– Неужели? Вы вскрываете чужие письма, но чужая лошадь для вас священна! Странный вы все-таки тип!
– Часто бывает выгодно вести себя странно. Итак, вы разговаривали лишь с этим мастером. У Галингре есть семья?
– Жена и дочь, выданная замуж. Зять живет в том же доме.
– Так, я бы на вашем месте представился этим людям!
– Я так и хотел, но зятя не было дома, а дамы находились в неглиже, да и вообще упаковывали вещи, и им было не до приема гостей.
– Они сами это вам сказали?
– Нет, мне передал этот управляющий.
– Для чего они упаковывали вещи?
– Потому что тоже собирались в Ускюб. Галингре прислал им вестового из Приштины, уведомив, что даже не заедет домой, а тотчас поедет в Ускюб, где и будет их ждать. Они хотели отправиться в путь через два-три дня после меня.
– Вы знаете, кто был этот вестовой, якобы присланный Галингре?
– Нет.
– Так! Гм! Разве этот умница Хамд эн-Наср не поведал вам, что он сам им и был?
– Он ничего не сказал об этом. Впрочем, тут вы ошибаетесь. Он не мог доставить это известие, потому что оставался дома, ведь он был управляющим.
– О, нет! Он поехал вместе с Галингре, а потом вернулся, чтобы позаботиться об его семье и… имуществе.
– Если бы это было так, он бы мне сказал.
– Он умолчал еще кое о чем. Этот любезный господин, коего вы называете настоящим джентльменом, является негодяем до мозга костей.
– Мастер, вы не можете это доказать!
– Наоборот, очень легко сумею. Как только вы уехали, он наверняка смеялся до колик.
– Я прошу вас не говорить так!
– Я хочу вам сказать, что он посчитал вас величайшим глупцом, да и сейчас пребывает при том же мнении.
Пока мы говорили, окорок и лапа поджарились. Линдсей получил лапу и тут же отправил в рот первый кусок. Услышав мою фразу, он позабыл его закрыть. На какое-то время он уставился на меня; в левой руке он держал лапу, в правой – нож, а из открытого рта все еще виднелся кусок. Наконец, он выплюнул мясо и спросил:
– Вы серьезно это, сэр?
Он всегда называл меня мастером. Если на этот раз он обратился ко мне «сэр», это был верный признак того, что он разгневан.
– Да, абсолютно серьезно, – ответил я.
Тут он вскочил, бросил лапу и нож, закатал рукава и крикнул:
– Well! Так займемся же боксом! Встаньте, сэр! За этого глупца я так настучу вам по животу, что вы выкатитесь из этой долины и улетите в пустыню Гоби! Я, лорд Дэвид Линдсей, – глупец!
– Садитесь, сэр! – спокойно ответил я. – Не я называю вас так; я лишь сказал, что считает о вас этот человек.
– Откуда вы это знаете?
– Я так думаю.
– Вот как! Я выбью из вас эти мысли, сэр! Мне все равно, вы ли меня называете глупцом или же кто-то другой так меня прозвал. Встаньте! Кто имел смелость меня оскорбить, должен имел смелость и боксировать со мной! Только сделайте выпад! Я так вам врежу по желудку, что он вывалится у вас прямо изо рта!
– Хорошо, я составлю вам компанию, сэр! Но не сейчас, а потом, когда наша беседа окончится.
– Я не могу так долго ждать!
– Вам придется подождать, раз я не могу составить вам компанию раньше. Вы совершили смелый поступок, за который вас вообще-то следовало бы наградить орденом. Вы поехали в Скутари, чтобы предостеречь Галингре о кознях Хамда эль-Амасата, а вместо этого вы предупредили Хамда эль-Амасата о нашем прибытии. Вы плыли на пароходе в Антивари, чтобы помочь нам в беде, а между тем сделали все возможное, чтобы предать нас в руки наших врагов; да, вы сами с удивительной естественностью побежали прямо к ним в западню. Конечно, они смеются над вами. Если вы и тут думаете, что они считают вас светочем ума, то я не понимаю вас вообще.
Эти слова лишь разъярили его. Он сжал кулаки, заносчиво встал передо мной и воскликнул:
– Это, это вы отваживаетесь мне говорить, вы, мастер, вы, мистер, вы, сэр, вы… вы… вы, мосье? Встать и сюда! Бокс начинается! Я так врежу вам, что вы разлетитесь вдребезги как горшок молока!
– Потерпите минуту, сэр! Неужели вы не догадались, что тот самый, кого вы предостерегали, и был именно тем, от кого вы хотели нас предостеречь?
– Как? Что? Если бы я это сделал, то, разумеется, я был бы глупее любого глупца; меня бы назвали безумцем.
– Ладно, как бы вас ни называли! Не обижайтесь на меня за то, что я вложил слово «глупец» в уста других людей. Вас не удивило имя, которое назвал управляющий?
– Хамд эн-Наср? Нет.
– И вы остерегали его от человека по имени Хамд эль-Амасат!
– Что тут такого, если имена совпадают? У миллионов людей одни и те же имена.
– Хорошо! Мы же рассказывали вам о том, что приключилось с нами в Сахаре, об убийстве молодого Галингре, а потом и проводника Садека в Шотт-эль-Джериде. Вы можете вспомнить имя убийцы?
– Да, это был все тот же Хамд эль-Амасат.
– Он назвался тогда по-другому. Вспомните!
– Пожалуй, я припоминаю. Он представился «Отцом победы», по-арабски Абу эн-Наср.
– Ладно, тогда сравните оба этих имени, Хамд эль-Амасат и Абу эн-Наср, с именем управляющего, коего звали Хамд эн-Наср!
Он все еще держал поднятыми кулаки. Теперь он медленно опустил руки. Его нижняя губа все сильнее свешивалась, а лицо приняло выражение такой трогательной скромности, что я громко рассмеялся.
– Хамд… эн… Наср! – бормотал он. – О боже! Это имя составлено из двух имен убийцы! Неужели… неужели… неужели…
Он осекся.
– Да, случилось именно то, чего вы сейчас страшитесь, сэр! Вы сами предупредили убийцу. Он вас стал считать за такого… такого… я хочу сказать, такого безобидного человека, что даже передал вам рекомендательное письмо, в котором советовал Кара-Нирвану разделаться с вашей персоной. С подкупающей честностью вы доставили это письмо точно по адресу. Вас, естественно, схватили и доставили сюда, чтобы закоптить вас до смерти, как, приготавливая колбасу, стараются убить копчением какую-нибудь финну или трихину. При этом вы поведали ему о нашем прибытии, то есть человеку, которого мы преследуем, вы дали в руки оружие против нас. Трудно даже найти пример, чтобы кто-нибудь сослужил столь добрую и разумную службу, какую вы сослужили себе и своим друзьям. А теперь, сэр, можно начинать бокс. Я готов. Итак, come on!
Я встал и закатал рукава. Но стоило мне сделать выпад в его сторону, он медленно отвернулся, еще медленнее опустился на свое прежнее место, понурил голову, почесал обеими руками у себя за ушами и испустил такой громкий вздох, будто намеревался одним махом потушить весь костер.
– Ну, сэр, я думаю, вы хотите сдуть меня в пустыню Гоби?
– Успокойтесь, мастер, – сказал он жалобным тоном. – Я думаю, что у меня самого в голове Гоби!
– Или хотите разбить меня вдребезги, как горшок с молоком!
– Сейчас я самый большой в мире горшок с клейстером!
– Или врезать по желудку, чтобы он вывалился прямо изо рта!
– Молчите! Я думаю теперь о своем желудке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106