Однако одного их желания оказалось недостаточно. Самец Терната, Фелиг, метнул дротик в северянина, высунувшего голову из-за камня, и тотчас же завладел его укрытием, устремившись туда в сопровождении нескольких воинов.
Вскоре сопротивление врага было подавлено полностью. Большинство самцов Дордала сдалось на милость победителя, остальные позорно бежали. Дордал попытался сделать то же самое, но трое воинов Терната успели схватить его.
— Отнимите у них оружие и позаботьтесь о раненых, — распорядился старший из старших и направился к Дордалу, потирая рукой место, в которое попал камень.
Крупный самец внушительной комплекции, Дордал был таким плотным, что казался расширившимся даже сейчас, когда стоял вытянувшись. Глазные стебли его, однако, понуро поникли. Дордал посмотрел на Терната, но не расширился, хотя и узнал его.
— Ты допустил ошибку, хозяин владения, — произнес Тернат, употребляя титул поверженного врага, дабы оказать тому надлежащее почтение.
— Что ты делаешь здесь, Тернат? — В голосе Дордала по-прежнему звучала гордость, но уж никак не замешательство. «Да он ничего не понял», — недоуменно подумал Тернат, затем сказал:
— Думаю, ты мог бы догадаться, хозяин владения. Мы возвращаем себе то, что нам принадлежало. Если бы вы не пересекли границу, мы не пришли бы сюда. А поскольку вы ее пересекли… — старший из старших предоставил Дордалу самому сделать выводы из сказанного.
Выводы оказались весьма странными:
— Я думал, вы все это время плели сказки про скармерское вторжение, чтобы соблазнить нас на кражу вашего скота.
«Ну и болван», — изумился Тернат, качнув глазными стеблями.
— Боюсь, твоя алчность простирается гораздо дальше границ твоего владения.
Дордал начал было желтеть, но, завидев, что Тернат угрожающе изогнул два глазных стебля, быстренько позеленел снова. При всей своей глупости он понимал, что сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы взять да и разгневаться на победителя.
— Реатур решит, что с тобой сделать, — отчеканил Тернат. — Смею предположить, что он позволит тебе вернуться домой, после того как твой старший из старших заплатит нам хороший выкуп, такой, чтобы мог служить вам напоминанием — с кланом Реатура шутки плохи.
Дордал снова пожелтел от гнева, но на этот раз сдержать свои чувства был, похоже, не в состоянии.
— Мой старший! — возопил он. — Гревил не даст за меня и куска сушеного мяса! Как только он завладеет моими сокровищами и самками, то сразу забудет о моем существовании. Хапуга!
Тернат слегка качнул глазными стеблями: он пару раз встречался с сыном Дордала и остался о нем похожего мнения. Впрочем, Гревил вполне достоин своего папаши. Тернат почти не сомневался, что Дордал тоже не бросился бы выручать своего старшего из старших, угоди тот в плен.
— Думаю, Реатур что-нибудь придумает, — сказал он. — Если Гревил и в самом деле не проявит уважения и повиновения, которых заслуживает отец клана, тогда Реатур, возможно, пошлет на север новый отряд и поможет тебе вернуть свое владение… после того, как мы утихомирим скармеров, конечно.
— Да испражниться мне на ваших скармеров с высокой горы, — проскулил Дордал. — А если я верну свое владение с помощью самцов Реатура, то окажусь вечным его должником.
— Понятное дело, — с удовольствием констатировал Тернат. — Тебе следовало призадуматься об этом до того, как ты решил угнать наших масси. А сейчас собирайся. Совершим путешествие во дворец отца моего клана.
Дордал обиженно отвернул от Терната все свои глазные стебли, но старшего из старших это совершенно не задело. Поняв, что говорить с северянином больше не о чем, он пошел прочь. Дордал хотел сказать еще что-то, но передумал, сообразив, что слушать его больше некому.
А Тернат уже кричал на своих воинов, приказывая им построиться так, чтобы они могли конвоировать пленников и возвращенный скот и не растерять по дороге половину тех или других. Заодно он размышлял о неблагодарном отпрыске Дордала, Гренвиле, которому ничего не стоило при первой же возможности отнять у отца и имущество, и самок.
«Мое время еще придет, — сказал себе Тернат. — Незачем торопить события».
* * *
— Сомневаюсь, что сейчас на «Циолковском» кипит работа, во всяком случае та работа, что требует значительных умственных усилий, если только Юра в данный момент не читает Кате что-нибудь из своих лучших стихов, — с ленцой проговорил Руставели, откинувшись на спинку стула. Полчаса назад он отвез Катю на корабль.
