Если и вправду Маргарет не свободно действовала во всех событиях, а вынуждена была говорить или действовать в соответствии с получаемыми ею инструкциями или если все ее существо могло быть заменено на другое без вероятности, что кто-нибудь это заметит, тогда все остальное оказывалось возможным. Все должно было зависеть от свойств души той личности, которая направляла таким образом все ее действия. Если эта индивидуальность была справедлива, добра и чиста, все могло быть хорошо. Но если нет!.. Ужас этой мысли не мог быть выражен словами. Я скрипел зубами в бессильной ярости, когда вероятность ужасных возможностей приходила мне в голову.
До этого утра провалы Маргарет в ее новую сущность были немногочисленны и едва заметны, за исключением того случая, когда раз или два ее отношение ко мне показалось мне странным. Но сегодня все было по-другому, и изменения почти полностью захватили ее самым ужасным способом. Может быть, вторая индивидуальность была худшего, а вовсе не лучшего сорта? Теперь, когда я раздумывал об этом, у меня появилась причина для страха. В истории мумии, с времен Ван Хайна, взломавшего гробницу, список погибших, о которых мы знали, предположительно составленный по ее воле и по ее приказу, был ужасающим. Араб, укравший руку мумии и другой, который взял ее с тела умершего. Пытавшийся украсть Драгоценность у Ван Хайна, арабский шейх, на шее которого появились отметки семи пальцев. Два человека обнаружены мертвыми в ту ночь, когда Трелони выбрался из усыпальницы, а три других трупа – по возвращении в гробницу. Араб, который открыл секретный сердаб. Девять мертвецов, один из которых был, очевидно, убит рукой самой Царицы! И сверх того несколько диких нападений на мистера Трелони в его собственной комнате, где, с помощью своего Гадателя, она пыталась открыть сейф, чтобы вынуть оттуда драгоценный Талисман. Прикрепление ключа к руке с помощью золотого браслета, хотя и оказалось эффективным, почти стоило жизни мистеру Трелони.
Если Царица, намериваясь возродиться, осуществляла это свое намерение через кровь, что могло остановить ее от совершения любого преступления, если шансы осуществления ее плана уменьшились? От какого ужасного шага отказалась бы она, если он увеличивал вероятность исполнения ее желания? Что значили ее желания, что было ее окончательном желанием? Ведь до сих пор мы знали обо всем этом только из утверждений Маргарет; наполненных энтузиазмом ее высокой души с высокими благородными устремлениями. В этих утверждениях не нашлось места для выражения любви, о которой Царица Тера мечтала или которую она нашла. Мы знали наверняка только то, что она поставила выше всего задачу своего возрождения, и в этом событии, по-видимому, особую роль должен был играть Север, который она очень любила. Но то, что возрождение должно произойти в одинокой гробнице в Долине Мага, было очевидно. Все было тщательно подготовлены для выполнения задуманного. С саркофагом была снята крышка. Сосуды с маслом, хотя и закрытые герметически, легко открывались рукой; было предусмотрено уменьшение количества масла за столь большой промежуток времени. Даже кремень был припасен для получения пламени. Яма для мумии оставалась открытой из-за возможных нападений, и, кроме каменной двери на внутренней стороне скалы была установлена абсолютно нерушимая цепь, которая давала возможность безопасно спуститься на землю. Но каковы были дальнейшие намерения Царицы, мы не знали и даже не имели никаких догадок на сей счет. Если она предполагала начать жизнь снова как смиренная обычная личность, в этой мысли содержалось нечто благородное, что обогревало мое сердце, и в таком случае у меня возникла потребность пожелать ей успеха.
Сама такая идея, казалось, подтверждала удивительный вклад Маргарет в ее выполнение и помогла успокоить мою растревоженную душу.
С этим сильным чувством, живущим во мне, я намеревался предупредить Маргарет и ее отца об ужасных возможностях и ожидать, развития событий, над которыми был не властен.
Я вернулся в дом в другом настроении, которое ощущал, выходя из него, и обрадовался, увидев Маргарет – прежнюю Маргарет, ожидавшую меня.
После обеда, оставшись наедине с Маргарет и ее отцом, я поделился с ними, хотя и со значительной нерешимостью, я поделился размышлениями:
– Как вы думаете, не было бы разумно предпринять все возможные предосторожности (на случай, если Царица не пожелает воспользоваться тем, что мы делаем) и во время и после ее пробуждения, если оно произойдет?
