Сам Даннауэй занял высокое положение скорее благодаря громкому имени своей семьи, нежели собственным заслугам и сейчас выполнял одновременно роль военного командующего и главы довольно разношерстного светского общества Ворот Ваасы и Долины Фуги.
Обычно Даннауэй держался надменно и самодовольно, но со Странником Мариабронном обращался совсем иначе. Слава следопыта была столь громкой, что вполне позволяла ему, как считал генерал, откушать с ним, хотя обычно такой чести удостаивались очень и очень немногие.
Мариабронн же, хотя и никогда не понимал, зачем для еды иметь больше одного предмета посуды, со своей стороны, прекрасно знал, как вести себя на светских приемах. Ему, Усмирителю Ваасы, как многие его называли, доводилось обедать с королем Гаретом, госпожой Кристиной и всей их свитой и в Бладстоун-Виллидже, и во дворце Гелиогабалуса.
Репутация обязывала его печься о благе обеих земель, и Дамары, и Ваасы, поэтому он без обиняков, рассказал пожилому дородному генералу о происшествии в Палишуке. Когда он приступил к изложению подробностей, генерал велел позвать свою племянницу, командира Эллери.
Как только Мариабронн закончил, генерал испустил глубокий сокрушенный вздох.
– Боюсь, проклятие Женги будет тяготеть над нами до самой моей смерти и смерти моих детей, а потом и внуков, – промолвил он. – Подобные неприятности, похоже, становятся правилом.
– Будем надеяться, это всего лишь досадное происшествие.
– Такое уже случалось, – напомнил генерал, но не похоже было, что он обеспокоен. – Стоит ли напоминать о статуе дракона, которая вдруг выросла в топях к северу от Дармшела… И что же? Завязла в трясине, по-моему. Или тот ремень, инкрустированный драгоценными камнями, найденный одним беднягой на каком-то северном склоне Гален, – продолжал он. – Откуда парню было знать, что простой серый камень, привязанный к ремню, который он так бездумно отшвырнул в сторону после того, как надел ремень на себя, на самом деле – детонатор двадцати пяти взрывчатых рубинов на этом злополучном поясе? Если бы там не было таких же, как он, искателей приключений, наблюдавших все это с соседнего уступа, мы бы никогда и не узнали об этой «шутке» Женги. От бедного парня только клочки остались.
– Вообще-то, от него ничего не осталось, – добавила Эллери.
Пока Мариабронн слушал генерала, им владели смешанные чувства. С одной стороны, он не склонен был слишком легко относиться к потенциальной опасности таинственного строительства на северной окраине Палишука, но с другой – испытывал некоторое облегчение, вспомнив все эти случаи находок распыленного «наследства» Женги. Спору нет, в большинстве своем эти происшествия были трагичны, однако более серьезных последствии ни одно из них не имело и уж точно не предвещало возвращения Женги и восстановления его власти, еще одиннадцать лет тому назад покрывавшей мраком эти земли.
– Боюсь, все же заклятие это необычное, к тому же размах строительства велик и скрыть его не удастся. Король Гарет должен что-то предпринять, и чем быстрее, тем лучше, – сказал наконец он.
Даннауэй снова театрально вздохнул и, просительно поглядев на племянницу, проговорил:
– Собери кого-нибудь с Мариабронном в Палишук.
– Солдат? – деловито осведомилась она.
– Как пожелаешь.
Эллери кивнула и с нескрываемым любопытством поглядела на следопыта.
– Тогда, может, я лично буду сопровождать тебя, – заявила она, несколько изумив дядю. – Я уж забыла, когда была в Палишуке, да и балаган Уингэма больше года не видела.
– Буду очень рад такой спутнице, командир, – ответил Мариабронн, – но я бы попросил взять еще кого-то.
– Неужели ты думаешь, что я отпущу командира стражи Ворот Ваасы одну к Великому Леднику? – вмешался генерал.
Мариабронн посмотрел на него, изобразив уязвленное самолюбие.
– Тебя называют Странником, – лукаво продолжил Даннауэй. – Такое прозвище нелегко приобрести, а ты уж с лихвой его отработал.
– Генерал, заслуженная слава Мариабронна… – не понимая, что они шутят, попыталась вмешаться Эллери, но дядя жестом остановил ее.
