одежду, продукты, сапоги, золото, драгоценности. Мы положим все это на берег, на видном месте, а затем, когда вы отпустите вашего второго пленника, мы сможем… отплыть…
Ее голос дрогнул, словно от страха, что она не убедила его, и Ола добавила:
— Вы ведь ничего не теряете. Вас никто не увидит, никто не сможет стрелять в вас, вы получите все, что захотите.
Хотя она не была уверена, но ей показалось, что среди слушавших прошелся ропот одобрения.
Предводитель сказал резко:
— Это все слишком сложно. Почему, собственно, мы должны доверять вам? Вы здесь, у нас, и мужчина умрет, а вы останетесь с нами.
Ола не сразу смогла понять, что он имеет в виду. А главарь с неприятной улыбкой сказал:
— С нами нет женщин, и кое-кто из моих людей находит вас привлекательной, сеньора.
Ола издала вскрик дикого ужаса.
— Нет! Нет! Неужели вы думаете, что я… останусь с вами?
— У вас нет выбора, — сказал главарь.
Он вновь поднял свой пистолет, и Ола с неожиданной силой, заставшей их врасплох, высвободилась и бросилась к маркизу.
Она загородила его собой и крикнула в лицо бандитам:
— Если хочешь застрелить его, тебе придется сначала убить меня! Вы убийца, и проклятие Бога рано или поздно настигнет вас!
По-испански слова эти прозвучали более внушительно, и некоторые из разбойников протестующе зароптали.
Маркиз в этот момент, яростно вырывался из рук бандитов и, освободив наконец свой рот, закричал:
— Будьте прокляты! Да будьте вы прокляты! — кричал он, к удивлению Олы, по-испански.
Он продолжал отбиваться от бандитов, пытавшихся удержать его, в то время как Ола стояла между ним и главарем с его пистолетом.
Она знала, что если двинется с места, то он выстрелит.
Обернувшись посмотреть, как бьются за ее спасение, она заметила, что один из бандитов вынул из-за пояса нож и замахнулся, чтобы ударить маркиза в грудь.
Даже не соображая, что она делает, Ола бросилась на бандита, отвела вверх его руку с длинным, острым, злобно блестевшим лезвием.
И тут, когда она поняла, что не в силах больше спасти маркиза от смерти, раздался неожиданный громкий взрыв, почти оглушивший ее, Она вдруг почувствовала, как нож вонзается ей в плечо.
Когда она упала на землю, раздались еще взрывы, и от их грохота словно воцарилась тьма, полностью поглотившая ее.
Маркиз тихо открыл дверь каюты и подошел к кровати, и Гибсон, сидевший в кресле рядом с нею, поднялся на ноги.
— Как она? — тихо спросил маркиз.
— Все еще в лихорадке, милорд, и не приходила еще в сознание, как и следовало ожидать.
— Мне показалось, что ночью я слышал ее голос, — сказал маркиз.
— Она бредила, милорд, но я не разобрал, что она говорила.
— Я посижу возле нее, — сказал маркиз. — А вы ступайте отдохните, Гибсон, это — приказ!
— Благодарю вас, милорд, но я не устал. Я привык к недолгому сну.
— Вы подежурите возле мисс Милфорд ночью, если не. позволите мне сделать это, — ответил маркиз.
— Я посижу с ней, милорд, как мы договорились. Но если вы побудете с молодой леди теперь, я сделаю, как вы приказываете, и немного вздремну.
— Так и сделайте, — сказал маркиз. — Если она захочет пить, есть здесь что-нибудь для нее?
— Да, милорд. В этом кувшине лимонный сок, а в другом — свежая вода.
— Вода, которая чуть не обошлась нам слишком дорого! — заметил маркиз, будто говоря как с самим собой.
Гибсон не ответил. Он лишь взглянул в последний раз на Олу, чтобы убедиться, что от него пока ничего больше не требуется, и вышел из каюты.
Маркиз, заменивший его, глядел на Олу и думал о том, что им чрезвычайно повезло, они остались живы. А тогда он был уверен, что у них нет уже никакого шанса.
Он теперь знал, что именно благодаря ее смелой попытке спасти его жизнь, матросы успели взобраться на обрыв и появиться в самый последний момент, чтобы расстрелять главаря банды и шестерых грабителей. Остальные разбойники разбежались.
— Я виню себя, милорд, — сказал капитан, когда маркиз в целости и сохранности спустился к яхте.
Было чрезвычайно трудно с каменистой площадки перед пещерой доставить вниз Олу, которая была без сознания.
Пришлось спускать ее на канатах, и маркиз боялся, что неосторожное движение усилит кровотечение из ее плеча, и она может умереть от потери крови.
— Почему вы должны винить себя? — спросил маркиз.
