Наполнила оба, один протянула.
— Попробуй. Итальянское. «Вальполичелла».
— Правда не хочется. Я...
Она посмотрела ему в глаза:
— Не люблю разговаривать с теми, кто отказывается со мной выпить.
Джек, пожав плечами, принял бокал, пригубил. Приходилось делать кое-что похуже, чтоб кого-нибудь разговорить.
— Неплохо. — Ну, теперь она довольна? — Можно задать вам несколько вопросов?
— Если угодно. — Аня села на диван, над которым висели растения, лозы, закурила, принялась тасовать карточную колоду. Указала ему на шезлонг: — Садись. Хочешь спросить о русской женщине с эскимосской лайкой-маламутом?
У него отвисла челюсть.
— Я... я...
— Об индианке с немецкой овчаркой? О той, что советовала держаться подальше от дома в Астории, что ты глупо проигнорировал.
— Откуда вы знаете? — пробормотал Джек, обретая дар речи.
Она выпустила струю дыма, начиная раскладывать на столике классический пасьянс.
— Случайно догадалась.
— Я с июня наталкиваюсь на женщин, которым слишком много известно... На женщин с собаками. Вы третья. Две — еще не правило, а три...
— Не волнуйся. Тебе нечего их опасаться. Меня тоже.
Он глубоко вдохнул и выдохнул. Надеялся на запирательство, на уклончивые ответы. Прямота, подтвердившая подозрения, полностью сбила с толку.
Джек хлебнул вина. Может, поэтому Аня настаивала на выпивке.
— Кто вы такие?
Она разложила карты, начала игру, открывая их звучными короткими щелчками.
— Да, собственно, никто.
— Не верю. Слишком много знаете. В июне во время болезни ко мне пришла русская дама, — он мысленно увидел ее: волосы цвета соли с перцем, серый спортивный костюм для пробежек, крупная белая лайка-маламут, — и начала толковать о войне, в которой я будто бы принимаю участие. «Идет война, ты — боец», — объявила она. Не помню, прямо высказалась или нет, только наверняка имела в виду так называемое Иное...
Аня оставила карты, глядя на него.
— Об Ином ты к тому времени уже слышал.
— Угу.
Хотя лучше в не слышал. Впервые услышал в этом году, как ни странно, на конференции, посвященной разоблачению заговоров. И с тех пор уже как бы не распоряжался собственной жизнью.
Услышал, что две колоссальные непостижимые космические силы вечно ведут войну. Борьба идет за все миры, измерения, за само бытие. Земля с человечеством в глухом уголке Вселенной — малая пешка на игровой доске, не имеющая большого значения. Но чтобы объявить себя победителем, надо завладеть всем до последней крохи. На одной стороне стоит нечто враждебное людям. Эта стихия, сущность, сила не имеет названия. Те, кто знает о ее существовании, испокон веку зовут ее «Иное». Если победит Иное, Земля превратится в гиблое место для любой известной формы жизни. К счастью, она пока находится под опекой другой стороны, которую именуют Союзником. Не совсем точно, насколько можно судить. Эта сила не дружелюбная, а просто враждебная врагу человечества. Самое большее, чего Земля от нее может ждать, — милостивое пренебрежение.
— В ту минуту я принял русскую женщину за лихорадочный бред, но потом она вновь появилась и предупредила...
— Что совпадений в твоей жизни больше не будет.
Джек кивнул. От такого предупреждения до сих пор мороз прохватывает. Катастрофический смысл.
— Она была права?
Аня вернулась к игре, передвигая на столике карты, выкладывая на базу тузы и двойки.
— Боюсь, да, милый.
— Значит, кто-то руководит моей жизнью. Зачем?
— Затем, что ты принимаешь участие.
— Не по своей воле.
— Воля в таких делах не имеет значения.
— Ну, если кто-то или что-то видит во мне своего знаменосца, пусть еще раз хорошенько подумает.
— Ты не знаменосец. Пока.
Уже легче. Немного.
— А кто?
Аня увлеклась раскладкой. Джек невольно обратил внимание, как ловко карты ложатся на столик.
— У тебя был предшественник, — объявила она. — Тот же самый, что у Близнецов. Не забыл Близнецов?
Перед глазами Джека мелькнули двое мужчин в одинаковых черных костюмах и темных очках, с идентичными бесстрастными бледными лицами.
— Разве можно забыть?
— Им предстояло заменить предшественника. А когда ты отправил их...
— Не оставалось особого выбора. Либо они, либо я. Я потом попытался помочь, но они отказались.
— Они сделали свое дело, однако с их исчезновением образовалась брешь. Которую ты должен заполнить.
— Вы же сказали, еще кто-то есть?
Аня кивнула, положив на столик последнюю карту. Все открылись. Пасьянс сошелся. Не трудясь перекладывать карты на базу, она собрала колоду, перетасовала.