Толмасов с неприязнью посмотрел на грузина.
— Здесь мы тоже от избытка работы не стонем, — мрачно заметил он.
— Вы, мой друг, слишком серьезны. Заметьте, я говорю вам об этом, по меньшей мере, в сотый раз.
— По меньшей мере, — согласился Толмасов. Руставели фыркнул.
— Но это не означает, что товарищ полковник не прав, Шота Михайлович, — вставил Брюсов, как всегда абсолютно непробиваемый по отношению к шуточкам биолога.
Толмасова мучило вынужденное безделье. Он привык осознавать свою значимость для всей миссии «Минерва» и теперь не находил себе места, чувствуя, что теряет ее остатки.
И все из-за этого чертова недоумка Лопатина!
«Афина» обкладывала матом Вашингтон и, как бы между прочим, Толмасова; Вашингтон материл Москву; а Москва по два раза на дню посылала по матушке того же Толмасова. Так что полковнику доставалось со всех сторон, а сам он не мог сделать втык даже Лопатину, потому что тот до сих пор не удосужился выйти на связь.
Попросить Хогрэма, чтобы тот послал весточку через каньон, тоже не представлялось возможным. Во-первых, местный хозяин владения и сам не имел возможности связаться со своей армией — перебраться через Каньон Йотун было для аборигенов столь же сложным делом, как «Афине» и «Циолковскому» слетать на Минерву.
Во-вторых, все проблемы между «человеками» Хогрэму что шли, что ехали. После радиосеанса с хозяином владения омало ему пришлось признать, что существуют пришельцы, с которыми он не знаком. Но в то, что где-то есть целая планета человеков, готовых вцепиться друг другу в глотки только потому, что один из них, проклятый Лопатин, спятил, старый скармер не поверил. Да и сам Толмасов не поверил бы, будь он Хогрэмом.
В принципе, экипаж «Циолковского» продолжал делать кое-какую работу — Брюсов проводил сравнительный анализ сельского и городского диалектов минервитянского языка, Руставели изучал многочисленных представителей местной фауны, Ворошилов и Катя ставили какие-то биохимические опыты, — но все это казалось сейчас Толмасову делом второстепенным.
— Ворошилова, кстати, ничуть не беспокоит молчание Лопатина, — напомнил полковнику Руставели.
— Тогда почему он прервал межкорабельную связь, когда ты вызывал американцев?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Вскоре сопротивление врага было подавлено полностью. Большинство самцов Дордала сдалось на милость победителя, остальные позорно бежали. Дордал попытался сделать то же самое, но трое воинов Терната успели схватить его.
— Отнимите у них оружие и позаботьтесь о раненых, — распорядился старший из старших и направился к Дордалу, потирая рукой место, в которое попал камень.
Крупный самец внушительной комплекции, Дордал был таким плотным, что казался расширившимся даже сейчас, когда стоял вытянувшись. Глазные стебли его, однако, понуро поникли. Дордал посмотрел на Терната, но не расширился, хотя и узнал его.
— Ты допустил ошибку, хозяин владения, — произнес Тернат, употребляя титул поверженного врага, дабы оказать тому надлежащее почтение.
— Что ты делаешь здесь, Тернат? — В голосе Дордала по-прежнему звучала гордость, но уж никак не замешательство. «Да он ничего не понял», — недоуменно подумал Тернат, затем сказал:
— Думаю, ты мог бы догадаться, хозяин владения. Мы возвращаем себе то, что нам принадлежало. Если бы вы не пересекли границу, мы не пришли бы сюда. А поскольку вы ее пересекли… — старший из старших предоставил Дордалу самому сделать выводы из сказанного.
Выводы оказались весьма странными:
— Я думал, вы все это время плели сказки про скармерское вторжение, чтобы соблазнить нас на кражу вашего скота.
«Ну и болван», — изумился Тернат, качнув глазными стеблями.
— Боюсь, твоя алчность простирается гораздо дальше границ твоего владения.
Дордал начал было желтеть, но, завидев, что Тернат угрожающе изогнул два глазных стебля, быстренько позеленел снова. При всей своей глупости он понимал, что сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы взять да и разгневаться на победителя.
— Реатур решит, что с тобой сделать, — отчеканил Тернат. — Смею предположить, что он позволит тебе вернуться домой, после того как твой старший из старших заплатит нам хороший выкуп, такой, чтобы мог служить вам напоминанием — с кланом Реатура шутки плохи.
Дордал снова пожелтел от гнева, но на этот раз сдержать свои чувства был, похоже, не в состоянии.
