Ночная рубашка была довольно тонкой, и она начала замерзать. Хоть бы одеться, что ли.
– А вы уверены… – начала она, но Джаред не дал ей закончить. Он развернулся и запечатал ее рот ладонью. Иден рассердилась. Если бы его рука не мешала, она высказалась бы в том духе, что он исцелился от своих ран подозрительно быстро. Вчера вечером царапины на его теле кровоточили, и он двигался так, словно они причиняют ему сильную боль. А рука так и вовсе висела на перевязи и казалась безжизненной.
Теперь же все изменилось самым радикальным образом. Одна рука агента Макбрайда обвивала ее талию, а другая зажимала ей рот, и Иден не могла не почувствовать силу мышц и ловкость движений стоявшего рядом человека. К тому же Макбрайд больше не хромал. Выходит, он преувеличивал свои страдания, а то и вовсе выдумал их. Но раз так, то он мог сочинить и про чужака в доме. Иден перенесла вес тела на левую ногу и вознамерилась правой хорошенько пнуть мистера Макбрайда. Она должна ударить его достаточно сильно, чтобы хватило времени добежать до телефона и набрать 911, пока он будет корчиться от боли.
Но в этот момент она услышала приглушенные голоса внизу, и сердце ее сжалось от страха. Иден замерла и больше не сопротивлялась крепким объятиям Макбрайда. А тот прошептал ей на ухо: «В подвал» – и отстранился.
Иден кивнула и осторожно двинулась по коридору, в конце которого, невидимая в темноте, имелась дверь. Человек, незнакомый с планом дома, увидел бы лишь кладовку, полную щеток, ведер и всяких хозяйственных мелочей. Но в кладовке имелась еще одна дверка, заваленная всяким хламом. Она вела на узкую и крутую лестницу, которой прежде пользовались слуги, чтобы не мелькать перед хозяевами по парадной лестнице. Иден считала, что это очень жестоко – заставлять людей целый день ходить взад и вперед по крутым опасным ступеням, да еще с тяжелыми подносами в руках.
Они добрались до кладовки довольно быстро, дверь открылась и закрылась за ними почти бесшумно. Иден на ощупь пробиралась мимо каких-то палок и щеток и потихоньку злилась. Выходит, этот негодяй Макбрайд успел так тщательно осмотреть ее дом, что обнаружил эту лестницу, ведущую в кухню, откуда, в свою очередь, другая лестница вела в подвал. Никто не пользовался лестницей для слуг уже в те времена, когда здесь жили Иден и Мелисса. А миссис Фаррингтон отказывалась даже подходить к подвалу – ей было девять лет, когда занятая своими мыслями служанка не заметила маленькую Элис и случайно заперла ее в темном погребе. Одно время она вообще хотела, чтобы подвал засыпали песком, но там удобно было хранить продукты, и Иден уговорила хозяйку не лишаться такой превосходной кладовки.
На узкой лестнице было абсолютно темно, и Иден продвигалась вперед медленно и осторожно. Неожиданно она наткнулась на паутину и, с трудом сдержав крик, принялась торопливо счищать клейкие нити со своего лица. Потом подумала, что если Макбрайд и видел лестницу, то не спускался по ней – иначе он потревожил бы паутину раньше. Эта мысль заставила ее удвоить осторожность, и она ощупывала ногой каждую ступеньку, прежде чем доверить ей свой вес. Когда она обитала в этом доме, многие ступеньки были полусгнившими и весьма неустойчивыми, а в темноте Иден не могла определить, ремонтировали ли лестницу вместе с остальным домом.
Когда она ступила наконец на пол чуланчика подле кухни, Макбрайд коснулся ее плеча, показывая, что хочет первым войти в помещение. Ей пришлось пропустить его вперед, пространство же было настолько тесным, что тела их неминуемо касались друг друга. Иден решительно прижимала к себе одежду, установив таким образом хоть какой-то барьер между собой и этим подозрительным типом. Меж тем, протиснувшись вперед, Макбрайд открыл дверь. Петли, как ни странно, не издали ни малейшего звука.
В кухне он внимательно огляделся. И пропал из виду. Иден ждала, время от времени переминаясь с ноги на ногу и нервно позевывая. Наконец Джаред вернулся и, приложив палец к губам, жестом приказал следовать за ним.
