— Вот это я и искал, — тихо сказал Биннесман. — Габорн послал рыцарей на поиски опустошителей, которые могли сбежать. Похоже, несколько им уже попалось.
— Девятка, — поправила Аверан. Опустошители обычно передвигались по трое или в количестве, кратном трем. С важным поручением посылалось как минимум девять чудовищ.
Несколько человек заехали сзади и принялись копьями гнать колдунью вниз, подальше от деревьев. Аверан не только видела все это, но слышала крики людей, звяканье доспехов, топот конских копыт, хлопанье крыльев вспугнутой куропатки, треск щитков опустошительницы.
Затем Биннесман помахал рукой над агатами, и изображение растаяло. Чародей сказал задумчиво:
— Значит, Габорн был прав. Опустошители на Ман-ганской скале просто отвлекают внимание от тех, кто должен передать сообщение.
Аверан понимала, что опасность по-прежнему велика. Хотя Габорн и разгадал их планы, на Манганской скале сидело все-таки шесть тысяч опустошителей, которые долго там оставаться не смогут.
Биннесман передвинул три камня и сказал:
— Сейчас попробуй вызвать изображение сама. Не старайся представить то, что хочешь увидеть. Я поставил их так, что показанного они уже не повторят. Просто откройся и жди, что они тебе покажут. Если высвободишь силу камней, потом, передвигая, сможешь изменять картинку.
Он долго еще поучал девочку, но сколько она ни старалась, никакого изображения ей вызвать не удалось. Она то пыталась что-нибудь представить, то пыталась ничего не представлять — все без толку.
Под ее руками камни оставались простыми камнями.
Наконец Биннесман спрятал их в карман и сказал:
— Не печалься. Может, со временем научишься.
— А если никогда не научусь? — спросила Аверан.
— Не каждый чародей обладает всеми силами, — утешил ее Биннесман. — У тебя и так уже есть дар, которого нет у меня: ты можешь учиться от опустошителей. Очень странный дар… я бы даже сказал, могущественный.
Он вздохнул, поглядел на нее задумчиво.
— Знаю, — сказал, — что мы сейчас попробуем. Закрой-ка глаза и представь себе оленя в лесу — любого оленя.
Аверан повиновалась. Сначала она попыталась представить себе пятнистого олененка в папоротниках.
Но против воли ей явилось одно из воспоминаний Смотрителя — как его учили потрошить гигантского рогатого жука. Наставник-опустошитель объяснял: «Сначала оттяни головную пластину, чтобы добраться до мозга».
Аверан торопливо отогнала видение. Крепко зажмурилась, пытаясь представить хоть какого-нибудь оленя.
И перед внутреним взором ее возник взрослый, крупный самец с развесистыми, как сучья, рогами.
— Получилось? — спросил Биннесман.
— Да, — ответила Аверан.
— Хорошо. Держи в уме этот образ. Больше ни о чем не думай. Старайся рассмотреть его, представить детали. Все олени разные. Самцы и самки, молодые и старые, рыжие и желто-коричневые. Как он выглядит? Какие издает звуки? Как пахнет? Чем отличается от других оленей? Смотри на него и больше ни о чем не думай.
И десять долгих минут она занималась этим. Ей представился взрослый олень, почти старик, с уже поседевшей шкурой, с разорванным в бою правым ухом. На левом роге у него было шесть отростков, на правом — восемь.
Образ стал таким живым, что она видела, как раздуваются при дыхании его ноздри, как он наклоняет голову и вскидывает хвост, учуяв что-то. И пахло от него мускусом, пахло сильно, ибо нынче был брачный сезон.
Она рассматривала его, пока не услышала. Возникли звуки, и сначала она решила, что ей мерещится: олень учуял ее запах и зафыркал. Потом она услышала шуршание сухой травы под его ногами и тихий перестук копыт, когда он, испугавшись собственного шума, сделал два прыжка в сторону.
Но она не придумала это. Теперь она была уверена. Сухая ветка треснула дважды. В первый раз — громко, словно она слышала этот треск ушами оленя. Во второй раз — слабее, вдалеке, как бы со стороны.
У нее было чувство, будто она не просто услышала его, но создала… придала форму увиденному существу.
Девочка ждала с колотящимся сердцем, прислушиваясь к приближавшемуся стуку копыт. Глаз она по-прежнему не открывала.
— Протяни руку, — приказал Биннесман.
Она повиновалась. Вытянула руку ладонью вверх, и олень подошел ближе. Пальцы ее коснулись влажной шерсти на морде, ладонь согрело теплое дыхание.
— Теперь открой глаза, — велел Биннесман.
И Аверан разинула рот. Она ожидала, конечно, увидеть оленя, какого-то оленя, который явился на ее зов.
Но то животное, что нюхало сейчас ее руку, было точной копией того, которое она себе представляла. Даже муха сидела у него на крестце, муха, которую он согнал, передернув шкурой.
Она погладила его по морде, и олень принял это прикосновение, как будто издавна был ее питомцем.
— Я сделала его? — спросила Аверан.
— А как ты думаешь? — ответил Биннесман.
— Нет, я не могла его сделать. Но он такой…
— Ты вообразила именно его, потому что он был поблизости. Твой разум искал его и нашел, и он ответил на зов. Среди Охранителей Земли такая сила встречается часто. И раз у тебя она есть, я еще больше подозреваю, что тебе предназначено защищать каких-то животных.
— Не камни? — поддразнила Аверан. Но Биннесман еще не закончил. Он произнес сурово:
— Это не малое дело. У каждого Охранителя Земли свои обязанности, и все они равно важны. В соответствии со своим призванием каждый Охранитель имеет особые силы. Я никогда не умел вызывать животных. И знаю об этом искусстве только понаслышке. Ты же в нем весьма сильна. С оленем — это была проверка, и ты вызвала его с первого раза.
— Оленя трудно вызывать?
— Чем сложнее интеллект, чем выше разум, тем труднее вызвать его обладателя. Потерпи ты неудачу с оленем, я заставил бы тебя вызвать мышь или жука.
— Значит, оленя вызвать труднее, чем мышь, а человека — труднее, чем оленя?
— С человеком могут справиться только величайшие из вызывателей.
— А мертвых вызывать можно?
Она подумала о Бранде, Роланде и своей матери.
— Можно, — сказал Биннесман. — С живым существом ничто не сравнится. Мертвых вызывать гораздо легче. Это даже я могу.
— Правда?
— А кто, по-твоему, вызвал в Лонгмоте дух Эрдена Геборена?
Он ткнул себя в грудь.
Аверан удивилась. Вызывание казалось ей чудом.
— А может вызываемый отказаться прийти?
— Да, — сказал Биннесман. — Этот олень, например, считает, что пришел сюда по собственному желанию. Но он мог и отказаться.
Аверан погладила оленя по морде и улыбнулась ему.
Биннесман придвинулся ближе.
— Теперь, — сказал он тихо, — загляни ему в глаза. Вглядись как следует и расскажи мне, что ты видишь.
Аверан почесала оленя под подбородком. Ей и не снилось, что она сможет когда-нибудь подойти к дикому животному так близко и что оно будет вести себя при этом, как ручное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120