Это я предусмотрел специально. Электрическая мощность вырабатывается группой турбин, движущихся под воздействием разности уровней воды при приливе и отливе, по примеру Ниагарского водопада. Надеюсь, такими действиями мы сведем к нулю вероятность неприятных ситуаций с освещением и сможем всегда располагать полным запасом необходимой мощности. Пройдемте со мной и я объясню вам систему Цепей и укажу места включений и плавких предохранителей.
Я не мог не заметить, пока мы шли по всему дому, насколько великолепно задумана система и как мистер Трелони оградил себя от любой аварии, которую может вообразить человеческая мысль.
Но именно из самой завершенности этой системы выступал страх! В таком предприятии, как наше, границы человеческой мысли могли представлять из себя что угодно, но уж узостью никак не отличались. За ними находилась только Божественная мудрость и Божественная Власть!
Когда мы вновь вернулись к пещере; мистер Трелони привлек наше внимание к другой теме:
– Теперь мы должны со всей определенностью установить точный час, когда начнется Великий Эксперимент. Если наши приготовления завершены, все часы для нас одинаковы. Но если мы должны иметь дело с приготовлениями, сделанными женщиной чрезвычайно острого ума, которая полностью доверяет магии и для которой все имеет тайное значение, мы должны, прежде чем решить этот вопрос, поставить себя на ее место. Теперь уже очевидно, что закат солнца имеет важное значение в приготовлениях. Так как эти солнца, вырезанные столь точно с математической точки зрения относительно края саркофага, были согласованы со всем устройством, мы должны соотносить с этим свои действия. Кроме того, мы обнаружили, что цифра 7 играла важную роль в мышлении Царицы, в ее рассуждениях и действиях. Логически рассуждая, можно прийти к выводу, что время, установленное ею, – седьмой час после заката солнца. Это вытекает из того факта, что в каждом случае, когда действия совершались в моем доме, всегда выбиралось именно это время. В Корнуолле наше время определяется как три часа утра! – он говорил об этом как о решенном вопросе и весьма серьезно, ко при этом слова его не содержали никакой мистики; такими же ясными были при этом и его манеры. И все же мы были значительной степени потрясены. Об этом можно было судить по бледности лиц, по тишине и молчанию, с которыми было принято решение. Единственный человек, чувствовавший себя при этом спокойно, была Маргарет, которая казалась в отстраненности, но готовой пробудиться при первой же нотке радости. Отец, внимательно наблюдавший за ней, улыбался: для него ее настроение было прямым подтверждением его теории. Что касается меня самого, то я был вымотан, кажется, до предела. Точное определение часа, казалось мне, обрекло нас на Страшный Суд. Когда вспоминаю об этом теперь, то понимаю, как чувствует себя человек, приговоренный к казни, что он ощущает в течение своего последнего часа.
Теперь уже не было пути к отступлению! Мы все были в руках Господа!
Руки Господа…! И все же…! Какие другие силы также окружали нас? Что произойдет со всеми нами, бедными частицами земной пыли, клубящейся на ветру, который налетит и уйдет, когда никто и знать не будет об этом. Это было не для меня… Маргарет!
Я очнулся при звуках твердого голоса мистера Трелони:
– Теперь рассмотрим вопрос о светильниках и закончим наши приготовления.
Мы сели за работу и под его наблюдением подготовили египетские лампы, проверяя, хорошо ли они заполнены кедровым маслом, должным ли образом отрегулированы в них фитили и все ли в них находится в должном порядке. Мы одну за другой проверяли лампы и оставили в таком состоянии, что их можно было зажечь мгновенно и одновременно. Когда с этим было закончено, был произведен общий осмотр всего окружающего; все было готово к работе этой ночью.
Приготовления заняли довольно много времени, думаю, все удивились не меньше меня, когда, выбираясь из пещеры, услышали, как громадные часы в холле пробили четыре.
