— Пожалуйста, останьтесь.
Клер села.
— Какая прекрасная комната.
— Да…
— И вы часто приходите сюда?
— Я провожу здесь большую часть времени.
Клер поняла, что разговора не получится, открыла книгу и стала читать, но время от времени ловила на себе пристальный взгляд дамы. Клер прикинула, что ей, должно быть, лет тридцать с небольшим, однако одета она была, как школьница, в розовое платье с множеством оборок. Платье ее старило, а волосы и вовсе были распущены по спине, как у Сары Энн, а ведь той было всего четырнадцать. Клер представила себе, как эта женщина могла бы выглядеть с собранными в пучок волосами, жемчужными серьгами и в простом платье строгих линий, которое подчеркивало бы ее прекрасную фигуру.
Клер почувствовала себя неловко, когда незнакомка поймала ее пристальный взгляд.
— Нам, наверное, следует представиться друг другу: я — Клер Уиллоуби и я помолвлена с герцогом.
— Да, я знаю, мы все знаем, кто вы.
Она произнесла это просто и тихо, но Клер ее слова вывели из себя.
— Да, кажется, все всё обо мне знают, только я живу в полном неведении. — Ее недовольство росло. — Я пыталась познакомиться, но мужчины не желают со мной говорить, впрочем, как и большинство женщин. Моя сестра знает о доме больше меня, хотя в один прекрасный день я стану здесь хозяйкой. Я понятия не имею, кто есть кто, и Гарри, по-моему, тоже. Это так раздражает!
Ее собеседница улыбнулась, и Клер подумала, как хороша она была бы, если бы больше следила за собой.
— Я сестра Гарри, меня зовут Леатрис. Клер была явно удивлена.
— Сестра?! Я не знала, что у Гарри есть сестра. О, простите, что я не представилась раньше…
Она неожиданно замолчала, услышав звон колокольчика над дверью. Лицо Леатрис немедленно утратило всю привлекательность.
— Извините, я должна идти. Меня зовет мама.
И прежде чем Клер успела открыть рот, она вышла из комнаты. Клер не знала, стоит ли ей оставаться здесь, ведь это личная гостиная Леатрис. Но тяга к книгам была так велика, что она устроилась поудобнее в уютном кресле, подогнула ноги и погрузилась в чтение «Уэверли» — в который уже раз.
В пять часов прозвучал гонг к чаю, и она спустилась к дамам. Мужчины пили чай в другом салоне. Клер села рядом с Леатрис и попыталась вовлечь ее в разговор.
— Ваша мать очень больна? — спросила Клер.
При этих словах разговоры смолкли, все взоры устремились в сторону Леатрис, она покраснела, подняла чашку в замешательстве, со стуком поставила ее на блюдце и выбежала из комнаты.
Арва посмотрела на дочь с укором, и Клер в отчаянии подумала: «Но я же не сделала ничего плохого».
После чая она пошла к себе в комнату, ей хотелось посидеть у окна и подумать. Отродье сказала, что дом очень странный, и это было слишком мягко сказано. Девушка с тоской думала о своем доме в Нью-Йорке, где она могла пойти в парк или в гости, да куда угодно. Она вспомнила друзей, которые приходили к ним в дом, интересные беседы. Вспомнила слуг, исполнявших все ее просьбы. До приезда в Брэмли она никогда не думала о еде. Если она читала и вдруг чувствовала, что проголодалась, то просто звонила и ей приносили еду.
Теперь же, в этом огромном доме, окруженная людьми, она впервые в жизни чувствовала себя одинокой.
Мисс Роджерс выбрала ей платье к обеду, и Клер стала возражать. Мисс Роджерс все еще недовольно хмыкала из-за того, что Клер надела накануне вечером слишком открытое платье.
Обед был длинным и скучным, и Клер даже не пыталась участвовать в разговорах. Она скучала по Гарри и по… Нет, она ни о ком больше не думала. Она не скучала по Тревельяну с его трудным характером. Она думала о Гарри и надеялась, что он скоро вернется. Он привезет кобылу, которую купит для нее, ее рука перестанет болеть, и они вместе поедут на прогулку. Когда приедет Гарри, все будет в порядке. А после того как они поженятся и она сможет изменить порядки в доме, все станет совсем хорошо.
После обеда, вместо того чтобы лечь в постель, зная, что мисс Роджерс замучит ее своим недовольством и нравоучениями, Клер все-таки вышла в сад. Было холодно, но на ней было шерстяное платье, и она решила, что если идти быстро, то можно будет согреться.
В саду с кустами-«животными» навстречу Клер неожиданно вышел Тревельян. Клер на мгновение испугалась.
— Добрый вечер, сэр, — сказала она, обошла его стороной и направилась к дому.
— Не хотите со мной говорить, да?
— Мне нечего вам сказать. — Она не остановилась, и он пошел рядом.
— Ну, сегодня не пропустили ни одной трапезы?