— Есть. Мужчина из мужчин. Только он уже стар и может умереть, прежде чем снова понадобится.
— Снова?
— Он давно сражается на стороне Союзника.
— Сколько лет?
— Очень давно. Так давно, что ты не поверишь. Теперь его дни сочтены. После многовековой службы Союзнику — по-моему, слишком долгой, да кто прислушивается к старухе — его освободили. Впрочем, кажется, преждевременно. Несмотря на возраст, он может еще пригодиться. А если не доживет до того дня... — Она взглянула Джеку в глаза.
— Тогда я?
— Тогда ты.
Против всякой вероятности Джек поверил. С усилием прогнал мрачные мысли. Может быть, этот день никогда не наступит. Или к тому времени он сам умрет от старости.
Ладно. Он ведь пришел к Ане не ради себя — ради папы.
— Иное причастно к несчастному случаю с папой?
Аня кивнула, закончила тасовать, начала раскладывать другой пасьянс.
— И Союзник тоже, хоть скрытно.
— Вы с подругами, как я догадываюсь, стоите на стороне Союзника?
— Нет, — покачала она головой. — Я противница Иного, но не сторонница Союзника.
— На чьей же вы стороне?
— На твоей.
— Если я связан с Союзником, значит...
Аня раздраженно поморщилась и прервала игру.
— Я говорю, что не стою на стороне Союзника. Я сказала, что стою на твоей стороне. Значит, ты действуешь отдельно и независимо от Союзника.
— Почему?
— Потому что Союзник бывает таким же безжалостным, как Иное. Он противостоит Иному по собственным соображениям, ни одно из которых не связано с нашим благополучием и безопасностью. Использует в борьбе с Иным тебя и любого другого, не заботясь о том, что с тобой будет. Процветание человечества не входит в его планы. А в мои входит.
— Почему? Что вам до этого?
Аня вновь принялась перекладывать карты на столике.
— То же, что и тебе. Мы все в одной лодке на этой планете. Земля и есть лодка, если подумать. Люди заслуживают освобождения от обеих агрессивных сил. На нашей планете, в нашем уголке мироздания обитают разумные существа, поэтому она играет в борьбе столь важную роль. Это не просто собственность, которую можно выиграть, проиграть, обменять по собственному желанию. Если она должна достаться одному из двух, я предпочла бы Союзника, чем Иное. Хотя зачем кому-нибудь доставаться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
— Попробуй. Итальянское. «Вальполичелла».
— Правда не хочется. Я...
Она посмотрела ему в глаза:
— Не люблю разговаривать с теми, кто отказывается со мной выпить.
Джек, пожав плечами, принял бокал, пригубил. Приходилось делать кое-что похуже, чтоб кого-нибудь разговорить.
— Неплохо. — Ну, теперь она довольна? — Можно задать вам несколько вопросов?
— Если угодно. — Аня села на диван, над которым висели растения, лозы, закурила, принялась тасовать карточную колоду. Указала ему на шезлонг: — Садись. Хочешь спросить о русской женщине с эскимосской лайкой-маламутом?
У него отвисла челюсть.
— Я... я...
— Об индианке с немецкой овчаркой? О той, что советовала держаться подальше от дома в Астории, что ты глупо проигнорировал.
— Откуда вы знаете? — пробормотал Джек, обретая дар речи.
Она выпустила струю дыма, начиная раскладывать на столике классический пасьянс.
— Случайно догадалась.
— Я с июня наталкиваюсь на женщин, которым слишком много известно... На женщин с собаками. Вы третья. Две — еще не правило, а три...
— Не волнуйся. Тебе нечего их опасаться. Меня тоже.
Он глубоко вдохнул и выдохнул. Надеялся на запирательство, на уклончивые ответы. Прямота, подтвердившая подозрения, полностью сбила с толку.
Джек хлебнул вина. Может, поэтому Аня настаивала на выпивке.
— Кто вы такие?
Она разложила карты, начала игру, открывая их звучными короткими щелчками.
— Да, собственно, никто.
— Не верю. Слишком много знаете. В июне во время болезни ко мне пришла русская дама, — он мысленно увидел ее: волосы цвета соли с перцем, серый спортивный костюм для пробежек, крупная белая лайка-маламут, — и начала толковать о войне, в которой я будто бы принимаю участие. «Идет война, ты — боец», — объявила она. Не помню, прямо высказалась или нет, только наверняка имела в виду так называемое Иное...
Аня оставила карты, глядя на него.
— Об Ином ты к тому времени уже слышал.
— Угу.
Хотя лучше в не слышал. Впервые услышал в этом году, как ни странно, на конференции, посвященной разоблачению заговоров. И с тех пор уже как бы не распоряжался собственной жизнью.