Маргарет ответила очень быстро, так что у меня сложилось впечатление, что ее ответ был подготовлен заранее для кого-то другого:
– Но она уже все одобрила! Конечно, и иначе быть не могло. Отец с величайшим мужеством старается претворить в жизнь все то, чего желает великая Царица!
– Вряд ли это именно так, – возразил я. Все, что она приготовила, всеми мыслимыми методами отгородившись от всего живого, состоит из гробницы высоко в горах, в безлюдной пустыне, в закрытом от всего мира месте. Мне кажется, она, надеялась на эту изолированность, считала, что сможет избежать непредвиденных случаев. Конечно, здесь, в другой стране, и в другом времени, в совершенно других условиях, она может, находясь в постоянном беспокойстве, совершать ошибки и угрожать кому-нибудь из вас, из нас, как это делала она в отношении других в прошедшие времена. Девять человек, о которых нам известно, были убиты ее собственной рукой или по ее повелению. Она может быть безжалостна, когда ей это надо.
Прежде, чем заговорить, я опасался оскорбить мистера Трелони; но приятным сюрпризом для меня оказалось, что он искренне засмеялся, когда ответил мне:
– Мой дорогой друг, некоторым образом вы совершенно правы. Царица несомненно намеривалась пребывать в изоляции, и конечно, было бы гораздо лучше, если бы ее эксперимент произошел в выбранных ею условиях. Но только поду, майте, это ведь стало невозможным, когда этот датский исследователь вломился в ее гробницу. Это дело не имело ко мне никакого отношения. Я не виновен в происшедшем, хотя именно оно заставило предпринять все меры, необходимые для повторного осмотра усыпальницы. Имейте в виду, я ни единого раза не сказал, что я не делал ничего такого, что натворил Ван Хайн. Я спустился в гробницу из чистого любопытства, и взял оттуда то, что я взял, заразившись рвением стяжательства, которое вдохновляет коллекционера. Но помните также, что в то время я не имел никакого представления о намерениях Царицы возродиться, не знал о всей полноте ее подготовки. Все это выяснилось много позже. Но когда это произошло, я сделал все возможное, чтобы полностью выполнить ее пожелания. Единственное, что представляется мне страшным, это опасение, что я мог неправильно интерпретировать тайнопись Царицы или пропустить, проглядеть что-нибудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
До этого утра провалы Маргарет в ее новую сущность были немногочисленны и едва заметны, за исключением того случая, когда раз или два ее отношение ко мне показалось мне странным. Но сегодня все было по-другому, и изменения почти полностью захватили ее самым ужасным способом. Может быть, вторая индивидуальность была худшего, а вовсе не лучшего сорта? Теперь, когда я раздумывал об этом, у меня появилась причина для страха. В истории мумии, с времен Ван Хайна, взломавшего гробницу, список погибших, о которых мы знали, предположительно составленный по ее воле и по ее приказу, был ужасающим. Араб, укравший руку мумии и другой, который взял ее с тела умершего. Пытавшийся украсть Драгоценность у Ван Хайна, арабский шейх, на шее которого появились отметки семи пальцев. Два человека обнаружены мертвыми в ту ночь, когда Трелони выбрался из усыпальницы, а три других трупа – по возвращении в гробницу. Араб, который открыл секретный сердаб. Девять мертвецов, один из которых был, очевидно, убит рукой самой Царицы! И сверх того несколько диких нападений на мистера Трелони в его собственной комнате, где, с помощью своего Гадателя, она пыталась открыть сейф, чтобы вынуть оттуда драгоценный Талисман. Прикрепление ключа к руке с помощью золотого браслета, хотя и оказалось эффективным, почти стоило жизни мистеру Трелони.
