Через год... его ребенок уже появится на свет. И если Брейди добьется успеха, ни у малыша, ни у Джиа, ни у Вики будущего не будет.
И тут в мозгу сверкнула идея, как с этим справиться. Такая ясная и понятная...
— Мы их выкопаем! Я соберу команду экскаваторщиков, и мы их будем вытаскивать быстрее, чем Брейди — хоронить. Мы сделаем его усилия...
Герта покачала головой.
— Нет? Почему нет?
— Как только колонна погружается в землю, уже случается несчастье. Все, поздно. И выкапывание их ничего не даст.
Проклятье. А он-то думал — хоть на что-то наткнулся.
— Поэтому вы и хотите, чтобы церковь дорментализма была, как вы сказали, уничтожена... разрушена, искалечена, поставлена на колени.
Герта кивнула.
Джек потер подбородок.
— Разрушить ее... нелегкая задача. Она же повсюду, она есть почти в каждой стране. Но вот искалечить ее... это возможно. Давайте представим, что Брейди вышвырнули с водительского места. Что это даст?
— Это не остановит Опуса Омега — Высший Совет сможет продолжать и без него, — но реализация замедлится. Что даст нам некоторое время.
— Для чего?
Герта пожала плечами:
— Время, чтобы Союзник осознал размер угрозы его интересам здесь. Время, чтобы Противник сделал ошибку — ты же знаешь, его нельзя считать непогрешимым. Он уже допускал ошибки. И он полон желания, страстного желания дождаться обещанного ему момента. После тысячи лет борьбы его время вот-вот придет, и он уже проявляет нетерпение. Что и может сработать нам на руку.
— Я думаю, мы уже получили это дополнительное время.
У Герты заблестели глаза.
— Ты это сделал? Как? Каким образом?
— Если все пойдет, как я спланировал, то мистер Брейди скорее рано, чем поздно обретет статус преступника.
— Преступника?..
— Продолжайте смотреть телевизор. — Встав, Джек заметил, что продолжает держать в руках кожу Ани. — А что же мне вот с этим делать?
— Предполагалось, что ты ее сохранишь. Разве не хочется?
— Строго говоря, это не тот предмет, который я хотел бы вставить в рамку и повесить над своей кроватью. Почему бы вам не взять его? Понимаете... как напоминание об Ане.
Герта встала и принялась расстегивать свою блузку.
— Мне не нужно напоминаний.
— Что?.. — растерявшись, переспросил Джек. — Что вы делаете? Подождите секундочку.
Ее скрюченные пальцы двигались куда быстрее, чем можно было бы предположить, имея в виду опухшие суставы.
Герта посмотрела на него:
— Это займет секунду-другую.
Расстегивая последнюю пуговицу, она повернулась к высокому окну п спустила блузку до талии.
У Джека перехватило дыхание.
— Свитый!..
— Заверяю, что тут нет ничего святого.
Он смотрел на ее изуродованную спину, на которой были шрамы, напоминавшие ожоги от сигарет, и линии, которые, пересекаясь, тянулись между ними.
Если не считать одной свежей раны слева, из которой еще сочилась кровь, спина Герты была точной копией спины Ани.
— Что это такое?
— Карта моей боли, — бросила женщина из-за плеча.
— Именно так говорила и Аня. Она назвала это картой стараний Противника уничтожить ее. Почему?
— Потому что, если я все еще жива, значит, он не смог победить.
Как бы странно это ни звучало, Джек принял слова Герты за чистую монету.
— По кто же вы?
— Твоя мать.
Джек подавил желание заорать и приглушил голос:
— Только не начинайте снова. Послушайте...
— Нет. Это ты послушай. И внимательно присмотрись к моей спине.
— Если вы имеете в виду свежую рану, то я ее видел. — И вдруг он понял. — Это та колонна и Пенсильвании! То есть каждый раз, как Брейди и его банда закапывали одну из колонн...
— Я это чувствовала. И истекала кровью.
Джек опустился на стул.
— Я не понимаю.
— У тебя нет в этом необходимости. Но все же посмотри внимательнее и скажи, видишь ли ты разницу.
Приглядевшись к спине Герты, он заметил кое-что еще, чего не было у Ани: глубокую вдавленность в самом низу, достаточно большую, скажем в два пальца глубиной. Он было протянул к ней руку, но тут же отдернул.
Герта, не поворачиваясь, сказала:
— Попробуй. Прикоснись. Там уже не болит.
У Джека закружилась голова.
— Нет, я не думаю...
— Вложи пальцы в рану. Не бойся.
Джек снова протянул руку и ввел в ямку указательный палец. Рана была достаточно глубока — палец не встретил преграды. Он осторожно протолкнул палец еще глубже — и снова встретил пустоту.
Джек не мог заставить себя продолжать эксперимент. Вытащив палец, он наклонился — может, ему удастся увидеть, насколько глубока рана. И тогда...