Мы поздно позавтракали – явление, не вызывавшее ни малейшей тревоги у нашего интенданта в настоящее время, – и по совету мистера Трелони разошлись по своим комнатам: каждый должен был по-своему подготовиться к тревогам и напряжению предстоящей ночи. Маргарет выглядела бледной и изможденной, так что я посоветовал ей лечь и постараться уснуть. Она обещала последовать моему совету. Рассеянность, которая сопровождала ее в течение всего дня, окутывая, как туманом, ненадолго исчезла; со свойственной ей прелестью и деликатностью она поцеловала меня и пожелала спокойной ночи! С ощущением счастья, охватившим меня, я вышел из дому прогуляться по скалам. Мне не хотелось думать; у меня появилось инстинктивное чувство, что свежий воздух, свет солнца и мириады красот, созданных рукой Творца, могут наилучшим образом укрепить меня и подготовить к предстоящим событиям.
Когда я вернулся, вся группа собралась для вечернего чая. Свежий от прогулки, я вошел в приподнятом настроении, которым всегда меня одаряла природа; почти приблизившись к концу столь странного предприятия, мы все так же монотонно были привязаны к нуждам и привычкам своей обыденной жизни.
Все мужчины нашей группы казались угрюмыми; время заточения, даже если и давало им отдых, одновременно позволяло задумываться. Маргарет была весела, почти жизнерадостна; но мне не хватало ее обычной доброжелательности. По отношению к себе я чувствовал тень некоторого равнодушия, что снова наводило меня на мрачные мысли. Когда с чаем все было закончено, она вышла из комнаты, но через минуту вернулась со свертком рисунков, с которыми не расставалась весь день. Пройдя близко к мистеру Трелони, она сказала:
– Отец, я тщательно продумала все то, что вы сказали сегодня о скрытом значении этих солнц, и сердец, и «Ка», и снова просмотрела все эти рисунки.
– И каковы же результаты, дитя мое? – с любопытством спросил мистер Трелони.
– Здесь возможно и другое толкование!
– Какие же именно? – его голос дрожал от нетерпения и беспокойства.
Маргарет отвечала странным звенящим голосом, и этот звон в голосе предупреждал: в том, что она собирается рассказать, заключается истина.
– Это означает, что при закате солнца «Ка» входит в «Аб», и только после рассвета «Ка» покинет «Аб».
– Продолжай, – попросил отец хриплым голосом.
– В эту ночь Двойник Царицы, всегда свободный, останется в ее сердце, которое смертно и не может покинуть место своего заключения в усыпальнице мумии. Когда Солнце упадет в море, Царица Тера перестанет существовать до тех пор, пока Великий Эксперимент не вернет ее из сна к жизни после пробуждения. Вам и вашим друзьям нечего опасаться ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Я не мог не заметить, пока мы шли по всему дому, насколько великолепно задумана система и как мистер Трелони оградил себя от любой аварии, которую может вообразить человеческая мысль.
Но именно из самой завершенности этой системы выступал страх! В таком предприятии, как наше, границы человеческой мысли могли представлять из себя что угодно, но уж узостью никак не отличались. За ними находилась только Божественная мудрость и Божественная Власть!
Когда мы вновь вернулись к пещере; мистер Трелони привлек наше внимание к другой теме:
– Теперь мы должны со всей определенностью установить точный час, когда начнется Великий Эксперимент. Если наши приготовления завершены, все часы для нас одинаковы. Но если мы должны иметь дело с приготовлениями, сделанными женщиной чрезвычайно острого ума, которая полностью доверяет магии и для которой все имеет тайное значение, мы должны, прежде чем решить этот вопрос, поставить себя на ее место. Теперь уже очевидно, что закат солнца имеет важное значение в приготовлениях. Так как эти солнца, вырезанные столь точно с математической точки зрения относительно края саркофага, были согласованы со всем устройством, мы должны соотносить с этим свои действия. Кроме того, мы обнаружили, что цифра 7 играла важную роль в мышлении Царицы, в ее рассуждениях и действиях. Логически рассуждая, можно прийти к выводу, что время, установленное ею, – седьмой час после заката солнца. Это вытекает из того факта, что в каждом случае, когда действия совершались в моем доме, всегда выбиралось именно это время. В Корнуолле наше время определяется как три часа утра! – он говорил об этом как о решенном вопросе и весьма серьезно, ко при этом слова его не содержали никакой мистики; такими же ясными были при этом и его манеры. И все же мы были значительной степени потрясены. Об этом можно было судить по бледности лиц, по тишине и молчанию, с которыми было принято решение. Единственный человек, чувствовавший себя при этом спокойно, была Маргарет, которая казалась в отстраненности, но готовой пробудиться при первой же нотке радости. Отец, внимательно наблюдавший за ней, улыбался: для него ее настроение было прямым подтверждением его теории. Что касается меня самого, то я был вымотан, кажется, до предела. Точное определение часа, казалось мне, обрекло нас на Страшный Суд. Когда вспоминаю об этом теперь, то понимаю, как чувствует себя человек, приговоренный к казни, что он ощущает в течение своего последнего часа.
