– Кто бы мог подумать, что у варваров можно встретить такую роскошь, такое утонченное понятие об этикете?
Это замечание было сделано sotto voce, когда видессианское посольство подходило к юрте Аргуна.
Горгид не мог не согласиться с чиновником. Могущественный каган аршаумов развел впечатляющих церемоний ничуть не меньше, чем некогда губернатор города Имброс Раден Ворцез, который пытался поразить воображение римлян, когда те только что оказались в Видессе.
Вместо зонтоносцев высокое положение владыки подчеркивал кочевник, стоявший с копьем в руке у входа в юрту. Под начищенным до блеска наконечником копья развевались три бунчука. Воин был неподвижен, как !`.-'." o статуя. Другие – не принимавшие такого явного участия в ритуале, но тем не менее охранники – находились здесь же, справа и слева, с луками наготове.
В телегу с юртой была впряжена обычная степная лошадка, сейчас также неподвижная. Ее серая шкура была отмыта и начищена так, что отливала на солнце серебром, а негустая грива и хвост, тщательно расчесанные, украшены желтыми и оранжевыми лентами. Седло покрывал изумительный по красоте орнамент, а уздечка сверкала золотыми бляшками с узором в виде голов грифонов. Спину лошади покрыли великолепной мягкой оранжевой тканью, которая соединялась у груди, живота и хвоста животного застежками из позолоченной кожи. По краям попоны вились орнаменты: грифы, нападающие на козлов.
Юрта стояла на двухколесной повозке. В отличие от других юрт, которые видел Горгид, эта была круглой только наполовину. У плоского входа висел черный шерстяной занавес. Еще три бунчука реяли на тонком шесте над самым входом.
Воин с копьем повернулся и произнес несколько слов сквозь черный занавес. Горгид уловил фразу «посольство Видесса» – он уже слышал ее несколько раз с тех пор, как отряд пересек Шаум. Возникла пауза. Казалось, за занавесом вообще никого нет, но затем он откинулся в сторону. Пауза явно была рассчитана на то, чтобы произвести драматический эффект.
Изнутри юрта была также выложена черной тканью. Из-за этого фигура Аргуна, сидевшего в кресле с высокой спинкой, казалась еще более впечатляющей.
Аргун был суровым человеком, встретившим в жизни немало испытаний. Его сын Ариг, стоявший по правую руку от кресла и приветственно улыбавшийся входившим видессианам, был очень похож на отца. Теперь это сходство бросалось в глаза. У обоих – черные волосы и тонкие усы с серебристой сединой, но морщины на лице Аргуна были куда глубже. При виде Аргуна уже сейчас можно было догадаться, каков будет Ариг в старости.
Аргун был одет в те же меха и украшенную бахромой кожаную куртку, что и его подданные. Одежда кагана была сделана искусно, но без лишней вычурности. Единственным знаком, подчеркивающим его высокое положение, был серый бунчук – символ клана, висевший у него на поясе.
Слева от Аргуна стоял высокий худощавый юноша лет восемнадцати – явно из семьи кагана. Он имел сходство и с Аргуном, и с Аригом, но был куда более красив. Юноша, казалось, хорошо понимал это. Его глаза уверенно скользили по приближающимся посланникам. Он был одет в тунику и штаны, покрытые почти такой же тонкой бахромой, как одежда шаманов. На поясе поблескивали золотые бляхи, нефрит и яшма, а красивые кожаные сапоги были украшены узором из серебряных нитей. Острые скулы, чистая золотистая кожа, ноздри, изогнутые, как крылья чайки, – все это ударило Горгида, словно кулаком.
Гуделин как глава экспедиции выступил вперед и преклонил перед Аргуном колено – не полная проскинеза, какой приветствовали Автократора Видессиан, но первый шаг к тому. Столь же низко поклонился Гуделин Аригу и незнакомому принцу, стоящему слева от трона.
Скилицез, на котором лежала обязанность толмача, последовал примеру Гуделина.
– Ваше Величество, величайший и могущественный каган, владыка Аргун, Ваше Высочество, достойный отпрыск и наследователь, принц Ариг, владыка… – Титулы с дивной легкостью срывались с губ Гуделина. Затем он запнулся, не зная, как титуловать стоящего слева от Аргуна юношу.
Ариг тихо произнес несколько слов. Юноша наградил Гуделина улыбкой – немного кислой – и ответил короткой фразой. Его голос был высоким и приятным, но в нем звучали самоуверенные нотки.
– Его зовут Дизабул, он сын Аргуна, – перевел Скилицез.
– Младший сын, – прямо и с нарочитым презрением добавил Ариг, метнув на Дизабула неприязненный взгляд.
