Мы можем тут похозяйничать и остаться на ночь. Четырех парней нечего бояться, они не поскачут в Остромджу.
— Значит, остаемся. Когда я вспоминаю прошлую ночь, меня охватывает гнев на себя самого. Этот человек, что на жеребце, к тому же еще и христианская собака, неверный, он мог бы быть в наших руках, а мы его упустили!
— Да, досадно. Один удар ножом, и его бы не стало.
— Все произошло так неожиданно. Даже сразу и не сообразили. Они ведь были в наших руках и ускользнули!
— Но как они забрались на голубятню?
— Наверняка через чердак с соломой.
— А откуда они знали, что оттуда можно подслушать? Кто сообщил им, что у нас собрание и что мы встречаемся именно там?
— Черт им рассказал. Эти гяуры все узнают от чертей, которые водят с ними дружбу. Больше никто не мог нас выдать. Ну, хватит о них, пусть идут в ад, все четверо.
— Нас вообще это не касается, мы лишь гонцы, и нам платят за это.
— Кто мне платит, тому я и друг и тому служу.
— И убить можешь?
— Почему бы и нет, если платят? Разве это большой грех — убить гяура?
— Напротив, весьма полезное и нужное дело. Тот, кто убьет христианина, поднимется на ступеньку ближе к седьмому небу. Это старая истина, которую сегодня, к сожалению, мало кто вспоминает. У меня руки чешутся пустить пулю в этого чужеземца.
— У меня тоже.
— Подумай только, сколько мы на этом заработаем. Во-первых, нам заплатят, а во-вторых, отдадут его имущество. Один конь чего стоит! Конюший падишаха, если ему предложить, отвалит кругленькую сумму.
— Или ничего.
— Почему же?
— Он спросит, откуда она у нас.
— Получена в наследство.
— А где родословная, обязательная в таких случаях?
— Она наверняка у него на руках, мы завладеем ею вместе с остальным имуществом. Я вот только подозреваю, что не только мы разеваем пасти на этого коня.
— А кто еще?
— Манах эль-Барша и Баруд эль-Амасат.
— Это верно. Но их легко обмануть.
— Как же?
— Мы не скажем, что чужаки поехали в Дойран. Они просто уехали в… в… в… в какое-то место, название забыли. А сами поскачем в Дойран и отловим этих четверых парней.
— Хорошая идея. Но Манах и Баруд тоже не будут терять времени даром.
— Значит, мы плохо придумали?
— Кто знает, сколько мы их будем искать!
— Найдем в мгновение ока.
— А я не уверен. Мы знаем лишь, что они в развалинах, но там можно прорыскать сколь угодно долго.
— Ты забыл, что мы должны обратиться к старому Мюбареку?
— Нет, помню. Но сообщили ли они ему точное место своего обитания? Это во-первых. А во-вторых, мы же не знаем старика, что это за тип?
— У него тоже копча, знак нашего братства.
— Это еще не основание выдавать нам все тайны.
— Но у нас есть еще и пароль, который Баруд эль-Амасат одновременно дал и Мюбареку. Этим знаком он даст нам знать о том месте. Так что мы его отыщем, не бойся. Но, может статься, нам поставят еще какую-то задачу.
— Мы этого не допустим. Нам надо скакать за четверкой.
— Как это не допустим? Надо слушаться. Ты что, не знаешь, что того, кто не повинуется, ждет смерть?
— Если это доказано! А если я больной?
— Но как мы одновременно заболеем?
— А вот как. Мы повстречались на дороге с четверкой, и произошла стычка.
— Хм. Ранение?
— Да. Я забинтую голову, а ты, скажем, руку. И понадобится отпуск на лечение. Смотри, хозяин поехал к воротам. Пей, посмотрим, принесет ли хозяин еще один кувшин.
Они все пили и пили, и опустошили-таки сосуд, к моему удивлению, даже, я бы сказал, к ужасу. Один из них подошел к окну, крикнул слугу, и тот безропотно исполнил его приказ, как и велел ему хозяин. Гости узнали от него, что он обязан исполнить любой их приказ, и не замедлили с таковым — велели принести еще один кувшин.
От двух кувшинов такой ракии свалился бы и носорог, и я думал, что они скоро просто-напросто упадут не сходя с места мертвецки пьяными, и моя миссия сама собой завершится. Они сидели друг напротив друга, смотрели прямо перед собой и пили с короткими промежутками. Я понял, что от них толку больше не будет, и собрался ретироваться. Услышанное меня не особенно удовлетворило. Что я, собственно, узнал? Что шут, таинственный предводитель «тех, кто ушел в горы», держит всех подчиненных в строгости, а непокорных карает смертью.