— Нет!
— И у вас был чудесный день, много интересных разговоров? Говорили о политике, а может быть, о вашем любимом Красавчике принце Чарли?
— Здесь холодно, я возвращаюсь.
— Понимаю. Они опять не обращали на вас никакого внимания.
Клер обернулась, взглянув ему прямо в глаза.
— Никто меня не игнорировал. Я повстречала интересных людей. Один из них — драматург, он пишет для меня роль в своей следующей пьесе. Я беседовала с ним о принце Уэльском и представилась сестре Гарри. Мы прекрасно провели время вместе.
Выслушав ее, Тревельян разразился смехом. Клер не могла удержаться и присоединилась к нему. Как это прекрасно — смеяться, как хорошо говорить с тем, кто тебя понимает!
— Действительно, в этом доме живут удивительно странные люди. В гостиной Леатрис есть колокольчик, и, когда ее мать звонит, она должна бежать со всех ног. Хотела бы я знать, разрешено ли ей выходить из комнаты куда-нибудь, кроме столовой?
— Нет, не разрешено.
— Это ужасно. И одета она, как маленькая девочка. Сколько ей лет?
— Тридцать один.
— Боже! Она выглядит старше. Она… — Клер запнулась, увидев, что Тревельян покачнулся. — Вам опять нехорошо? Она взяла его за руку и повела по дорожке к скамейке. Теперь она хорошо ориентировалась в саду.
Клер усадила его, села рядом, и он слегка прислонился к, ней.
Она хотела обхватить его рукой, но передумала. Если остальные обитатели дома — странные люди, то Тревельян — самый странный. То он казался ей ученым, то выглядел как преступник. Тревельян спрятался от мира в башне одиночества и, казалось, хотел быть один. Однако каждый раз, когда Клер выходила из дома, он находил ее. Тревельян скрывал, что его к ней тянет, — Клер начинала это понимать, он заслонялся от язвительными и циничными тирадами, но ему был нужен собеседник — так же, как и ей.
Девушка чувствовала, что Тревельян расслабился. Ее влекло к этому человеку. Он смотрел на нее, проникая взглядом в самую душу, и Клер понимала, что должна уйти. Но сейчас она испытывала к нему материнское чувство. Ей хотелось обнять Тревельяна, потрогать, нет ли у него жара, уложить в постель и напоить теплым бульоном. Но Клер интуитивно чувствовала, что Тревельян не потерпел бы такого обращения, поэтому она сделала вид, что не замечает, как он слаб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Клер села.
— Какая прекрасная комната.
— Да…
— И вы часто приходите сюда?
— Я провожу здесь большую часть времени.
Клер поняла, что разговора не получится, открыла книгу и стала читать, но время от времени ловила на себе пристальный взгляд дамы. Клер прикинула, что ей, должно быть, лет тридцать с небольшим, однако одета она была, как школьница, в розовое платье с множеством оборок. Платье ее старило, а волосы и вовсе были распущены по спине, как у Сары Энн, а ведь той было всего четырнадцать. Клер представила себе, как эта женщина могла бы выглядеть с собранными в пучок волосами, жемчужными серьгами и в простом платье строгих линий, которое подчеркивало бы ее прекрасную фигуру.
Клер почувствовала себя неловко, когда незнакомка поймала ее пристальный взгляд.
— Нам, наверное, следует представиться друг другу: я — Клер Уиллоуби и я помолвлена с герцогом.
— Да, я знаю, мы все знаем, кто вы.
Она произнесла это просто и тихо, но Клер ее слова вывели из себя.
— Да, кажется, все всё обо мне знают, только я живу в полном неведении. — Ее недовольство росло. — Я пыталась познакомиться, но мужчины не желают со мной говорить, впрочем, как и большинство женщин. Моя сестра знает о доме больше меня, хотя в один прекрасный день я стану здесь хозяйкой. Я понятия не имею, кто есть кто, и Гарри, по-моему, тоже. Это так раздражает!
Ее собеседница улыбнулась, и Клер подумала, как хороша она была бы, если бы больше следила за собой.
— Я сестра Гарри, меня зовут Леатрис. Клер была явно удивлена.
— Сестра?! Я не знала, что у Гарри есть сестра. О, простите, что я не представилась раньше…
Она неожиданно замолчала, услышав звон колокольчика над дверью. Лицо Леатрис немедленно утратило всю привлекательность.
— Извините, я должна идти. Меня зовет мама.
И прежде чем Клер успела открыть рот, она вышла из комнаты. Клер не знала, стоит ли ей оставаться здесь, ведь это личная гостиная Леатрис. Но тяга к книгам была так велика, что она устроилась поудобнее в уютном кресле, подогнула ноги и погрузилась в чтение «Уэверли» — в который уже раз.
В пять часов прозвучал гонг к чаю, и она спустилась к дамам. Мужчины пили чай в другом салоне. Клер села рядом с Леатрис и попыталась вовлечь ее в разговор.
