— И он еще называет хаджи лжецом! Да он еще мало про него рассказал!
— Ибарек, то, что ты от меня услышал, на моей родине ведомо любому ребенку!
— Машалла! Спасибо, мне не нужна такая страна, в которой даже дети умеют взвешивать и измерять звезды! Какое счастье, что я родился не в Алемании. Человек, у которого я учился пивоварению, ничего мне об этом не рассказал, и это весьма мудро с его стороны. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Я сказал, что твоя похвала вдвое радует, ибо исходит из твоих уст. Ты был мной доволен, и это вселяет в меня надежду, что я верну свои деньги.
— Если меня не обманывает предвидение, ты получишь их обратно.
— Предвидение! Ты полагаешь, дело выгорит?
— Да, а что?
— Ты как-то твердо говоришь.
— Ты ошибаешься.
— Могу поклясться, что ты знаешь точно. Тот, кто в лесу, поле и пустыне может читать следы людей, которые давно там проходили, знает точно, где лежат мои денежки!
Тут я действительно рассердился. Халеф своими непродуманными выходками который раз ставил меня в щекотливое положение.
— Это тебе тоже Халеф сказал? Он кивнул.
Тут я обернулся к малышу.
— Халеф, ты что отстаешь, поди сюда.
— Что угодно, сиди? — спросил он подобострастно, как пес, который знает, что его накажут, но тем не менее приветливо машет хвостом.
— Нужен курбач, плетка из гиппопотамовой шкуры, и знаешь зачем?
— Сиди, ведь твоего верного друга ты никогда не ударишь!
— Ты ошибаешься, Халеф, я могу наказать тебя. Есть другие виды штрафов, кроме плетки. Я не дам тебе жареной курицы!
Я произнес это гневным голосом. За курятину он мог отдать жизнь.
Но он, смеясь, ответил:
— Сиди, ты себе ничего не оставишь, а мне дашь.
— Молчи! Если ничто другое не поможет, я тебя выгоню.
— Сиди, ты же знаешь, что я побегу за тобой, как собачонка. Я слуга. Мы вместе голодали. Мучились от жажды, мерзли, смеялись и плакали — двоих таких людей невозможно разделить!
Добрый малый был прав: точно знал, что будет, если он затронет эту струну. Мой гнев тут же унялся.
— Но все же, Халеф, нельзя же так заливать!
— А чего такого я, собственно, сказал, сиди? Почему ты так сердишься? Разве я сказал неправду? Не ты ли ел с султаном из одной тарелки?
— Но ведь это вранье!
— Как это вранье? Разве ты не обедал в Стамбуле у кади аскери?
— Но что тут общего с твоими фантазиями?
— Много общего. Разве султан не обедал однажды у кади аскери?
— Официально — нет.
— А тайно? Значит, я прав? И он спокойно мог получить ту же тарелку, что и ты. Халеф знает, что говорит. Ты, как трюфель. Он деликатес и дорого стоит, но прячется под землей, чтобы никто о нем не проведал. Я один тебя знаю, и, когда вижу твое лицо снова приветливым, на сердце моем опять легко и радостно. Аллах приносит тучи, но он же порождает и солнечные лучи. И человек берет то, что дарует ему Аллах.
Конечно, я уже улыбался. Меня сравнили с трюфелем, да еще приплели сюда Аллаха. Мы весело расхохотались. Тучи над Халефом действительно рассеялись.
Мы поскакали дальше. По взглядам турка, брошенным украдкой в мою сторону, и по тому, как он держал свою лошадь, — чуть позади моей, — я понял, что он питает к моей персоне большое уважение. Забавно было убедиться, что он считает меня чудом из чудес.
Лес остался позади, и мы переезжали большой разлом, что давало коням простор для езды. Любопытство турка снова разгорелось.
— Эфенди, — начал он, — сегодня я еще успею вернуться?
— Маловероятно.
— Почему?
— Ты хочешь вернуть свои деньги?
— Естественно.
— Тогда тебе придется задержаться. Сначала нужно негодяев поймать, а уж потом забрать свои деньги.
— Ты знаешь, где они?
— Нет.
— Но хаджи сказал…
— Он не ведает, что говорит. Мне известно лишь, что они укрылись в Остромдже. Там я и буду их искать.
— Так мы спросим кого-нибудь.
— Напрасный труд. Они ни с кем не общаются.
— Вай! Тогда мы их и не найдем!
— Впрочем, один след у меня есть.
— Здесь, на земле?
Добрый человек узнал от Халефа, что я непревзойденный следопыт, и он уверовал в то, что я прямо сейчас все узнаю по отпечаткам на почве.
— Нет, — ответил я и указал при этом себе на лоб. — След, по которому надо идти, здесь. Ты хорошо ориентируешься в Остромдже?
— Да, ведь это ближайший город от моей деревни.
— Там есть гора?
— И довольно высокая.
— И на ней развалины?
— Целый город.
— А что там было?
— Я точно не знаю. Болгары рассказывают, что раньше здесь у них было целое государство, и в этой крепости жили знаменитые на всю страну князья. Потом пришли враги, захватили город и все разрушили.
— Видимо, турки?
— Так полагают некоторые. Другие говорят, что то были греки.
— Нам все равно. На развалины легко подняться?
— Очень легко.
— Это не запрещено?
— О нет. Каждый волен, но немногие отваживаются.
— Почему же?
— Там живут злые духи.
— Ах, так! Стоит взглянуть на них.
— Эфенди, ты часом не рехнулся?
— Часом нет. Я давно мечтал посмотреть на духа поближе. Теперь я рад, что мечта моя скоро исполнится.
— Господин, давай не будем пробовать.
— Нет уж!
— Ты же знаешь, что днем духи не показываются.
— А я и не собираюсь искать их днем.
— О Аллах! Ты собрался взобраться на гору ночью?!
— Именно так.
— Но тогда ты никогда не вернешься. Духи убьют тебя.
— Мне интересно, как это им удастся.
— Не смеши людей, эфенди! Злые духи не станут спрашивать, знаешь ли ты Солнце, Луну, звезды и из какой знатной тарелки ты ел. Они просто свернут тебе лицо на спину, вот и все.
— Ого!
— Да, да!
— И что, бывали такие случаи?
— Еще сколько!
— Наверху, в развалинах?
— Поутру там находили людей, у которых лица оказывались на спине.
— И они еще были живы?
— Как ты можешь такое спрашивать? Когда лицо стоит на спине, шея сломана. Значит, они мертвы.
— Но ты же говорил о людях, а не о трупах. Этих людей знали?
— Нет, то были чужестранцы. Только однажды попался один из Остромджи. Новый хавас, он заявил, что не верит в духов. У него с собой были нож и пистолеты, и он в сумерках отправился на гору. На следующий день его нашли наверху, он лежал там, как и остальные. Лицо его было красно-синим, а язык вывалился далеко наружу.
— Давно это случилось?
— Еще двух лет не прошло. Я сам видел этого безрассудного полицейского.
— Когда тот был еще жив?
— Да, и после смерти тоже.
— Это меня радует. Опиши-ка мне еще раз его труп.
— Он выглядел ужасно.
— Это все, что ты можешь сказать?
— Нет. Тело завернули в старый кафтан, когда спускали с горы. Я рано поехал в город за семенами табака и подоспел как раз вовремя.
— А как выглядела шея?
— Ужасно!
— Опиши. Раны на ней были?
— Нет. Но отчетливо видно было, как духи рвали его когтями.
— Эти когти проникали прямо в шею?
— Как ты можешь так думать? Духи не переносят вида крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88