– Хотя Странник и почетное прозвище, – продолжил он, – все же так называют бродяг и повес. Но это меня не касается, дорогая моя Эллери. Я не боюсь, что Мариабронн или кто-то еще соблазнит тебя, в конце концов, ты – воплощенное благочестие Бладстоуна. Нет, прозвище отражает саму сущность этого любителя приключений, – продолжал Даннауэй, делая вид, что не замечает, как нахмурилась племянница. – Он из чистого любопытства может влезть в логово дракона. В свое время король Гарет вполне мог бы доверить юному Мариабронну задание выследить Женги, если бы только не опасался, что тот его найдет, подойдет запросто да еще спросит, как его зовут, чтобы уж не ошибиться. Разве не таков ты, Мариабронн, – бесстрашен до дурости?
– Неуверенность в себе никогда не была в числе моих достоинств.
Хрипло расхохотавшись, генерал повернулся к Эллери:
– Прошу тебя, возьми небольшой, но надежный и выносливый отряд. Говорят, вокруг Палишука немало драконьих логовищ.
Эллери долго смотрела на него, соображая, к чему весь этот разговор.
– У меня есть на примете несколько солдат и еще кое-кто, – наконец сказала она.
Мариабронн согласно кивнул, потом откланялся и ушел, чтобы отдохнуть перед возвращением на север. Он отправился в комнатку рядом с помещениями командиров гарнизона, что всегда была свободна для него, и заснул, от всего сердца надеясь, чтобы легкомысленное отношение Даннауэя к началу загадочного строительства в Палишуке оказалось самым правильным.
Спал он, однако, неспокойно: в глубине души гнездилось подозрение, что этот «подарок» Женги будет намного страшнее остальных.
«В конце концов, ты – воплощенное благочестие Бладстоуна».
Эллери невольно напряглась, вспомнив слова дяди. Она пока не заслужила такого признания, а может, никогда и не заслужит, хотя многие, в том числе генерал Даннауэй, этого не знали. И семья, и высшая знать с нетерпением ждали, когда же Эллери явит им свое первое чудо – начнет, например, исцелять наложением рук. Никто из них не сомневался, что этот день вскоре настанет, потому что репутация молодой женщины, потомка старинной династии благочестивых воинов-чудотворцев, была безукоризненна.
Однако у Эллери были такие друзья, что знали ее и с другой стороны.
И сейчас генерал не видел, как нервно она переминается с ноги на ногу.
– Я смогу его победить, если надо, – сказала она худому человечку, стоявшему в тени колонны. – Его способности я оценила, он действительно хорош, как ты и говорил.
– И ты, тем не менее, веришь, что сможешь убить его?
– Но разве ты не обучил меня этому в совершенстве? – вопросом ответила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Обычно Даннауэй держался надменно и самодовольно, но со Странником Мариабронном обращался совсем иначе. Слава следопыта была столь громкой, что вполне позволяла ему, как считал генерал, откушать с ним, хотя обычно такой чести удостаивались очень и очень немногие.
Мариабронн же, хотя и никогда не понимал, зачем для еды иметь больше одного предмета посуды, со своей стороны, прекрасно знал, как вести себя на светских приемах. Ему, Усмирителю Ваасы, как многие его называли, доводилось обедать с королем Гаретом, госпожой Кристиной и всей их свитой и в Бладстоун-Виллидже, и во дворце Гелиогабалуса.
Репутация обязывала его печься о благе обеих земель, и Дамары, и Ваасы, поэтому он без обиняков, рассказал пожилому дородному генералу о происшествии в Палишуке. Когда он приступил к изложению подробностей, генерал велел позвать свою племянницу, командира Эллери.
Как только Мариабронн закончил, генерал испустил глубокий сокрушенный вздох.
– Боюсь, проклятие Женги будет тяготеть над нами до самой моей смерти и смерти моих детей, а потом и внуков, – промолвил он. – Подобные неприятности, похоже, становятся правилом.
– Будем надеяться, это всего лишь досадное происшествие.
– Такое уже случалось, – напомнил генерал, но не похоже было, что он обеспокоен. – Стоит ли напоминать о статуе дракона, которая вдруг выросла в топях к северу от Дармшела… И что же? Завязла в трясине, по-моему. Или тот ремень, инкрустированный драгоценными камнями, найденный одним беднягой на каком-то северном склоне Гален, – продолжал он. – Откуда парню было знать, что простой серый камень, привязанный к ремню, который он так бездумно отшвырнул в сторону после того, как надел ремень на себя, на самом деле – детонатор двадцати пяти взрывчатых рубинов на этом злополучном поясе? Если бы там не было таких же, как он, искателей приключений, наблюдавших все это с соседнего уступа, мы бы никогда и не узнали об этой «шутке» Женги. От бедного парня только клочки остались.
– Вообще-то, от него ничего не осталось, – добавила Эллери.