— Ваша мать очень больна? — спросила Клер.
При этих словах разговоры смолкли, все взоры устремились в сторону Леатрис, она покраснела, подняла чашку в замешательстве, со стуком поставила ее на блюдце и выбежала из комнаты.
Арва посмотрела на дочь с укором, и Клер в отчаянии подумала: «Но я же не сделала ничего плохого».
После чая она пошла к себе в комнату, ей хотелось посидеть у окна и подумать. Отродье сказала, что дом очень странный, и это было слишком мягко сказано. Девушка с тоской думала о своем доме в Нью-Йорке, где она могла пойти в парк или в гости, да куда угодно. Она вспомнила друзей, которые приходили к ним в дом, интересные беседы. Вспомнила слуг, исполнявших все ее просьбы. До приезда в Брэмли она никогда не думала о еде. Если она читала и вдруг чувствовала, что проголодалась, то просто звонила и ей приносили еду.
Теперь же, в этом огромном доме, окруженная людьми, она впервые в жизни чувствовала себя одинокой.
Мисс Роджерс выбрала ей платье к обеду, и Клер стала возражать. Мисс Роджерс все еще недовольно хмыкала из-за того, что Клер надела накануне вечером слишком открытое платье.
Обед был длинным и скучным, и Клер даже не пыталась участвовать в разговорах. Она скучала по Гарри и по… Нет, она ни о ком больше не думала. Она не скучала по Тревельяну с его трудным характером. Она думала о Гарри и надеялась, что он скоро вернется. Он привезет кобылу, которую купит для нее, ее рука перестанет болеть, и они вместе поедут на прогулку. Когда приедет Гарри, все будет в порядке. А после того как они поженятся и она сможет изменить порядки в доме, все станет совсем хорошо.
После обеда, вместо того чтобы лечь в постель, зная, что мисс Роджерс замучит ее своим недовольством и нравоучениями, Клер все-таки вышла в сад. Было холодно, но на ней было шерстяное платье, и она решила, что если идти быстро, то можно будет согреться.
В саду с кустами-«животными» навстречу Клер неожиданно вышел Тревельян. Клер на мгновение испугалась.
— Добрый вечер, сэр, — сказала она, обошла его стороной и направилась к дому.
— Не хотите со мной говорить, да?
— Мне нечего вам сказать. — Она не остановилась, и он пошел рядом.
— Ну, сегодня не пропустили ни одной трапезы?
— Нет!
— И у вас был чудесный день, много интересных разговоров? Говорили о политике, а может быть, о вашем любимом Красавчике принце Чарли?
— Здесь холодно, я возвращаюсь.
— Понимаю. Они опять не обращали на вас никакого внимания.
Клер обернулась, взглянув ему прямо в глаза.
— Никто меня не игнорировал. Я повстречала интересных людей. Один из них — драматург, он пишет для меня роль в своей следующей пьесе. Я беседовала с ним о принце Уэльском и представилась сестре Гарри. Мы прекрасно провели время вместе.
Выслушав ее, Тревельян разразился смехом. Клер не могла удержаться и присоединилась к нему. Как это прекрасно — смеяться, как хорошо говорить с тем, кто тебя понимает!
— Действительно, в этом доме живут удивительно странные люди. В гостиной Леатрис есть колокольчик, и, когда ее мать звонит, она должна бежать со всех ног. Хотела бы я знать, разрешено ли ей выходить из комнаты куда-нибудь, кроме столовой?
— Нет, не разрешено.
— Это ужасно. И одета она, как маленькая девочка. Сколько ей лет?
— Тридцать один.
— Боже! Она выглядит старше. Она… — Клер запнулась, увидев, что Тревельян покачнулся. — Вам опять нехорошо? Она взяла его за руку и повела по дорожке к скамейке. Теперь она хорошо ориентировалась в саду.
Клер усадила его, села рядом, и он слегка прислонился к, ней.
Она хотела обхватить его рукой, но передумала. Если остальные обитатели дома — странные люди, то Тревельян — самый странный. То он казался ей ученым, то выглядел как преступник. Тревельян спрятался от мира в башне одиночества и, казалось, хотел быть один. Однако каждый раз, когда Клер выходила из дома, он находил ее. Тревельян скрывал, что его к ней тянет, — Клер начинала это понимать, он заслонялся от язвительными и циничными тирадами, но ему был нужен собеседник — так же, как и ей.
Девушка чувствовала, что Тревельян расслабился. Ее влекло к этому человеку. Он смотрел на нее, проникая взглядом в самую душу, и Клер понимала, что должна уйти. Но сейчас она испытывала к нему материнское чувство. Ей хотелось обнять Тревельяна, потрогать, нет ли у него жара, уложить в постель и напоить теплым бульоном. Но Клер интуитивно чувствовала, что Тревельян не потерпел бы такого обращения, поэтому она сделала вид, что не замечает, как он слаб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88