Брат – видимо, великолепно сознающий свою красоту, – сделал вид, что Арига вообще не существует. Младший сын Аргуна держался с /.$g%`*-cb.) уверенностью.
Не обратив внимания на эту маленькую семенную перепалку, Гуделин представил Аргуну и его сыновьям членов имперского посольства. Горгид удивился сам себе, когда склонился перед Дизабулом в низком поклоне. Ему хотелось снова и снова видеть это лицо, хотя красивые черты и были отмечены печатью заносчивости. Давно он не видел таких прекрасных лиц.
Пока каган обменивался приветствиями с посланцами Автократора, остальные кочевники из клана Серой Лошади наблюдали за происходящим из юрт, стоящих на некотором расстоянии от обиталища их повелителя. Когда Скилицез начал переводить слова Гуделина на язык аршаумов, множество любопытных лиц показалось у пологов юрт и закрытых от солнца соломенными циновками окон.
– Его Императорское Величество Автократор Видессиан Туризин Гавр присылает великому кагану эти дары.
Несколько солдат Агафия Псоя выступили вперед и поднесли правителю аршаумов подарки Императора. Псой подчеркнул торжественность момента с той грубой простотой, которая живо напомнила Горгиду Гая Филиппа. Один за другим солдаты подходили к трону Аргуна и клали дары перед ним на пол юрты, а затем тотчас же отходили.
– В знак нашей будущей дружбы Его Императорское Величество преподносит тебе золото.
Маленький, но тяжелый кожаный мешочек мелодично звякнул.
Ариг заговорил с отцом. Скилицез чуть дернул уголком рта в полуулыбке, когда перевел:
– Это старые золотые монеты, Ариг сам их проверял.
Ариг был достаточно умен, чтобы настоять на качестве золотых монет: войны и восстания, захлестывавшие Видесс на протяжении последних нескольких десятилетии, заставили имперские власти чеканить золотые с добавками меди или серебра. Судя по улыбке Аргуна, каган тоже знал об этом.
Дизабулу церемония явно начала приедаться.
Гуделин слегка замешкался, но быстро пришел в себя.
– Серебро для великого кагана!
Превалий, сын Хараваша, принес большой мешок и положил его позади первого. Металлическое пение монет было высокого тона, но не менее приятным.
– Украшения для прекрасных женщин кагана, пополнение в его сокровищницу: рубины, топазы, опалы, горящие, как огонь, жемчуг, сияющий, словно лунный свет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Это замечание было сделано sotto voce, когда видессианское посольство подходило к юрте Аргуна.
Горгид не мог не согласиться с чиновником. Могущественный каган аршаумов развел впечатляющих церемоний ничуть не меньше, чем некогда губернатор города Имброс Раден Ворцез, который пытался поразить воображение римлян, когда те только что оказались в Видессе.
Вместо зонтоносцев высокое положение владыки подчеркивал кочевник, стоявший с копьем в руке у входа в юрту. Под начищенным до блеска наконечником копья развевались три бунчука. Воин был неподвижен, как !`.-'." o статуя. Другие – не принимавшие такого явного участия в ритуале, но тем не менее охранники – находились здесь же, справа и слева, с луками наготове.
В телегу с юртой была впряжена обычная степная лошадка, сейчас также неподвижная. Ее серая шкура была отмыта и начищена так, что отливала на солнце серебром, а негустая грива и хвост, тщательно расчесанные, украшены желтыми и оранжевыми лентами. Седло покрывал изумительный по красоте орнамент, а уздечка сверкала золотыми бляшками с узором в виде голов грифонов. Спину лошади покрыли великолепной мягкой оранжевой тканью, которая соединялась у груди, живота и хвоста животного застежками из позолоченной кожи. По краям попоны вились орнаменты: грифы, нападающие на козлов.
Юрта стояла на двухколесной повозке. В отличие от других юрт, которые видел Горгид, эта была круглой только наполовину. У плоского входа висел черный шерстяной занавес. Еще три бунчука реяли на тонком шесте над самым входом.
Воин с копьем повернулся и произнес несколько слов сквозь черный занавес. Горгид уловил фразу «посольство Видесса» – он уже слышал ее несколько раз с тех пор, как отряд пересек Шаум. Возникла пауза. Казалось, за занавесом вообще никого нет, но затем он откинулся в сторону. Пауза явно была рассчитана на то, чтобы произвести драматический эффект.
Изнутри юрта была также выложена черной тканью. Из-за этого фигура Аргуна, сидевшего в кресле с высокой спинкой, казалась еще более впечатляющей.