Если Царица, намериваясь возродиться, осуществляла это свое намерение через кровь, что могло остановить ее от совершения любого преступления, если шансы осуществления ее плана уменьшились? От какого ужасного шага отказалась бы она, если он увеличивал вероятность исполнения ее желания? Что значили ее желания, что было ее окончательном желанием? Ведь до сих пор мы знали обо всем этом только из утверждений Маргарет; наполненных энтузиазмом ее высокой души с высокими благородными устремлениями. В этих утверждениях не нашлось места для выражения любви, о которой Царица Тера мечтала или которую она нашла. Мы знали наверняка только то, что она поставила выше всего задачу своего возрождения, и в этом событии, по-видимому, особую роль должен был играть Север, который она очень любила. Но то, что возрождение должно произойти в одинокой гробнице в Долине Мага, было очевидно. Все было тщательно подготовлены для выполнения задуманного. С саркофагом была снята крышка. Сосуды с маслом, хотя и закрытые герметически, легко открывались рукой; было предусмотрено уменьшение количества масла за столь большой промежуток времени. Даже кремень был припасен для получения пламени. Яма для мумии оставалась открытой из-за возможных нападений, и, кроме каменной двери на внутренней стороне скалы была установлена абсолютно нерушимая цепь, которая давала возможность безопасно спуститься на землю. Но каковы были дальнейшие намерения Царицы, мы не знали и даже не имели никаких догадок на сей счет. Если она предполагала начать жизнь снова как смиренная обычная личность, в этой мысли содержалось нечто благородное, что обогревало мое сердце, и в таком случае у меня возникла потребность пожелать ей успеха.
Сама такая идея, казалось, подтверждала удивительный вклад Маргарет в ее выполнение и помогла успокоить мою растревоженную душу.
С этим сильным чувством, живущим во мне, я намеревался предупредить Маргарет и ее отца об ужасных возможностях и ожидать, развития событий, над которыми был не властен.
Я вернулся в дом в другом настроении, которое ощущал, выходя из него, и обрадовался, увидев Маргарет – прежнюю Маргарет, ожидавшую меня.
После обеда, оставшись наедине с Маргарет и ее отцом, я поделился с ними, хотя и со значительной нерешимостью, я поделился размышлениями:
– Как вы думаете, не было бы разумно предпринять все возможные предосторожности (на случай, если Царица не пожелает воспользоваться тем, что мы делаем) и во время и после ее пробуждения, если оно произойдет?
Маргарет ответила очень быстро, так что у меня сложилось впечатление, что ее ответ был подготовлен заранее для кого-то другого:
– Но она уже все одобрила! Конечно, и иначе быть не могло. Отец с величайшим мужеством старается претворить в жизнь все то, чего желает великая Царица!
– Вряд ли это именно так, – возразил я. Все, что она приготовила, всеми мыслимыми методами отгородившись от всего живого, состоит из гробницы высоко в горах, в безлюдной пустыне, в закрытом от всего мира месте. Мне кажется, она, надеялась на эту изолированность, считала, что сможет избежать непредвиденных случаев. Конечно, здесь, в другой стране, и в другом времени, в совершенно других условиях, она может, находясь в постоянном беспокойстве, совершать ошибки и угрожать кому-нибудь из вас, из нас, как это делала она в отношении других в прошедшие времена. Девять человек, о которых нам известно, были убиты ее собственной рукой или по ее повелению. Она может быть безжалостна, когда ей это надо.
Прежде, чем заговорить, я опасался оскорбить мистера Трелони; но приятным сюрпризом для меня оказалось, что он искренне засмеялся, когда ответил мне:
– Мой дорогой друг, некоторым образом вы совершенно правы. Царица несомненно намеривалась пребывать в изоляции, и конечно, было бы гораздо лучше, если бы ее эксперимент произошел в выбранных ею условиях. Но только поду, майте, это ведь стало невозможным, когда этот датский исследователь вломился в ее гробницу. Это дело не имело ко мне никакого отношения. Я не виновен в происшедшем, хотя именно оно заставило предпринять все меры, необходимые для повторного осмотра усыпальницы. Имейте в виду, я ни единого раза не сказал, что я не делал ничего такого, что натворил Ван Хайн. Я спустился в гробницу из чистого любопытства, и взял оттуда то, что я взял, заразившись рвением стяжательства, которое вдохновляет коллекционера. Но помните также, что в то время я не имел никакого представления о намерениях Царицы возродиться, не знал о всей полноте ее подготовки. Все это выяснилось много позже. Но когда это произошло, я сделал все возможное, чтобы полностью выполнить ее пожелания. Единственное, что представляется мне страшным, это опасение, что я мог неправильно интерпретировать тайнопись Царицы или пропустить, проглядеть что-нибудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69