— Я никогда не мог бы подумать, что ваша светлость и молодая леди заберетесь на утес, — ответил капитан. — Когда вы начали подниматься туда, я был в трюме, чтобы удостовериться, что бочки ни при каком шторме больше не сорвутся, когда их принесут на борт.
Маркиз одобрительно взглянул на капитана, и тот продолжил:
— Когда я увидел, что вы и мисс Мидфорд взбираетесь наверх, я вспомнил, что во время моего прошлого прибытия в эту бухту, меня предостерегали от испанских бандитов. «Это отвратительные типы! — говорил мне один матрос на яхте лорда Латворта. — Перережут вам горло, даже не поинтересовавшись, кто вы, а некоторые из них вооружены пистолетами и мушкетами!»
— Что же вы сделали, когда вспомнили об этом? — полюбопытствовал маркиз.
— Я послал на мачту матроса, милорд, с подзорной трубой и приказал ему наблюдать за вами и молодой леди. Когда он закричал сверху, что видел, как вас затащили в пещеры, я прекрасно понял, что происходит.
— На то была воля провидения, что благодаря вашей расторопности наша жизнь была спасена, — заметил маркиз.
— Я никогда не простил бы себя, — пылко сказал капитан, — если бы что-либо случилось с вашей светлостью.
— Я не раз был близок к смерти, — заметил маркиз, — но сейчас моя жизнь была на волоске, и мне бы не хотелось снова попасть в такую передрягу!
— Я могу лишь благодарить Бога за то, что вы и мисс Милфорд избежали еще более худших последствий, — искренне сказал капитан.
Маркиз испытывал то же самое чувство.
Глядя на Олу, он думал о том, что никто бы не поверил, что женщина может оказаться такой храброй и находчивой.
Когда его затащили в пещеру, он был удивлен, что она не плачет и не падает духом в руках похитителей.
Когда она смогла заговорить, маркиз смекнул, что она специально объясняется с бандитами медленно, чтобы те могли понять ее, и он вновь поразился тому, что она не унижается от страха и не молит о пощаде.
Когда же Ола заслонила его от бандита, пытавшегося заколоть его ножом, и хотела спасти ему жизнь, маркиз подумал, что на такой героизм не любая женщина была бы способна, особенно столь юная и хрупкая, как Ола.
Он подумал, что огненно-рыжие волосы Олы отражают неукротимый и стойкий дух. Женщине исключительной смелости было под силу выдержать столько непростых и рискованных происшествий в своей жизни.
Последняя напасть, выпавшая на ее долю, вообще была уму непостижима, а весь трагизм заключался в том, что пострадала она, а не он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Ее голос дрогнул, словно от страха, что она не убедила его, и Ола добавила:
— Вы ведь ничего не теряете. Вас никто не увидит, никто не сможет стрелять в вас, вы получите все, что захотите.
Хотя она не была уверена, но ей показалось, что среди слушавших прошелся ропот одобрения.
Предводитель сказал резко:
— Это все слишком сложно. Почему, собственно, мы должны доверять вам? Вы здесь, у нас, и мужчина умрет, а вы останетесь с нами.
Ола не сразу смогла понять, что он имеет в виду. А главарь с неприятной улыбкой сказал:
— С нами нет женщин, и кое-кто из моих людей находит вас привлекательной, сеньора.
Ола издала вскрик дикого ужаса.
— Нет! Нет! Неужели вы думаете, что я… останусь с вами?
— У вас нет выбора, — сказал главарь.
Он вновь поднял свой пистолет, и Ола с неожиданной силой, заставшей их врасплох, высвободилась и бросилась к маркизу.
Она загородила его собой и крикнула в лицо бандитам:
— Если хочешь застрелить его, тебе придется сначала убить меня! Вы убийца, и проклятие Бога рано или поздно настигнет вас!
По-испански слова эти прозвучали более внушительно, и некоторые из разбойников протестующе зароптали.
Маркиз в этот момент, яростно вырывался из рук бандитов и, освободив наконец свой рот, закричал:
— Будьте прокляты! Да будьте вы прокляты! — кричал он, к удивлению Олы, по-испански.
Он продолжал отбиваться от бандитов, пытавшихся удержать его, в то время как Ола стояла между ним и главарем с его пистолетом.
Она знала, что если двинется с места, то он выстрелит.
Обернувшись посмотреть, как бьются за ее спасение, она заметила, что один из бандитов вынул из-за пояса нож и замахнулся, чтобы ударить маркиза в грудь.
Даже не соображая, что она делает, Ола бросилась на бандита, отвела вверх его руку с длинным, острым, злобно блестевшим лезвием.
И тут, когда она поняла, что не в силах больше спасти маркиза от смерти, раздался неожиданный громкий взрыв, почти оглушивший ее, Она вдруг почувствовала, как нож вонзается ей в плечо.
Когда она упала на землю, раздались еще взрывы, и от их грохота словно воцарилась тьма, полностью поглотившая ее.
