Едкая всепроникающая пыль попала мне в горло и вызвала приступ кашля, но не мог же я завязать себе еще и рот!
Наконец внизу послышались шаги и голоса. Дверь открылась, внесли свет, и в комнату вошли двое, трое, пятеро, нет — шестеро мужчин, и все они уселись на соломенные коврики.
Теперь, когда внизу появился свет, мое положение представилось мне довольно опасным. В полу просвечивало множество дырок. «Он очень крепкий», — говорила старуха. Сейчас я был иного мнения. Спасало лишь то, что дождь, проникавший сквозь крышу, спрессовал гуано в единую, цементообразную массу. Это было единственной причиной того, почему это сооружение не провалилось подо мной.
Я пошевелился на своей подстилке: последствия оказались совершенно неожиданными — я увидел, как от меня сверху вниз посыпалась предательская серо-белая пыль прямо на головы сидящих. Тот, кто держал в руках светильник, — длинный и худой мужчина, видимо хозяин, бросил злобный взгляд наверх и сказал: — Чертова кошка! Убью гадину! Я замер, даже дышать перестал.
Рядом с владельцем этого дома сидел мой гостеприимный хозяин-возница, далее — Сабах, нищий, и потом брат Дезелима из Измилана. У нищего одна рука была перевязана, а на лбу красовалась здоровенная шишка. Похоже, ему удалось ускользнуть от кузнеца после крупной драки. Двух других людей я не знал. У них имелись копчи, так что они тоже были посвященными, и их физиономии — явно бандитские. У одного кроме обычного оружия что-то еще торчало из расстегнутой сумки, я принял это за пращу. Тогда я еще не знал, что такое оружие применялось в некоторых местностях империи. Эти двое молчали, говорили другие.
Нищий рассказал о событиях в лесной избушке и о том, как мы встретились ночью в лесу и как он попал в руки кузнеца. Привязанный к лошади, он, не оказывая сопротивления, был доставлен наутро в деревню, и они остановились у одного знакомого Шимина. Там в это время находился в гостях друг нищего, он и освободил его от пут. Нищему удалось вскочить на лошадь и ускакать. Кузнец пустился в погоню и настиг беглеца. Они начали драться, причем нищий получил два увесистых удара, но все равно ему удалось скрыться. Торопясь изо всех сил, он прискакал в Измилан на постоялый двор, где я останавливался, но к тому времени уже уехал. Когда брат Дезелима узнал о том, что я виноват в смерти того, они с Сабахом вскочили на лошадей и бросились в погоню. Они знали, что я еду в Мелник и остановлюсь у торговца фруктами. Там они и намеревались захватить меня и друзей. По дороге им повстречался уволенный проводник Албани: он-то и поведал им подробности о нашем продвижении. Они узнали, что мы совершили крюк, и поспешили, чтобы попасть в Мелник раньше нас. Им это удалось, потому как они поменяли лошадь нищего на лучшую.
В Мелнике они встретились с Барудом эль-Амасатом, Манахом эль-Баршой и еще одним их сообщником в доме торговца фруктами и обо всем им рассказали. Они тут же снялись с места и поскакали дальше, дав указания о том, как помешать нам продвигаться.
Нас ждали на обоих восточных входах в город, чтобы разместить непременно у торговца. Обо всем остальном им сейчас предстояло договориться.
— Само собой, — сказал торговец, — эти собаки не должны добраться до наших друзей.
— Только лишь это? — спросил измиланец. — Только лишь этому ты хочешь воспрепятствовать? А дальше? Разве этот чужеземец не убил моего брата, не обманул меня? Не выманил мои секреты? Не использовал копчу для того, чтобы я принял его за нашего, да не просто за нашего, а за предводителя? Он нанес нашему братству огромный вред. Мы не должны его упустить!
— Что же нам делать?
— Что? Ты еще спрашиваешь?
— Да, я именно спрашиваю.
— Да, одними красивыми словами мы здесь не обойдемся. Тут можно действовать двояко. Или мы его заложим так, что его арестуют, или же мы сами его схватим.
— А кому ты собираешься его заложить?
— А что, не найдется, кому?
— Это будет нелегко. Ты же мне сам сказал, что у него три бумаги: тескере, буджерульди и фирман. Так что он находится под защитой не только властей, но и самого великого господина. Если его станут арестовывать, он вынет свои документы и перед ним склонят голову все власти, ожидая приказаний. Знаю я эти дела. Он ведь франк и тут же обратится к своему консулу. А если вице-консул убоится нас, он передаст дело генеральному консулу, который нас слушаться не станет.
— Ты прав, надо действовать.
— А как?
Тут нищий сделал энергичное движение рукой и сказал:
— Зачем так много слов? Он предатель и убийца. Всадите в него нож, и он уже никому не причинит вреда.