Он резко откинул голову:
— Боже!
Неужто он в самом деле видел то, что. ему показалось, он увидел? Нет. Это невозможно.
Но ведь какое-то время назад понятие «невозможно» потеряло всякий смысл.
Джек снова заглянул в рану. Он увидел проем, исполосованный шрамами, и свет в дальнем конце его. Дневной свет. Кружок голубого неба.
Господи, он же смотрит на набережную Ист-Ривер в Куинсе, смотрит через отверстие в теле Герты. Джек отпрянул и, наклонившись направо, увидел в высоком окне тот же самый вид. Казалось, что Герта была проткнута насквозь копьем и рана так и не затянулась — да, стенки раневого канала излечились, но сквозное отверстие осталось.
— Что... кто это сделал?
— Смерть Ани, — сказала Герта, накидывая блузку на плечи.
— Должно быть, это было...
— Не сравнимо ни с чем, что мне приходилось испытывать. Куда хуже, чем те мучения, что доставляет погребение каждой колонны.
Медленно, подбирая каждое слово, Джек спросил:
— Почему эти колонны наносят вам такие раны? Кто вы?
— Я уже говорила тебе: я твоя...
— Прошу вас, не произносите больше слова «мать».
— Тогда я ничего больше не смогу сказать, потому что это правда.
Он попробовал другой подход:
— Если каждая колонна оставляла у вас такие раны, я могу понять, почему вы хотели остановить Брейди. Но если он завершит Опус, то это в каком-то смысле пойдет вам на пользу. Я хочу сказать, больше не будет новых колонн, вы не будете испытывать страданий.
Герта кивнула и, кончив застегивать блузку, повернулась. Ее темные глаза неотрывно смотрели на Джека.
— Да, думаю, это верно — болей больше не будет. Потому что я буду мертва. Ведь основная цель Опуса Омега — убить меня.
14
В комнате для допросов стояла мертвая тишина, пока Лютер Брейди, не дыша, рассматривал фотографии. Ему казалось, что в теле не осталось ни одной кости и он сейчас рассыплется.
Этого не может быть! Эти фотографии... он с двумя мальчиками... прошлой ночью. Он никогда дважды не нанимал одних и тех же ребят и не помнил их в лицо. Но... да, конечно! Именно этой маской он пользовался прошлой ночью. Он постоянно менял их. Для разнообразия. И не имело значения, было ли это прошлой ночью или в прошлом месяце. Ужасен был сам факт существования этих фотографий, но еще хуже, что они находились в руках полиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
И тут в мозгу сверкнула идея, как с этим справиться. Такая ясная и понятная...
— Мы их выкопаем! Я соберу команду экскаваторщиков, и мы их будем вытаскивать быстрее, чем Брейди — хоронить. Мы сделаем его усилия...
Герта покачала головой.
— Нет? Почему нет?
— Как только колонна погружается в землю, уже случается несчастье. Все, поздно. И выкапывание их ничего не даст.
Проклятье. А он-то думал — хоть на что-то наткнулся.
— Поэтому вы и хотите, чтобы церковь дорментализма была, как вы сказали, уничтожена... разрушена, искалечена, поставлена на колени.
Герта кивнула.
Джек потер подбородок.
— Разрушить ее... нелегкая задача. Она же повсюду, она есть почти в каждой стране. Но вот искалечить ее... это возможно. Давайте представим, что Брейди вышвырнули с водительского места. Что это даст?
— Это не остановит Опуса Омега — Высший Совет сможет продолжать и без него, — но реализация замедлится. Что даст нам некоторое время.
— Для чего?
Герта пожала плечами:
— Время, чтобы Союзник осознал размер угрозы его интересам здесь. Время, чтобы Противник сделал ошибку — ты же знаешь, его нельзя считать непогрешимым. Он уже допускал ошибки. И он полон желания, страстного желания дождаться обещанного ему момента. После тысячи лет борьбы его время вот-вот придет, и он уже проявляет нетерпение. Что и может сработать нам на руку.
— Я думаю, мы уже получили это дополнительное время.
У Герты заблестели глаза.
— Ты это сделал? Как? Каким образом?
— Если все пойдет, как я спланировал, то мистер Брейди скорее рано, чем поздно обретет статус преступника.
— Преступника?..
— Продолжайте смотреть телевизор. — Встав, Джек заметил, что продолжает держать в руках кожу Ани. — А что же мне вот с этим делать?
— Предполагалось, что ты ее сохранишь. Разве не хочется?
— Строго говоря, это не тот предмет, который я хотел бы вставить в рамку и повесить над своей кроватью. Почему бы вам не взять его? Понимаете... как напоминание об Ане.
Герта встала и принялась расстегивать свою блузку.
— Мне не нужно напоминаний.
— Что?.. — растерявшись, переспросил Джек. — Что вы делаете? Подождите секундочку.
