Потому что Брейди издал эдикт для всех храмов: каждый дорменталист обязан купить по два экземпляра — один для себя лично, а другой для подарка. Все закупки сделать в течение одной недели. Результат: немедленное включение в списки бестселлеров.
Джейми кулаком рубанула воздух:
— Я так и знала! Все догадывались, в чем тут дело, но никто не мог доказать.
Вот как оно было на самом деле. Сведения получены, как говорится, прямиком из лошадиной пасти — или из лошадиной задницы, смотря как вы хотите воспринимать их.
— Ну да, все работало. Дорментализм креп и расширялся по всему миру, даже в странах третьего мира — может, оттуда поступало не так много денег, но там были людские массы.
А затем пришло время, когда мне показалось, что Брейди терпит поражение. В конце девяносто третьего года он услышал, что сайентологи добились для своей церкви освобождения от налогов, и пошел по тому же пути. Но безуспешно. Он добился, что нас официально объявили церковью, это да, но освобождения от налогов так и не получил. Он буквально сходил с ума от злости — у сайентологов есть то, чего нет у нас, — но, как бы он ни лез из кожи вон, налоговая служба сказала: ни в коем случае. Это значило, что сайентологи, которые смогли освободиться от налогов, обходят нас по всем статьям. Поэтому Брейди пришлось удовлетвориться Фондом дорментализма. Он всего лишь помогал уклоняться от части налогов и не шел ни в какое сравнение с религией, которой вообще не надо платить никаких налогов. Но свое дело он сделал.
Бласко опустил руки на колени и понурил голову.
— И в один прекрасный день, несколько лет тому назад, я проснулся и понял: то, что именуется дорментализмом, не имеет ничего общего с плодом моей фантазии. Ее естественная гармония превратилась в нечто ужасное и уродливое — полная противоположность моему замыслу.
Джек кивнул:
— Вроде как выстроил стеклянный дом, а потом сдал его в аренду любителю кидать камни...
— Что-то вроде. Но еще хуже. В крайнем случае арендатора можно выгнать, но я... У меня был громкий титул Первого Дорменталиста, но на самом деле я был подставной фигурой. Я не мог даже возразить, видя, куда идет дорментализм — мое создание! Да и вряд ли кто другой мог что-то сказать... кроме разве Брейди и круга его приближенных из Высшего Совета.
Я уже говорил, что он появился как Божий посланец, но выяснилось, что дорментализму никто не мог причинить большего зла. Или мне. Когда я все это начинал, то не верил в Бога, но теперь верю. О, не в иудейско-христианского Бога, а в Кого-то, кто наблюдает за ходом вещей и в некоторых случаях вмешивается. Вот как со мной. Во мне полно раковых клеток, потому что я положил начало раковой опухоли дорментализма.
Бласко издал какой-то странный звук, и Джейми не сразу поняла, что он всхлипывает.
— Это нечестно! Я никогда не хотел иметь дело со строителями корпораций, с этими изворотливыми монстрами, которые только и умеют, что грести деньги. Я просто хотел спокойно лежать и получать удовольствие от жизни. — Он поднял взгляд. — И все! Неужто это так плохо? Неужели я должен расплачиваться тем, что мои же клетки заживо съедают меня?
Джек снова поднялся и выглянул за дверь. Повернувшись к Джейми, он махнул ей рукой. Она поняла, что он хочет ей сказать: «Давай закругляться».
Джейми коротко кивнула. Ладно. Он привез ее сюда, ввел в дом и уломал Бласко на разговор. Она записала самое лучшее интервью за всю свою карьеру, и посему самое малое, что она может для него сделать, — это бросить ему кость.
— Конечно нет, — сказала она Бласко. — Никто не заслуживает такой участи. Но скажите мне вот что: говорят, что в своем кабинете Брейди прячет какой-
То странный огромный глобус. Вы что-нибудь знаете о нем?
Джек вернулся к своему месту, по пути тайком показав Джейми большой палец.
Бласко кивнул:
— А как же. Достаточно, чтобы подтвердить его существование. Вы думаете, что сегодня вечером по горло наслушались ахинеи? Вы еще ничего не слышали.
18
— Что там видно за дождем? — спросил Хатч, трахнув кулаком по баранке. Казалось, они уже несколько часов торчат на этом 684-м шоссе.
— Да наверно, какой-то идиот врезался в дорожный знак, — ерзая на своем месте, пробормотал Льюис. — Спорим, он трепался по сотовому, когда это случилось.
— Ага. К тому же пил кофе и под дождем гнал на восьмидесяти.