Теперь уже не было пути к отступлению! Мы все были в руках Господа!
Руки Господа…! И все же…! Какие другие силы также окружали нас? Что произойдет со всеми нами, бедными частицами земной пыли, клубящейся на ветру, который налетит и уйдет, когда никто и знать не будет об этом. Это было не для меня… Маргарет!
Я очнулся при звуках твердого голоса мистера Трелони:
– Теперь рассмотрим вопрос о светильниках и закончим наши приготовления.
Мы сели за работу и под его наблюдением подготовили египетские лампы, проверяя, хорошо ли они заполнены кедровым маслом, должным ли образом отрегулированы в них фитили и все ли в них находится в должном порядке. Мы одну за другой проверяли лампы и оставили в таком состоянии, что их можно было зажечь мгновенно и одновременно. Когда с этим было закончено, был произведен общий осмотр всего окружающего; все было готово к работе этой ночью.
Приготовления заняли довольно много времени, думаю, все удивились не меньше меня, когда, выбираясь из пещеры, услышали, как громадные часы в холле пробили четыре.
Мы поздно позавтракали – явление, не вызывавшее ни малейшей тревоги у нашего интенданта в настоящее время, – и по совету мистера Трелони разошлись по своим комнатам: каждый должен был по-своему подготовиться к тревогам и напряжению предстоящей ночи. Маргарет выглядела бледной и изможденной, так что я посоветовал ей лечь и постараться уснуть. Она обещала последовать моему совету. Рассеянность, которая сопровождала ее в течение всего дня, окутывая, как туманом, ненадолго исчезла; со свойственной ей прелестью и деликатностью она поцеловала меня и пожелала спокойной ночи! С ощущением счастья, охватившим меня, я вышел из дому прогуляться по скалам. Мне не хотелось думать; у меня появилось инстинктивное чувство, что свежий воздух, свет солнца и мириады красот, созданных рукой Творца, могут наилучшим образом укрепить меня и подготовить к предстоящим событиям.
Когда я вернулся, вся группа собралась для вечернего чая. Свежий от прогулки, я вошел в приподнятом настроении, которым всегда меня одаряла природа; почти приблизившись к концу столь странного предприятия, мы все так же монотонно были привязаны к нуждам и привычкам своей обыденной жизни.
Все мужчины нашей группы казались угрюмыми; время заточения, даже если и давало им отдых, одновременно позволяло задумываться. Маргарет была весела, почти жизнерадостна; но мне не хватало ее обычной доброжелательности. По отношению к себе я чувствовал тень некоторого равнодушия, что снова наводило меня на мрачные мысли. Когда с чаем все было закончено, она вышла из комнаты, но через минуту вернулась со свертком рисунков, с которыми не расставалась весь день. Пройдя близко к мистеру Трелони, она сказала:
– Отец, я тщательно продумала все то, что вы сказали сегодня о скрытом значении этих солнц, и сердец, и «Ка», и снова просмотрела все эти рисунки.
– И каковы же результаты, дитя мое? – с любопытством спросил мистер Трелони.
– Здесь возможно и другое толкование!
– Какие же именно? – его голос дрожал от нетерпения и беспокойства.
Маргарет отвечала странным звенящим голосом, и этот звон в голосе предупреждал: в том, что она собирается рассказать, заключается истина.
– Это означает, что при закате солнца «Ка» входит в «Аб», и только после рассвета «Ка» покинет «Аб».
– Продолжай, – попросил отец хриплым голосом.
– В эту ночь Двойник Царицы, всегда свободный, останется в ее сердце, которое смертно и не может покинуть место своего заключения в усыпальнице мумии. Когда Солнце упадет в море, Царица Тера перестанет существовать до тех пор, пока Великий Эксперимент не вернет ее из сна к жизни после пробуждения. Вам и вашим друзьям нечего опасаться ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69