Ее скрюченные пальцы двигались куда быстрее, чем можно было бы предположить, имея в виду опухшие суставы.
Герта посмотрела на него:
— Это займет секунду-другую.
Расстегивая последнюю пуговицу, она повернулась к высокому окну п спустила блузку до талии.
У Джека перехватило дыхание.
— Свитый!..
— Заверяю, что тут нет ничего святого.
Он смотрел на ее изуродованную спину, на которой были шрамы, напоминавшие ожоги от сигарет, и линии, которые, пересекаясь, тянулись между ними.
Если не считать одной свежей раны слева, из которой еще сочилась кровь, спина Герты была точной копией спины Ани.
— Что это такое?
— Карта моей боли, — бросила женщина из-за плеча.
— Именно так говорила и Аня. Она назвала это картой стараний Противника уничтожить ее. Почему?
— Потому что, если я все еще жива, значит, он не смог победить.
Как бы странно это ни звучало, Джек принял слова Герты за чистую монету.
— По кто же вы?
— Твоя мать.
Джек подавил желание заорать и приглушил голос:
— Только не начинайте снова. Послушайте...
— Нет. Это ты послушай. И внимательно присмотрись к моей спине.
— Если вы имеете в виду свежую рану, то я ее видел. — И вдруг он понял. — Это та колонна и Пенсильвании! То есть каждый раз, как Брейди и его банда закапывали одну из колонн...
— Я это чувствовала. И истекала кровью.
Джек опустился на стул.
— Я не понимаю.
— У тебя нет в этом необходимости. Но все же посмотри внимательнее и скажи, видишь ли ты разницу.
Приглядевшись к спине Герты, он заметил кое-что еще, чего не было у Ани: глубокую вдавленность в самом низу, достаточно большую, скажем в два пальца глубиной. Он было протянул к ней руку, но тут же отдернул.
Герта, не поворачиваясь, сказала:
— Попробуй. Прикоснись. Там уже не болит.
У Джека закружилась голова.
— Нет, я не думаю...
— Вложи пальцы в рану. Не бойся.
Джек снова протянул руку и ввел в ямку указательный палец. Рана была достаточно глубока — палец не встретил преграды. Он осторожно протолкнул палец еще глубже — и снова встретил пустоту.
Джек не мог заставить себя продолжать эксперимент. Вытащив палец, он наклонился — может, ему удастся увидеть, насколько глубока рана. И тогда...
Он резко откинул голову:
— Боже!
Неужто он в самом деле видел то, что. ему показалось, он увидел? Нет. Это невозможно.
Но ведь какое-то время назад понятие «невозможно» потеряло всякий смысл.
Джек снова заглянул в рану. Он увидел проем, исполосованный шрамами, и свет в дальнем конце его. Дневной свет. Кружок голубого неба.
Господи, он же смотрит на набережную Ист-Ривер в Куинсе, смотрит через отверстие в теле Герты. Джек отпрянул и, наклонившись направо, увидел в высоком окне тот же самый вид. Казалось, что Герта была проткнута насквозь копьем и рана так и не затянулась — да, стенки раневого канала излечились, но сквозное отверстие осталось.
— Что... кто это сделал?
— Смерть Ани, — сказала Герта, накидывая блузку на плечи.
— Должно быть, это было...
— Не сравнимо ни с чем, что мне приходилось испытывать. Куда хуже, чем те мучения, что доставляет погребение каждой колонны.
Медленно, подбирая каждое слово, Джек спросил:
— Почему эти колонны наносят вам такие раны? Кто вы?
— Я уже говорила тебе: я твоя...
— Прошу вас, не произносите больше слова «мать».
— Тогда я ничего больше не смогу сказать, потому что это правда.
Он попробовал другой подход:
— Если каждая колонна оставляла у вас такие раны, я могу понять, почему вы хотели остановить Брейди. Но если он завершит Опус, то это в каком-то смысле пойдет вам на пользу. Я хочу сказать, больше не будет новых колонн, вы не будете испытывать страданий.
Герта кивнула и, кончив застегивать блузку, повернулась. Ее темные глаза неотрывно смотрели на Джека.
— Да, думаю, это верно — болей больше не будет. Потому что я буду мертва. Ведь основная цель Опуса Омега — убить меня.
14
В комнате для допросов стояла мертвая тишина, пока Лютер Брейди, не дыша, рассматривал фотографии. Ему казалось, что в теле не осталось ни одной кости и он сейчас рассыплется.
Этого не может быть! Эти фотографии... он с двумя мальчиками... прошлой ночью. Он никогда дважды не нанимал одних и тех же ребят и не помнил их в лицо. Но... да, конечно! Именно этой маской он пользовался прошлой ночью. Он постоянно менял их. Для разнообразия. И не имело значения, было ли это прошлой ночью или в прошлом месяце. Ужасен был сам факт существования этих фотографий, но еще хуже, что они находились в руках полиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119