— Ты прав, — согласился измиланец. — Мой брат мертв. Кровь за кровь. Вы уже покалечили его лошадь, так что нам будет легко его догнать. Да и зачем вообще выпускать его отсюда живым? Мой нож остр. Когда он будет спать, я подберусь и всажу ему нож прямо в сердце. Тогда мы сравняемся в счете.
Тут возница воспротивился.
— Так дело не пойдет. Я ваш друг и помощник, я согласился принять его у себя в доме, чтобы нам удобно было наблюдать за ним, но я вовсе не хочу, чтобы он был убит у меня в доме. Меня не радует то обстоятельство, что судья присудит мне срок за убийство доверенного лица падишаха.
— Трус! — бросил измиланец.
— Молчи! Тебе известно, что я не боюсь. Я и так уже понес немалый ущерб. Мой слуга тяжело ранен. Я даже думаю, что чужеземец знает, что мы затеяли.
— Вот как?
— Он говорил о булавках. Может быть, он даже обнаружил булавку в ноге у лошади. У этих неверных франкских собак глаза, как у чертей. Они видят то, что им видеть не положено.
Тут один из неизвестных мне мужчин отложил чубук и проговорил:
— Короче. Оставьте слова для детей и женщин. Нам же пора браться за дело. Манах эль-Барша будет ждать от нас вестей в развалинах Остромджи… Я должен отослать ему сообщение с моим братом и не собираюсь ждать здесь целую вечность.
Эти слова представляли для меня большую важность. Теперь я знал, где скрываются беглецы. Мне оставалось только выяснить, какое они примут решение. Я старался не упустить ни одного слова из их разговора. И тут, в самый напряженный момент, в соломе послышалось какое-то шуршание. Я поднял голову. Наверное, это та самая кошка, которую проклинал хозяин, обходит свои владения на чердаке.
Снизу раздавались громкие голоса, но еще громче шуршало наверху. Тут раздался какой-то резкий звук: бум! А потом все стало тихо и вверху, и внизу. Посмотрев туда, я заметил, что все насторожились. Они тоже услышали шум. Это счастье, что до того они громко разговаривали!
— Что это было? — спросил нищий.
— Наверное, кошка, — ответил торговец фруктами.
— А что, наверху есть мыши?
— Мыши и крысы.
— А если наверху человек и он нас подслушивает?
— Да кто на это пойдет…
— И все-таки лучше бы взглянуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Наконец внизу послышались шаги и голоса. Дверь открылась, внесли свет, и в комнату вошли двое, трое, пятеро, нет — шестеро мужчин, и все они уселись на соломенные коврики.
Теперь, когда внизу появился свет, мое положение представилось мне довольно опасным. В полу просвечивало множество дырок. «Он очень крепкий», — говорила старуха. Сейчас я был иного мнения. Спасало лишь то, что дождь, проникавший сквозь крышу, спрессовал гуано в единую, цементообразную массу. Это было единственной причиной того, почему это сооружение не провалилось подо мной.
Я пошевелился на своей подстилке: последствия оказались совершенно неожиданными — я увидел, как от меня сверху вниз посыпалась предательская серо-белая пыль прямо на головы сидящих. Тот, кто держал в руках светильник, — длинный и худой мужчина, видимо хозяин, бросил злобный взгляд наверх и сказал: — Чертова кошка! Убью гадину! Я замер, даже дышать перестал.
Рядом с владельцем этого дома сидел мой гостеприимный хозяин-возница, далее — Сабах, нищий, и потом брат Дезелима из Измилана. У нищего одна рука была перевязана, а на лбу красовалась здоровенная шишка. Похоже, ему удалось ускользнуть от кузнеца после крупной драки. Двух других людей я не знал. У них имелись копчи, так что они тоже были посвященными, и их физиономии — явно бандитские. У одного кроме обычного оружия что-то еще торчало из расстегнутой сумки, я принял это за пращу. Тогда я еще не знал, что такое оружие применялось в некоторых местностях империи. Эти двое молчали, говорили другие.
Нищий рассказал о событиях в лесной избушке и о том, как мы встретились ночью в лесу и как он попал в руки кузнеца. Привязанный к лошади, он, не оказывая сопротивления, был доставлен наутро в деревню, и они остановились у одного знакомого Шимина. Там в это время находился в гостях друг нищего, он и освободил его от пут. Нищему удалось вскочить на лошадь и ускакать. Кузнец пустился в погоню и настиг беглеца. Они начали драться, причем нищий получил два увесистых удара, но все равно ему удалось скрыться. Торопясь изо всех сил, он прискакал в Измилан на постоялый двор, где я останавливался, но к тому времени уже уехал. Когда брат Дезелима узнал о том, что я виноват в смерти того, они с Сабахом вскочили на лошадей и бросились в погоню. Они знали, что я еду в Мелник и остановлюсь у торговца фруктами. Там они и намеревались захватить меня и друзей. По дороге им повстречался уволенный проводник Албани: он-то и поведал им подробности о нашем продвижении. Они узнали, что мы совершили крюк, и поспешили, чтобы попасть в Мелник раньше нас. Им это удалось, потому как они поменяли лошадь нищего на лучшую.