Все заднее сиденье «таункара» принадлежало только и исключительно Дженсену. Он нуждался в пространстве. Хатч и Льюис сидели впереди. Как ни странно, они оказались правы. Где-то впереди тревожно горели фары, перемигивались красные хвостовые огоньки, а асфальт был усеян битым стеклом и кусками металла.
Дженсена не волновало, погибли ли люди на дороге — по крайней мере, дурных генов станет меньше, — но его без меры раздражало, если машину задерживала дорожная авария.
Льюис сел вполоборота.
— Если уж мы тут застряли, босс, может, расскажете, что стряслось?
— Что ты имеешь в виду? — Дженсен сделал вид, что не ожидал этого вопроса.
— Место, куда мы едем... что мы там собираемся искать?
— Что-то я тебя не понимаю.
— Мы вооружились, словно идем на гризли, так? Просто хотелось бы знать, чего ждать. Кто сидит в той хижине и чего ради мы на ночь глядя отправились к нему?
Кроме Дженсена лишь Брейди и несколько членов Высшего Совета знали правду о Купере Бласко. Он стал серьезной помехой. Дженсен был не против, чтобы он стал жертвой дорожной аварии, но Брейди наложил вето. Нет, он отнюдь не был против, чтобы Бласко замолчал и вообще исчез с глаз, но сказал, что такая внезапная смерть вызовет больше проблем, чем решит. Особенно в Высшем Совете, члены которого, даже близкие к Брейди, питали надежду, что странное поведение Бласко носит временный характер и что он вернется обратно вместе со своим кселтоном, излечив и тело и душу.
Пока же эта хижина нужна. Чтобы изолировать его. Пусть гуляет или плавает. Дженсен все организовал для него. А также позаботился, чтобы Бласко никуда не свалил.
Конечно, бригада ПХ ничего не знала об этом. Им было сказано, что они следят за домом Противника Стены, который скрывается, готовясь к уничтожению церкви. И ничего больше. Коды для активации аудио— и видеосистемы были только у Дженсена и Брейди. Такие Паладины Храма, как Хатчинсон и Льюис, всего лишь посматривали на данные телеметрии и, если зажигался тревожный сигнал, звонили Дженсену.
Как, например, сегодня вечером.
— Нас интересует не столько сам Противник Стены, сколько люди, которые в данный момент гостят у него. Одна из них — Джейми Грант, а другой — тот парень, что утащил ее у вас из-под носа.
— Вот их-то мы и прихлопнем? — уточнил Хатч.
Дженсен покачал головой. Прихлопнем... Господи Иисусе.
— Мы еще не знаем, с чем столкнемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Джейми кулаком рубанула воздух:
— Я так и знала! Все догадывались, в чем тут дело, но никто не мог доказать.
Вот как оно было на самом деле. Сведения получены, как говорится, прямиком из лошадиной пасти — или из лошадиной задницы, смотря как вы хотите воспринимать их.
— Ну да, все работало. Дорментализм креп и расширялся по всему миру, даже в странах третьего мира — может, оттуда поступало не так много денег, но там были людские массы.
А затем пришло время, когда мне показалось, что Брейди терпит поражение. В конце девяносто третьего года он услышал, что сайентологи добились для своей церкви освобождения от налогов, и пошел по тому же пути. Но безуспешно. Он добился, что нас официально объявили церковью, это да, но освобождения от налогов так и не получил. Он буквально сходил с ума от злости — у сайентологов есть то, чего нет у нас, — но, как бы он ни лез из кожи вон, налоговая служба сказала: ни в коем случае. Это значило, что сайентологи, которые смогли освободиться от налогов, обходят нас по всем статьям. Поэтому Брейди пришлось удовлетвориться Фондом дорментализма. Он всего лишь помогал уклоняться от части налогов и не шел ни в какое сравнение с религией, которой вообще не надо платить никаких налогов. Но свое дело он сделал.
Бласко опустил руки на колени и понурил голову.
— И в один прекрасный день, несколько лет тому назад, я проснулся и понял: то, что именуется дорментализмом, не имеет ничего общего с плодом моей фантазии. Ее естественная гармония превратилась в нечто ужасное и уродливое — полная противоположность моему замыслу.
Джек кивнул:
— Вроде как выстроил стеклянный дом, а потом сдал его в аренду любителю кидать камни...
— Что-то вроде. Но еще хуже. В крайнем случае арендатора можно выгнать, но я... У меня был громкий титул Первого Дорменталиста, но на самом деле я был подставной фигурой. Я не мог даже возразить, видя, куда идет дорментализм — мое создание! Да и вряд ли кто другой мог что-то сказать... кроме разве Брейди и круга его приближенных из Высшего Совета.