Пока Мариабронн слушал генерала, им владели смешанные чувства. С одной стороны, он не склонен был слишком легко относиться к потенциальной опасности таинственного строительства на северной окраине Палишука, но с другой – испытывал некоторое облегчение, вспомнив все эти случаи находок распыленного «наследства» Женги. Спору нет, в большинстве своем эти происшествия были трагичны, однако более серьезных последствии ни одно из них не имело и уж точно не предвещало возвращения Женги и восстановления его власти, еще одиннадцать лет тому назад покрывавшей мраком эти земли.
– Боюсь, все же заклятие это необычное, к тому же размах строительства велик и скрыть его не удастся. Король Гарет должен что-то предпринять, и чем быстрее, тем лучше, – сказал наконец он.
Даннауэй снова театрально вздохнул и, просительно поглядев на племянницу, проговорил:
– Собери кого-нибудь с Мариабронном в Палишук.
– Солдат? – деловито осведомилась она.
– Как пожелаешь.
Эллери кивнула и с нескрываемым любопытством поглядела на следопыта.
– Тогда, может, я лично буду сопровождать тебя, – заявила она, несколько изумив дядю. – Я уж забыла, когда была в Палишуке, да и балаган Уингэма больше года не видела.
– Буду очень рад такой спутнице, командир, – ответил Мариабронн, – но я бы попросил взять еще кого-то.
– Неужели ты думаешь, что я отпущу командира стражи Ворот Ваасы одну к Великому Леднику? – вмешался генерал.
Мариабронн посмотрел на него, изобразив уязвленное самолюбие.
– Тебя называют Странником, – лукаво продолжил Даннауэй. – Такое прозвище нелегко приобрести, а ты уж с лихвой его отработал.
– Генерал, заслуженная слава Мариабронна… – не понимая, что они шутят, попыталась вмешаться Эллери, но дядя жестом остановил ее.
– Хотя Странник и почетное прозвище, – продолжил он, – все же так называют бродяг и повес. Но это меня не касается, дорогая моя Эллери. Я не боюсь, что Мариабронн или кто-то еще соблазнит тебя, в конце концов, ты – воплощенное благочестие Бладстоуна. Нет, прозвище отражает саму сущность этого любителя приключений, – продолжал Даннауэй, делая вид, что не замечает, как нахмурилась племянница. – Он из чистого любопытства может влезть в логово дракона. В свое время король Гарет вполне мог бы доверить юному Мариабронну задание выследить Женги, если бы только не опасался, что тот его найдет, подойдет запросто да еще спросит, как его зовут, чтобы уж не ошибиться. Разве не таков ты, Мариабронн, – бесстрашен до дурости?
– Неуверенность в себе никогда не была в числе моих достоинств.
Хрипло расхохотавшись, генерал повернулся к Эллери:
– Прошу тебя, возьми небольшой, но надежный и выносливый отряд. Говорят, вокруг Палишука немало драконьих логовищ.
Эллери долго смотрела на него, соображая, к чему весь этот разговор.
– У меня есть на примете несколько солдат и еще кое-кто, – наконец сказала она.
Мариабронн согласно кивнул, потом откланялся и ушел, чтобы отдохнуть перед возвращением на север. Он отправился в комнатку рядом с помещениями командиров гарнизона, что всегда была свободна для него, и заснул, от всего сердца надеясь, чтобы легкомысленное отношение Даннауэя к началу загадочного строительства в Палишуке оказалось самым правильным.
Спал он, однако, неспокойно: в глубине души гнездилось подозрение, что этот «подарок» Женги будет намного страшнее остальных.
«В конце концов, ты – воплощенное благочестие Бладстоуна».
Эллери невольно напряглась, вспомнив слова дяди. Она пока не заслужила такого признания, а может, никогда и не заслужит, хотя многие, в том числе генерал Даннауэй, этого не знали. И семья, и высшая знать с нетерпением ждали, когда же Эллери явит им свое первое чудо – начнет, например, исцелять наложением рук. Никто из них не сомневался, что этот день вскоре настанет, потому что репутация молодой женщины, потомка старинной династии благочестивых воинов-чудотворцев, была безукоризненна.
Однако у Эллери были такие друзья, что знали ее и с другой стороны.
И сейчас генерал не видел, как нервно она переминается с ноги на ногу.
– Я смогу его победить, если надо, – сказала она худому человечку, стоявшему в тени колонны. – Его способности я оценила, он действительно хорош, как ты и говорил.
– И ты, тем не менее, веришь, что сможешь убить его?
– Но разве ты не обучил меня этому в совершенстве? – вопросом ответила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85