Еще я узнал, что Баруд эль-Амасат и Манах эль-Барша и бежавший с ними из Эдирне надзиратель скрываются в развалинах Остромджи. Но руины могут быть весьма обширны. Наверное, эти люди появляются там по ночам в установленное время. Потом я выяснил, что есть такой старик Мюбарек, так называемый «святой», у которого прибывшие с помощью пароля узнают все новости. В частности, трое названных лиц. Но кто такой этот «святой», который, несмотря на святость, занимает немалый пост в преступной иерархии? Где его искать? Тоже на развалинах? И что это за пароль? «Святого» я надеялся найти быстро. С паролем же дело было намного сложнее. Можно, конечно, захватить этого старика и вытрясти из него нужные сведения. Теперь я был уверен, что оба любителя спиртного останутся в комнате до утра. Они не заказали никакой еды, и потому ракия подействовала на них быстрее.
Это было мне на руку, ибо таким образом искомые оказывались непредупрежденными о нас и я мог использовать время с сегодняшнего полудня до завтрашнего для поисков беглецов — до этого времени пьянчуги не очухаются.
Я выскользнул из своего убежища и пробрался в спальню. Она была заперта изнутри. Я тихо постучал, и Халеф открыл. Он находился там с обоими спутниками и слугой.
— Нам необходимо было закрыться, — объяснил он тихо. — Подонки могли додуматься проверить все помещения.
— Правильно сделали. А где остальные домашние?
— Они все попрятались, ведь хозяин объяснил, что все на поле.
— Тогда давайте трогаться. Иди первым и позаботься, чтобы нас не обнаружили.
Слуга, которому предназначалось это распоряжение, вывел нас, закрыл дверь, спрятал ключ и повел к лошадям.
Второй слуга, обслуживавший гостей, тоже стоял наготове. Он пошел к ним и, громко разговаривая, стал отвлекать их внимание.
Из двора нам удалось незаметно проскользнуть к задней стене здания, откуда путь наш лежал в поле, где с лошадьми и слугами нас поджидал хозяин.
— Слава Богу, для тебя время текло не так медленно, как для меня! Поехали!
— Сначала давай рассчитаемся. Скажи, сколько мы тебе должны.
— Должны? — улыбнулся он. — Ничего не должны.
— Так дело не пойдет.
— Пойдет. Вы мои гости.
— Нет. Мы к тебе приехали незванно, а ты встретил нас как близких людей.
— Эфенди, хватит об этом!
— Но я же обещал заплатить за этих мерзавцев!
— Ты явно хочешь меня разозлить. Ты что, собираешься возвращать мне деньги за пару яиц и пиво? И думаешь, я их приму? Да никогда!
Я с интересом смотрел на лицо Халефа, которое менялось буквально с каждой секундой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
— Значит, остаемся. Когда я вспоминаю прошлую ночь, меня охватывает гнев на себя самого. Этот человек, что на жеребце, к тому же еще и христианская собака, неверный, он мог бы быть в наших руках, а мы его упустили!
— Да, досадно. Один удар ножом, и его бы не стало.
— Все произошло так неожиданно. Даже сразу и не сообразили. Они ведь были в наших руках и ускользнули!
— Но как они забрались на голубятню?
— Наверняка через чердак с соломой.
— А откуда они знали, что оттуда можно подслушать? Кто сообщил им, что у нас собрание и что мы встречаемся именно там?
— Черт им рассказал. Эти гяуры все узнают от чертей, которые водят с ними дружбу. Больше никто не мог нас выдать. Ну, хватит о них, пусть идут в ад, все четверо.
— Нас вообще это не касается, мы лишь гонцы, и нам платят за это.
— Кто мне платит, тому я и друг и тому служу.
— И убить можешь?
— Почему бы и нет, если платят? Разве это большой грех — убить гяура?
— Напротив, весьма полезное и нужное дело. Тот, кто убьет христианина, поднимется на ступеньку ближе к седьмому небу. Это старая истина, которую сегодня, к сожалению, мало кто вспоминает. У меня руки чешутся пустить пулю в этого чужеземца.
— У меня тоже.
— Подумай только, сколько мы на этом заработаем. Во-первых, нам заплатят, а во-вторых, отдадут его имущество. Один конь чего стоит! Конюший падишаха, если ему предложить, отвалит кругленькую сумму.
— Или ничего.
— Почему же?
— Он спросит, откуда она у нас.
— Получена в наследство.
— А где родословная, обязательная в таких случаях?
— Она наверняка у него на руках, мы завладеем ею вместе с остальным имуществом. Я вот только подозреваю, что не только мы разеваем пасти на этого коня.
— А кто еще?
— Манах эль-Барша и Баруд эль-Амасат.
— Это верно. Но их легко обмануть.
— Как же?
— Мы не скажем, что чужаки поехали в Дойран. Они просто уехали в… в… в… в какое-то место, название забыли. А сами поскачем в Дойран и отловим этих четверых парней.
— Хорошая идея. Но Манах и Баруд тоже не будут терять времени даром.
— Значит, мы плохо придумали?
— Кто знает, сколько мы их будем искать!
— Найдем в мгновение ока.
