Темноволосый виновник торжества стоял на возвышении, что позволяло ему видеть всех гостей. В переднем ряду он заметил Кайлу и Харбина. Королева, казалось, стояла с трудом, но все же она внимательно слушала бесконечные речи, а мальчуган уже давно подписал с полномочным представителем превосходящих сил скуки акт о безоговорочной капитуляции и теперь от души лупил ногой по деревянной скамье собора. Потом Тавнос отыскал учеников под предводительством Рихло и старших учеников Рендалла и Санвелла. Недалеко от них обнаружился Шараман – при всех регалиях и в блестящей униформе, он, казалось, единственный получал удовольствие от происходящего.
Взгляд Тавноса скользил по толпе: вот аргивские дворяне в роскошных камзолах, юные придворные, не уступающие им в богатстве нарядов, богатые корлисийские купцы в более скромных, но тем не менее роскошных одеяниях, послы от гномов из Сардских гор – небольшая группа коротышек с суровыми лицами, – аргивяне на их фоне выглядели людьми беспечными и жизнерадостными. В недрах гномьих гор покоились необходимые Урзе природные ископаемые, а их хозяева были готовы обменивать их на золото – металл, который Урза считал второстепенным, непригодным для, нужд армии.
Были в толпе и простые иотийцы – беженцы, добравшиеся до Аргива после захвата врагом их родной страны; на родине они принадлежали к самым влиятельным семьям, но здесь, рядом с аргивянами, смотрелись бедными родственниками на пиру у столичной знати.
Среди гостей оказались и люди, чье происхождение Тавнос не мог определить наверняка: группа одетых в меха варваров из Мальпири и несколько священников, облаченных в черные рясы. На шее они носили цепочки, на которых висели непонятные маленькие механизмы. Их называли джиксийцами, жили они в каком-то монастыре на северо-западе страны. Монахи предложили Урзе помощь в работе, но Тавноса испугал фанатизм монахов в поклонении машинам и механизмам. С орнитоптерами они обращались так, словно те были живыми существами. В их обществе Тавнос чувствовал себя неспокойно, он старался их избегать, как и большинство местного населения, которое слишком дорожило своим временем, чтобы тратить его на каких-то богов.
Наконец речь казначея подошла к концу, и на его место заступила повелительница Корлиса. Ее голос звучал гораздо приятнее, но его грозная обладательница решила, судя по всему, потягаться с аргивянами в красноречии. Она напомнила собравшимся о последних событиях – успехах в строительстве защитных башен на границах Корлиса и Аргива и регулярных вылетах патрульных эскадрилий орнитоптеров, что, подчеркнула она, позволило народам Соединенного королевства чувствовать себя в безопасности от набегов проклятых фалладжи.
Тавнос, впрочем, придерживался иного мнения, он полагал, что в данный момент безопасность королевства гарантируют не только и не столько изобретения Урзы. До Пенрегона дошли вести, что Мишра практически опустошил Иотию и Зегон и что теперь он отчаянно ищет новые источники ресурсов. Судя по всему, его попытки приручить Саринт пошли прахом, так как он – опять же по слухам – отрядил значительные воинские контингенты на осаду главных городов этого государства. Но вместо того чтобы заполучить необходимое, Мишра открыл второй фронт. И если он будет продолжать в том же духе, то скоро окажется окружен врагами со всех сторон.
Разумеется, аргивская знать тут же сообразила, какие открываются перспективы, и не замедлила поделиться новостью с корлисийскими купцами, которые грезили только одним – обновить заброшенные торговые пути. Именно сейчас, говорили в народе, настал момент воспользоваться преимуществом и отвоевать Иотию. Именно сейчас пришло время поставить Мишру на место.
Урза удивил Тавноса тем, как он отреагировал на требования знати. В Иотии он носу не казал из «голубятни», предоставляя другим заниматься политикой и вести переговоры. Теперь же он всякую свободную минуту беседовал с дворянами и купцами и никогда не отказывал себе в удовольствии показать им новое устройство или способ его применения. Они же, со своей стороны, распахивали перед ним двери кладовых и открывали сундуки, предоставляя в его распоряжение силовые камни, земли, средства и материалы – только бы он не останавливался, только бы строил, строил и строил.
Тавносу казалось, что он понимает Урзу. Изобретатель намеревался продолжать строительство новых мстителей, орнитоптеров, стражей и механических солдат до той поры, пока мощь его армии не возрастет настолько, что перед ней не устоит ни один дракон. И тогда он выступит против своего брата.
Тавнос всем сердцем надеялся, что развитие событий позволит Урзе воплотить этот план в жизнь. Но, хорошо зная нетерпеливость аргивян и жадность корлисианцев, он сомневался, что это время у Урзы будет.
Повелительница Корлиса наконец покинула трибуну, и его юное величество приступил к присвоению титулов. Урза встал на одно колено (что само по себе было подвигом, учитывая неудобство церемониальной одежды), и новоиспеченный король возложил на голову Урзы митру Верховного Лорда-изобретателя. Затем он вручил Урзе скипетр Защитника отечества. Толпа взорвалась аплодисментами, Урза в ответ поклонился гостям в знак признательности.
Тавноса собравшиеся приветствовали менее восторженно. Ему вручили тяжелую бархатную мантию (специально подогнанную под его рост) Главного ученого. Он тоже опустился на одно колено, и король возложил на его голову золотой венец. Тавнос был настолько выше короля – даже коленопреклоненный, – что тому пришлось вставать на цыпочки.
Затем следовала церемония благословения, и Тавнос готов был поклясться, что все собравшиеся вздрогнули при появлении королевского казначея, который снова завел длиннющую речь, призывая на головы проклятых фалладжи все мыслимые кары. «Вот кого не хватает», – сообразил наконец Тавнос. Среди собравшихся не было фалладжи, по крайней мере не было тех из фалладжи, кто открыто признавал бы свое происхождение. Казначей объявил Урзу Защитником отечества и всех прочих земель, не захваченных фалладжи и их союзниками.
Иными словами, всех земель, где не властвует Мишра
Наконец церемония завершилась, и люди направились на торжественный банкет, основным блюдом которого оказались еще более длинные речи. Каждый из присутствующих, невзирая на его сословие, считал своим долгом встать и известить собравшихся, что он думает по поводу происшедшего.
Тавнос больше не мог слушать все это.
Вернувшись в свои покои, Урза рассмеялся и снял с головы митру – она была тяжеленной и Тавнос всю церемонию боялся, как бы его учитель не упал под ее весом.
Урза взял митру обеими руками, его лицо светилось счастьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137