Аргун был суровым человеком, встретившим в жизни немало испытаний. Его сын Ариг, стоявший по правую руку от кресла и приветственно улыбавшийся входившим видессианам, был очень похож на отца. Теперь это сходство бросалось в глаза. У обоих – черные волосы и тонкие усы с серебристой сединой, но морщины на лице Аргуна были куда глубже. При виде Аргуна уже сейчас можно было догадаться, каков будет Ариг в старости.
Аргун был одет в те же меха и украшенную бахромой кожаную куртку, что и его подданные. Одежда кагана была сделана искусно, но без лишней вычурности. Единственным знаком, подчеркивающим его высокое положение, был серый бунчук – символ клана, висевший у него на поясе.
Слева от Аргуна стоял высокий худощавый юноша лет восемнадцати – явно из семьи кагана. Он имел сходство и с Аргуном, и с Аригом, но был куда более красив. Юноша, казалось, хорошо понимал это. Его глаза уверенно скользили по приближающимся посланникам. Он был одет в тунику и штаны, покрытые почти такой же тонкой бахромой, как одежда шаманов. На поясе поблескивали золотые бляхи, нефрит и яшма, а красивые кожаные сапоги были украшены узором из серебряных нитей. Острые скулы, чистая золотистая кожа, ноздри, изогнутые, как крылья чайки, – все это ударило Горгида, словно кулаком.
Гуделин как глава экспедиции выступил вперед и преклонил перед Аргуном колено – не полная проскинеза, какой приветствовали Автократора Видессиан, но первый шаг к тому. Столь же низко поклонился Гуделин Аригу и незнакомому принцу, стоящему слева от трона.
Скилицез, на котором лежала обязанность толмача, последовал примеру Гуделина.
– Ваше Величество, величайший и могущественный каган, владыка Аргун, Ваше Высочество, достойный отпрыск и наследователь, принц Ариг, владыка… – Титулы с дивной легкостью срывались с губ Гуделина. Затем он запнулся, не зная, как титуловать стоящего слева от Аргуна юношу.
Ариг тихо произнес несколько слов. Юноша наградил Гуделина улыбкой – немного кислой – и ответил короткой фразой. Его голос был высоким и приятным, но в нем звучали самоуверенные нотки.
– Его зовут Дизабул, он сын Аргуна, – перевел Скилицез.
– Младший сын, – прямо и с нарочитым презрением добавил Ариг, метнув на Дизабула неприязненный взгляд.
Брат – видимо, великолепно сознающий свою красоту, – сделал вид, что Арига вообще не существует. Младший сын Аргуна держался с /.$g%`*-cb.) уверенностью.
Не обратив внимания на эту маленькую семенную перепалку, Гуделин представил Аргуну и его сыновьям членов имперского посольства. Горгид удивился сам себе, когда склонился перед Дизабулом в низком поклоне. Ему хотелось снова и снова видеть это лицо, хотя красивые черты и были отмечены печатью заносчивости. Давно он не видел таких прекрасных лиц.
Пока каган обменивался приветствиями с посланцами Автократора, остальные кочевники из клана Серой Лошади наблюдали за происходящим из юрт, стоящих на некотором расстоянии от обиталища их повелителя. Когда Скилицез начал переводить слова Гуделина на язык аршаумов, множество любопытных лиц показалось у пологов юрт и закрытых от солнца соломенными циновками окон.
– Его Императорское Величество Автократор Видессиан Туризин Гавр присылает великому кагану эти дары.
Несколько солдат Агафия Псоя выступили вперед и поднесли правителю аршаумов подарки Императора. Псой подчеркнул торжественность момента с той грубой простотой, которая живо напомнила Горгиду Гая Филиппа. Один за другим солдаты подходили к трону Аргуна и клали дары перед ним на пол юрты, а затем тотчас же отходили.
– В знак нашей будущей дружбы Его Императорское Величество преподносит тебе золото.
Маленький, но тяжелый кожаный мешочек мелодично звякнул.
Ариг заговорил с отцом. Скилицез чуть дернул уголком рта в полуулыбке, когда перевел:
– Это старые золотые монеты, Ариг сам их проверял.
Ариг был достаточно умен, чтобы настоять на качестве золотых монет: войны и восстания, захлестывавшие Видесс на протяжении последних нескольких десятилетии, заставили имперские власти чеканить золотые с добавками меди или серебра. Судя по улыбке Аргуна, каган тоже знал об этом.
Дизабулу церемония явно начала приедаться.
Гуделин слегка замешкался, но быстро пришел в себя.
– Серебро для великого кагана!
Превалий, сын Хараваша, принес большой мешок и положил его позади первого. Металлическое пение монет было высокого тона, но не менее приятным.
– Украшения для прекрасных женщин кагана, пополнение в его сокровищницу: рубины, топазы, опалы, горящие, как огонь, жемчуг, сияющий, словно лунный свет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145