— А я не уверен. Мы знаем лишь, что они в развалинах, но там можно прорыскать сколь угодно долго.
— Ты забыл, что мы должны обратиться к старому Мюбареку?
— Нет, помню. Но сообщили ли они ему точное место своего обитания? Это во-первых. А во-вторых, мы же не знаем старика, что это за тип?
— У него тоже копча, знак нашего братства.
— Это еще не основание выдавать нам все тайны.
— Но у нас есть еще и пароль, который Баруд эль-Амасат одновременно дал и Мюбареку. Этим знаком он даст нам знать о том месте. Так что мы его отыщем, не бойся. Но, может статься, нам поставят еще какую-то задачу.
— Мы этого не допустим. Нам надо скакать за четверкой.
— Как это не допустим? Надо слушаться. Ты что, не знаешь, что того, кто не повинуется, ждет смерть?
— Если это доказано! А если я больной?
— Но как мы одновременно заболеем?
— А вот как. Мы повстречались на дороге с четверкой, и произошла стычка.
— Хм. Ранение?
— Да. Я забинтую голову, а ты, скажем, руку. И понадобится отпуск на лечение. Смотри, хозяин поехал к воротам. Пей, посмотрим, принесет ли хозяин еще один кувшин.
Они все пили и пили, и опустошили-таки сосуд, к моему удивлению, даже, я бы сказал, к ужасу. Один из них подошел к окну, крикнул слугу, и тот безропотно исполнил его приказ, как и велел ему хозяин. Гости узнали от него, что он обязан исполнить любой их приказ, и не замедлили с таковым — велели принести еще один кувшин.
От двух кувшинов такой ракии свалился бы и носорог, и я думал, что они скоро просто-напросто упадут не сходя с места мертвецки пьяными, и моя миссия сама собой завершится. Они сидели друг напротив друга, смотрели прямо перед собой и пили с короткими промежутками. Я понял, что от них толку больше не будет, и собрался ретироваться. Услышанное меня не особенно удовлетворило. Что я, собственно, узнал? Что шут, таинственный предводитель «тех, кто ушел в горы», держит всех подчиненных в строгости, а непокорных карает смертью.
Еще я узнал, что Баруд эль-Амасат и Манах эль-Барша и бежавший с ними из Эдирне надзиратель скрываются в развалинах Остромджи. Но руины могут быть весьма обширны. Наверное, эти люди появляются там по ночам в установленное время. Потом я выяснил, что есть такой старик Мюбарек, так называемый «святой», у которого прибывшие с помощью пароля узнают все новости. В частности, трое названных лиц. Но кто такой этот «святой», который, несмотря на святость, занимает немалый пост в преступной иерархии? Где его искать? Тоже на развалинах? И что это за пароль? «Святого» я надеялся найти быстро. С паролем же дело было намного сложнее. Можно, конечно, захватить этого старика и вытрясти из него нужные сведения. Теперь я был уверен, что оба любителя спиртного останутся в комнате до утра. Они не заказали никакой еды, и потому ракия подействовала на них быстрее.
Это было мне на руку, ибо таким образом искомые оказывались непредупрежденными о нас и я мог использовать время с сегодняшнего полудня до завтрашнего для поисков беглецов — до этого времени пьянчуги не очухаются.
Я выскользнул из своего убежища и пробрался в спальню. Она была заперта изнутри. Я тихо постучал, и Халеф открыл. Он находился там с обоими спутниками и слугой.
— Нам необходимо было закрыться, — объяснил он тихо. — Подонки могли додуматься проверить все помещения.
— Правильно сделали. А где остальные домашние?
— Они все попрятались, ведь хозяин объяснил, что все на поле.
— Тогда давайте трогаться. Иди первым и позаботься, чтобы нас не обнаружили.
Слуга, которому предназначалось это распоряжение, вывел нас, закрыл дверь, спрятал ключ и повел к лошадям.
Второй слуга, обслуживавший гостей, тоже стоял наготове. Он пошел к ним и, громко разговаривая, стал отвлекать их внимание.
Из двора нам удалось незаметно проскользнуть к задней стене здания, откуда путь наш лежал в поле, где с лошадьми и слугами нас поджидал хозяин.
— Слава Богу, для тебя время текло не так медленно, как для меня! Поехали!
— Сначала давай рассчитаемся. Скажи, сколько мы тебе должны.
— Должны? — улыбнулся он. — Ничего не должны.
— Так дело не пойдет.
— Пойдет. Вы мои гости.
— Нет. Мы к тебе приехали незванно, а ты встретил нас как близких людей.
— Эфенди, хватит об этом!
— Но я же обещал заплатить за этих мерзавцев!
— Ты явно хочешь меня разозлить. Ты что, собираешься возвращать мне деньги за пару яиц и пиво? И думаешь, я их приму? Да никогда!
Я с интересом смотрел на лицо Халефа, которое менялось буквально с каждой секундой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88