Услышал, что две колоссальные непостижимые космические силы вечно ведут войну. Борьба идет за все миры, измерения, за само бытие. Земля с человечеством в глухом уголке Вселенной — малая пешка на игровой доске, не имеющая большого значения. Но чтобы объявить себя победителем, надо завладеть всем до последней крохи. На одной стороне стоит нечто враждебное людям. Эта стихия, сущность, сила не имеет названия. Те, кто знает о ее существовании, испокон веку зовут ее «Иное». Если победит Иное, Земля превратится в гиблое место для любой известной формы жизни. К счастью, она пока находится под опекой другой стороны, которую именуют Союзником. Не совсем точно, насколько можно судить. Эта сила не дружелюбная, а просто враждебная врагу человечества. Самое большее, чего Земля от нее может ждать, — милостивое пренебрежение.
— В ту минуту я принял русскую женщину за лихорадочный бред, но потом она вновь появилась и предупредила...
— Что совпадений в твоей жизни больше не будет.
Джек кивнул. От такого предупреждения до сих пор мороз прохватывает. Катастрофический смысл.
— Она была права?
Аня вернулась к игре, передвигая на столике карты, выкладывая на базу тузы и двойки.
— Боюсь, да, милый.
— Значит, кто-то руководит моей жизнью. Зачем?
— Затем, что ты принимаешь участие.
— Не по своей воле.
— Воля в таких делах не имеет значения.
— Ну, если кто-то или что-то видит во мне своего знаменосца, пусть еще раз хорошенько подумает.
— Ты не знаменосец. Пока.
Уже легче. Немного.
— А кто?
Аня увлеклась раскладкой. Джек невольно обратил внимание, как ловко карты ложатся на столик.
— У тебя был предшественник, — объявила она. — Тот же самый, что у Близнецов. Не забыл Близнецов?
Перед глазами Джека мелькнули двое мужчин в одинаковых черных костюмах и темных очках, с идентичными бесстрастными бледными лицами.
— Разве можно забыть?
— Им предстояло заменить предшественника. А когда ты отправил их...
— Не оставалось особого выбора. Либо они, либо я. Я потом попытался помочь, но они отказались.
— Они сделали свое дело, однако с их исчезновением образовалась брешь. Которую ты должен заполнить.
— Вы же сказали, еще кто-то есть?
Аня кивнула, положив на столик последнюю карту. Все открылись. Пасьянс сошелся. Не трудясь перекладывать карты на базу, она собрала колоду, перетасовала.
— Есть. Мужчина из мужчин. Только он уже стар и может умереть, прежде чем снова понадобится.
— Снова?
— Он давно сражается на стороне Союзника.
— Сколько лет?
— Очень давно. Так давно, что ты не поверишь. Теперь его дни сочтены. После многовековой службы Союзнику — по-моему, слишком долгой, да кто прислушивается к старухе — его освободили. Впрочем, кажется, преждевременно. Несмотря на возраст, он может еще пригодиться. А если не доживет до того дня... — Она взглянула Джеку в глаза.
— Тогда я?
— Тогда ты.
Против всякой вероятности Джек поверил. С усилием прогнал мрачные мысли. Может быть, этот день никогда не наступит. Или к тому времени он сам умрет от старости.
Ладно. Он ведь пришел к Ане не ради себя — ради папы.
— Иное причастно к несчастному случаю с папой?
Аня кивнула, закончила тасовать, начала раскладывать другой пасьянс.
— И Союзник тоже, хоть скрытно.
— Вы с подругами, как я догадываюсь, стоите на стороне Союзника?
— Нет, — покачала она головой. — Я противница Иного, но не сторонница Союзника.
— На чьей же вы стороне?
— На твоей.
— Если я связан с Союзником, значит...
Аня раздраженно поморщилась и прервала игру.
— Я говорю, что не стою на стороне Союзника. Я сказала, что стою на твоей стороне. Значит, ты действуешь отдельно и независимо от Союзника.
— Почему?
— Потому что Союзник бывает таким же безжалостным, как Иное. Он противостоит Иному по собственным соображениям, ни одно из которых не связано с нашим благополучием и безопасностью. Использует в борьбе с Иным тебя и любого другого, не заботясь о том, что с тобой будет. Процветание человечества не входит в его планы. А в мои входит.
— Почему? Что вам до этого?
Аня вновь принялась перекладывать карты на столике.
— То же, что и тебе. Мы все в одной лодке на этой планете. Земля и есть лодка, если подумать. Люди заслуживают освобождения от обеих агрессивных сил. На нашей планете, в нашем уголке мироздания обитают разумные существа, поэтому она играет в борьбе столь важную роль. Это не просто собственность, которую можно выиграть, проиграть, обменять по собственному желанию. Если она должна достаться одному из двух, я предпочла бы Союзника, чем Иное. Хотя зачем кому-нибудь доставаться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85