— Мой старший! — возопил он. — Гревил не даст за меня и куска сушеного мяса! Как только он завладеет моими сокровищами и самками, то сразу забудет о моем существовании. Хапуга!
Тернат слегка качнул глазными стеблями: он пару раз встречался с сыном Дордала и остался о нем похожего мнения. Впрочем, Гревил вполне достоин своего папаши. Тернат почти не сомневался, что Дордал тоже не бросился бы выручать своего старшего из старших, угоди тот в плен.
— Думаю, Реатур что-нибудь придумает, — сказал он. — Если Гревил и в самом деле не проявит уважения и повиновения, которых заслуживает отец клана, тогда Реатур, возможно, пошлет на север новый отряд и поможет тебе вернуть свое владение… после того, как мы утихомирим скармеров, конечно.
— Да испражниться мне на ваших скармеров с высокой горы, — проскулил Дордал. — А если я верну свое владение с помощью самцов Реатура, то окажусь вечным его должником.
— Понятное дело, — с удовольствием констатировал Тернат. — Тебе следовало призадуматься об этом до того, как ты решил угнать наших масси. А сейчас собирайся. Совершим путешествие во дворец отца моего клана.
Дордал обиженно отвернул от Терната все свои глазные стебли, но старшего из старших это совершенно не задело. Поняв, что говорить с северянином больше не о чем, он пошел прочь. Дордал хотел сказать еще что-то, но передумал, сообразив, что слушать его больше некому.
А Тернат уже кричал на своих воинов, приказывая им построиться так, чтобы они могли конвоировать пленников и возвращенный скот и не растерять по дороге половину тех или других. Заодно он размышлял о неблагодарном отпрыске Дордала, Гренвиле, которому ничего не стоило при первой же возможности отнять у отца и имущество, и самок.
«Мое время еще придет, — сказал себе Тернат. — Незачем торопить события».
* * *
— Сомневаюсь, что сейчас на «Циолковском» кипит работа, во всяком случае та работа, что требует значительных умственных усилий, если только Юра в данный момент не читает Кате что-нибудь из своих лучших стихов, — с ленцой проговорил Руставели, откинувшись на спинку стула. Полчаса назад он отвез Катю на корабль.
Толмасов с неприязнью посмотрел на грузина.
— Здесь мы тоже от избытка работы не стонем, — мрачно заметил он.
— Вы, мой друг, слишком серьезны. Заметьте, я говорю вам об этом, по меньшей мере, в сотый раз.
— По меньшей мере, — согласился Толмасов. Руставели фыркнул.
— Но это не означает, что товарищ полковник не прав, Шота Михайлович, — вставил Брюсов, как всегда абсолютно непробиваемый по отношению к шуточкам биолога.
Толмасова мучило вынужденное безделье. Он привык осознавать свою значимость для всей миссии «Минерва» и теперь не находил себе места, чувствуя, что теряет ее остатки.
И все из-за этого чертова недоумка Лопатина!
«Афина» обкладывала матом Вашингтон и, как бы между прочим, Толмасова; Вашингтон материл Москву; а Москва по два раза на дню посылала по матушке того же Толмасова. Так что полковнику доставалось со всех сторон, а сам он не мог сделать втык даже Лопатину, потому что тот до сих пор не удосужился выйти на связь.
Попросить Хогрэма, чтобы тот послал весточку через каньон, тоже не представлялось возможным. Во-первых, местный хозяин владения и сам не имел возможности связаться со своей армией — перебраться через Каньон Йотун было для аборигенов столь же сложным делом, как «Афине» и «Циолковскому» слетать на Минерву.
Во-вторых, все проблемы между «человеками» Хогрэму что шли, что ехали. После радиосеанса с хозяином владения омало ему пришлось признать, что существуют пришельцы, с которыми он не знаком. Но в то, что где-то есть целая планета человеков, готовых вцепиться друг другу в глотки только потому, что один из них, проклятый Лопатин, спятил, старый скармер не поверил. Да и сам Толмасов не поверил бы, будь он Хогрэмом.
В принципе, экипаж «Циолковского» продолжал делать кое-какую работу — Брюсов проводил сравнительный анализ сельского и городского диалектов минервитянского языка, Руставели изучал многочисленных представителей местной фауны, Ворошилов и Катя ставили какие-то биохимические опыты, — но все это казалось сейчас Толмасову делом второстепенным.
— Ворошилова, кстати, ничуть не беспокоит молчание Лопатина, — напомнил полковнику Руставели.
— Тогда почему он прервал межкорабельную связь, когда ты вызывал американцев?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98