Маркиз тихо открыл дверь каюты и подошел к кровати, и Гибсон, сидевший в кресле рядом с нею, поднялся на ноги.
— Как она? — тихо спросил маркиз.
— Все еще в лихорадке, милорд, и не приходила еще в сознание, как и следовало ожидать.
— Мне показалось, что ночью я слышал ее голос, — сказал маркиз.
— Она бредила, милорд, но я не разобрал, что она говорила.
— Я посижу возле нее, — сказал маркиз. — А вы ступайте отдохните, Гибсон, это — приказ!
— Благодарю вас, милорд, но я не устал. Я привык к недолгому сну.
— Вы подежурите возле мисс Милфорд ночью, если не. позволите мне сделать это, — ответил маркиз.
— Я посижу с ней, милорд, как мы договорились. Но если вы побудете с молодой леди теперь, я сделаю, как вы приказываете, и немного вздремну.
— Так и сделайте, — сказал маркиз. — Если она захочет пить, есть здесь что-нибудь для нее?
— Да, милорд. В этом кувшине лимонный сок, а в другом — свежая вода.
— Вода, которая чуть не обошлась нам слишком дорого! — заметил маркиз, будто говоря как с самим собой.
Гибсон не ответил. Он лишь взглянул в последний раз на Олу, чтобы убедиться, что от него пока ничего больше не требуется, и вышел из каюты.
Маркиз, заменивший его, глядел на Олу и думал о том, что им чрезвычайно повезло, они остались живы. А тогда он был уверен, что у них нет уже никакого шанса.
Он теперь знал, что именно благодаря ее смелой попытке спасти его жизнь, матросы успели взобраться на обрыв и появиться в самый последний момент, чтобы расстрелять главаря банды и шестерых грабителей. Остальные разбойники разбежались.
— Я виню себя, милорд, — сказал капитан, когда маркиз в целости и сохранности спустился к яхте.
Было чрезвычайно трудно с каменистой площадки перед пещерой доставить вниз Олу, которая была без сознания.
Пришлось спускать ее на канатах, и маркиз боялся, что неосторожное движение усилит кровотечение из ее плеча, и она может умереть от потери крови.
— Почему вы должны винить себя? — спросил маркиз.
— Я никогда не мог бы подумать, что ваша светлость и молодая леди заберетесь на утес, — ответил капитан. — Когда вы начали подниматься туда, я был в трюме, чтобы удостовериться, что бочки ни при каком шторме больше не сорвутся, когда их принесут на борт.
Маркиз одобрительно взглянул на капитана, и тот продолжил:
— Когда я увидел, что вы и мисс Мидфорд взбираетесь наверх, я вспомнил, что во время моего прошлого прибытия в эту бухту, меня предостерегали от испанских бандитов. «Это отвратительные типы! — говорил мне один матрос на яхте лорда Латворта. — Перережут вам горло, даже не поинтересовавшись, кто вы, а некоторые из них вооружены пистолетами и мушкетами!»
— Что же вы сделали, когда вспомнили об этом? — полюбопытствовал маркиз.
— Я послал на мачту матроса, милорд, с подзорной трубой и приказал ему наблюдать за вами и молодой леди. Когда он закричал сверху, что видел, как вас затащили в пещеры, я прекрасно понял, что происходит.
— На то была воля провидения, что благодаря вашей расторопности наша жизнь была спасена, — заметил маркиз.
— Я никогда не простил бы себя, — пылко сказал капитан, — если бы что-либо случилось с вашей светлостью.
— Я не раз был близок к смерти, — заметил маркиз, — но сейчас моя жизнь была на волоске, и мне бы не хотелось снова попасть в такую передрягу!
— Я могу лишь благодарить Бога за то, что вы и мисс Милфорд избежали еще более худших последствий, — искренне сказал капитан.
Маркиз испытывал то же самое чувство.
Глядя на Олу, он думал о том, что никто бы не поверил, что женщина может оказаться такой храброй и находчивой.
Когда его затащили в пещеру, он был удивлен, что она не плачет и не падает духом в руках похитителей.
Когда она смогла заговорить, маркиз смекнул, что она специально объясняется с бандитами медленно, чтобы те могли понять ее, и он вновь поразился тому, что она не унижается от страха и не молит о пощаде.
Когда же Ола заслонила его от бандита, пытавшегося заколоть его ножом, и хотела спасти ему жизнь, маркиз подумал, что на такой героизм не любая женщина была бы способна, особенно столь юная и хрупкая, как Ола.
Он подумал, что огненно-рыжие волосы Олы отражают неукротимый и стойкий дух. Женщине исключительной смелости было под силу выдержать столько непростых и рискованных происшествий в своей жизни.
Последняя напасть, выпавшая на ее долю, вообще была уму непостижима, а весь трагизм заключался в том, что пострадала она, а не он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33