Я уже говорил, что он появился как Божий посланец, но выяснилось, что дорментализму никто не мог причинить большего зла. Или мне. Когда я все это начинал, то не верил в Бога, но теперь верю. О, не в иудейско-христианского Бога, а в Кого-то, кто наблюдает за ходом вещей и в некоторых случаях вмешивается. Вот как со мной. Во мне полно раковых клеток, потому что я положил начало раковой опухоли дорментализма.
Бласко издал какой-то странный звук, и Джейми не сразу поняла, что он всхлипывает.
— Это нечестно! Я никогда не хотел иметь дело со строителями корпораций, с этими изворотливыми монстрами, которые только и умеют, что грести деньги. Я просто хотел спокойно лежать и получать удовольствие от жизни. — Он поднял взгляд. — И все! Неужто это так плохо? Неужели я должен расплачиваться тем, что мои же клетки заживо съедают меня?
Джек снова поднялся и выглянул за дверь. Повернувшись к Джейми, он махнул ей рукой. Она поняла, что он хочет ей сказать: «Давай закругляться».
Джейми коротко кивнула. Ладно. Он привез ее сюда, ввел в дом и уломал Бласко на разговор. Она записала самое лучшее интервью за всю свою карьеру, и посему самое малое, что она может для него сделать, — это бросить ему кость.
— Конечно нет, — сказала она Бласко. — Никто не заслуживает такой участи. Но скажите мне вот что: говорят, что в своем кабинете Брейди прячет какой-
То странный огромный глобус. Вы что-нибудь знаете о нем?
Джек вернулся к своему месту, по пути тайком показав Джейми большой палец.
Бласко кивнул:
— А как же. Достаточно, чтобы подтвердить его существование. Вы думаете, что сегодня вечером по горло наслушались ахинеи? Вы еще ничего не слышали.
18
— Что там видно за дождем? — спросил Хатч, трахнув кулаком по баранке. Казалось, они уже несколько часов торчат на этом 684-м шоссе.
— Да наверно, какой-то идиот врезался в дорожный знак, — ерзая на своем месте, пробормотал Льюис. — Спорим, он трепался по сотовому, когда это случилось.
— Ага. К тому же пил кофе и под дождем гнал на восьмидесяти.
Все заднее сиденье «таункара» принадлежало только и исключительно Дженсену. Он нуждался в пространстве. Хатч и Льюис сидели впереди. Как ни странно, они оказались правы. Где-то впереди тревожно горели фары, перемигивались красные хвостовые огоньки, а асфальт был усеян битым стеклом и кусками металла.
Дженсена не волновало, погибли ли люди на дороге — по крайней мере, дурных генов станет меньше, — но его без меры раздражало, если машину задерживала дорожная авария.
Льюис сел вполоборота.
— Если уж мы тут застряли, босс, может, расскажете, что стряслось?
— Что ты имеешь в виду? — Дженсен сделал вид, что не ожидал этого вопроса.
— Место, куда мы едем... что мы там собираемся искать?
— Что-то я тебя не понимаю.
— Мы вооружились, словно идем на гризли, так? Просто хотелось бы знать, чего ждать. Кто сидит в той хижине и чего ради мы на ночь глядя отправились к нему?
Кроме Дженсена лишь Брейди и несколько членов Высшего Совета знали правду о Купере Бласко. Он стал серьезной помехой. Дженсен был не против, чтобы он стал жертвой дорожной аварии, но Брейди наложил вето. Нет, он отнюдь не был против, чтобы Бласко замолчал и вообще исчез с глаз, но сказал, что такая внезапная смерть вызовет больше проблем, чем решит. Особенно в Высшем Совете, члены которого, даже близкие к Брейди, питали надежду, что странное поведение Бласко носит временный характер и что он вернется обратно вместе со своим кселтоном, излечив и тело и душу.
Пока же эта хижина нужна. Чтобы изолировать его. Пусть гуляет или плавает. Дженсен все организовал для него. А также позаботился, чтобы Бласко никуда не свалил.
Конечно, бригада ПХ ничего не знала об этом. Им было сказано, что они следят за домом Противника Стены, который скрывается, готовясь к уничтожению церкви. И ничего больше. Коды для активации аудио— и видеосистемы были только у Дженсена и Брейди. Такие Паладины Храма, как Хатчинсон и Льюис, всего лишь посматривали на данные телеметрии и, если зажигался тревожный сигнал, звонили Дженсену.
Как, например, сегодня вечером.
— Нас интересует не столько сам Противник Стены, сколько люди, которые в данный момент гостят у него. Одна из них — Джейми Грант, а другой — тот парень, что утащил ее у вас из-под носа.
— Вот их-то мы и прихлопнем? — уточнил Хатч.
Дженсен покачал головой. Прихлопнем... Господи Иисусе.
— Мы еще не знаем, с чем столкнемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119