В Мелнике они встретились с Барудом эль-Амасатом, Манахом эль-Баршой и еще одним их сообщником в доме торговца фруктами и обо всем им рассказали. Они тут же снялись с места и поскакали дальше, дав указания о том, как помешать нам продвигаться.
Нас ждали на обоих восточных входах в город, чтобы разместить непременно у торговца. Обо всем остальном им сейчас предстояло договориться.
— Само собой, — сказал торговец, — эти собаки не должны добраться до наших друзей.
— Только лишь это? — спросил измиланец. — Только лишь этому ты хочешь воспрепятствовать? А дальше? Разве этот чужеземец не убил моего брата, не обманул меня? Не выманил мои секреты? Не использовал копчу для того, чтобы я принял его за нашего, да не просто за нашего, а за предводителя? Он нанес нашему братству огромный вред. Мы не должны его упустить!
— Что же нам делать?
— Что? Ты еще спрашиваешь?
— Да, я именно спрашиваю.
— Да, одними красивыми словами мы здесь не обойдемся. Тут можно действовать двояко. Или мы его заложим так, что его арестуют, или же мы сами его схватим.
— А кому ты собираешься его заложить?
— А что, не найдется, кому?
— Это будет нелегко. Ты же мне сам сказал, что у него три бумаги: тескере, буджерульди и фирман. Так что он находится под защитой не только властей, но и самого великого господина. Если его станут арестовывать, он вынет свои документы и перед ним склонят голову все власти, ожидая приказаний. Знаю я эти дела. Он ведь франк и тут же обратится к своему консулу. А если вице-консул убоится нас, он передаст дело генеральному консулу, который нас слушаться не станет.
— Ты прав, надо действовать.
— А как?
Тут нищий сделал энергичное движение рукой и сказал:
— Зачем так много слов? Он предатель и убийца. Всадите в него нож, и он уже никому не причинит вреда.
— Ты прав, — согласился измиланец. — Мой брат мертв. Кровь за кровь. Вы уже покалечили его лошадь, так что нам будет легко его догнать. Да и зачем вообще выпускать его отсюда живым? Мой нож остр. Когда он будет спать, я подберусь и всажу ему нож прямо в сердце. Тогда мы сравняемся в счете.
Тут возница воспротивился.
— Так дело не пойдет. Я ваш друг и помощник, я согласился принять его у себя в доме, чтобы нам удобно было наблюдать за ним, но я вовсе не хочу, чтобы он был убит у меня в доме. Меня не радует то обстоятельство, что судья присудит мне срок за убийство доверенного лица падишаха.
— Трус! — бросил измиланец.
— Молчи! Тебе известно, что я не боюсь. Я и так уже понес немалый ущерб. Мой слуга тяжело ранен. Я даже думаю, что чужеземец знает, что мы затеяли.
— Вот как?
— Он говорил о булавках. Может быть, он даже обнаружил булавку в ноге у лошади. У этих неверных франкских собак глаза, как у чертей. Они видят то, что им видеть не положено.
Тут один из неизвестных мне мужчин отложил чубук и проговорил:
— Короче. Оставьте слова для детей и женщин. Нам же пора браться за дело. Манах эль-Барша будет ждать от нас вестей в развалинах Остромджи… Я должен отослать ему сообщение с моим братом и не собираюсь ждать здесь целую вечность.
Эти слова представляли для меня большую важность. Теперь я знал, где скрываются беглецы. Мне оставалось только выяснить, какое они примут решение. Я старался не упустить ни одного слова из их разговора. И тут, в самый напряженный момент, в соломе послышалось какое-то шуршание. Я поднял голову. Наверное, это та самая кошка, которую проклинал хозяин, обходит свои владения на чердаке.
Снизу раздавались громкие голоса, но еще громче шуршало наверху. Тут раздался какой-то резкий звук: бум! А потом все стало тихо и вверху, и внизу. Посмотрев туда, я заметил, что все насторожились. Они тоже услышали шум. Это счастье, что до того они громко разговаривали!
— Что это было? — спросил нищий.
— Наверное, кошка, — ответил торговец фруктами.
— А что, наверху есть мыши?
— Мыши и крысы.
— А если наверху человек и он нас подслушивает?
— Да кто на это пойдет…
— И все-таки лучше бы взглянуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88