крутанул катаной. Острое, как бритва, лезвие свистнуло в воздухе, впилось Камичи в поясницу и продолжило полет с нарастающей скоростью, словно летело сквозь воздух, — человек был разрублен пополам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138