Со вздохом облегчения Иден покинула чуланчик, но вздох тут же перешел в стон: на окнах не было занавесей, и бледный фонарь у входа давал достаточно света, чтобы увидеть, что кухня полностью разгромлена. Дверцы шкафов распахнуты, ящики выдвинуты, и содержимое всех шкафчиков рассыпано и разбросано по полу. Она вздрогнула, заметив свет фонаря в столовой. Там переставляли вещи и переговаривались как минимум двое.
«Почему эти люди не боятся разбудить меня, хозяйку дома?» – удивилась Иден. Бросив украдкой взгляд на стоявшего рядом агента ФБР, она увидела, что Макбрайд хмурится. Ему явно очень не нравилось происходящее, и у Иден мелькнула мысль, что, не будь ее рядом, он рискнул бы пойти на открытое столкновение с этими людьми. Неужели Джаред затеял бы перестрелку, как в кино?
Они прошли в буфетную – маленькую комнату, примыкавшую к кухне. Здесь в полу имелась дверца, а за ней – крутые ступеньки, ведущие в погреб. Так строились практически все дома в то время, но обычно в буфетной хранились коробки и корзины со снедью, и крышка погреба скрывалась под ними. В доме миссис Фаррингтон не было нужды в столь значительных запасах, а теперь, когда Иден оказалась единственной обитательницей дома, продукты и вовсе уместились в холодильнике. Иден наклонилась и взялась было за кольцо, но Джаред перехватил ее руку. Она удивленно взглянула на него, но он покачал головой, показывая, что нельзя открывать дверцу.
Несколько шагов в сторону кухни – и вот он уже вернулся, сжимая в руке бутылку растительного масла. Иден одобрительно кивнула и, присев на корточки, нашарила старые ржавые петли. Затем взяла у Макбрайда бутылку и щедро полила металл. Отставив бутылку подальше, она кивнула Джареду, и тот, схватившись за кольцо, поднял крышку. Он хотел спуститься первым, но Иден оттолкнула его и двинулась вперед. Она знала дорогу и прекрасно помнила, что в погреб ведет десять ступенек. Их меняли как раз в тот год, когда она покинула Арундел. Так что этим деревяшкам теперь всего двадцать с чем-то лет.
Она спускалась осторожно, тщательно пробуя ногой ступеньки, прежде чем перенести на них свой вес. Лестница не подвела, и Макбрайд бесшумно скользнул следом. А потом опустил крышку над их головами. Иден протянула руку, нащупала влажную стену, старые крошащиеся кирпичи. Пара шагов – и пальцы ее коснулись деревянных полок. Она чувствовала, какие они пыльные и грязные, и ей очень хотелось вытереть руки. Когда она жила в этом доме, полки были чистые, потому что погреб использовался по своему прямому назначению. Иден принюхалась. Так и есть – пахнет грызунами. И паутина. «После того как я отсюда выберусь, первым делом залезу в ванну, – пообещала она себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– А вы уверены… – начала она, но Джаред не дал ей закончить. Он развернулся и запечатал ее рот ладонью. Иден рассердилась. Если бы его рука не мешала, она высказалась бы в том духе, что он исцелился от своих ран подозрительно быстро. Вчера вечером царапины на его теле кровоточили, и он двигался так, словно они причиняют ему сильную боль. А рука так и вовсе висела на перевязи и казалась безжизненной.
Теперь же все изменилось самым радикальным образом. Одна рука агента Макбрайда обвивала ее талию, а другая зажимала ей рот, и Иден не могла не почувствовать силу мышц и ловкость движений стоявшего рядом человека. К тому же Макбрайд больше не хромал. Выходит, он преувеличивал свои страдания, а то и вовсе выдумал их. Но раз так, то он мог сочинить и про чужака в доме. Иден перенесла вес тела на левую ногу и вознамерилась правой хорошенько пнуть мистера Макбрайда. Она должна ударить его достаточно сильно, чтобы хватило времени добежать до телефона и набрать 911, пока он будет корчиться от боли.
Но в этот момент она услышала приглушенные голоса внизу, и сердце ее сжалось от страха. Иден замерла и больше не сопротивлялась крепким объятиям Макбрайда. А тот прошептал ей на ухо: «В подвал» – и отстранился.
Иден кивнула и осторожно двинулась по коридору, в конце которого, невидимая в темноте, имелась дверь. Человек, незнакомый с планом дома, увидел бы лишь кладовку, полную щеток, ведер и всяких хозяйственных мелочей. Но в кладовке имелась еще одна дверка, заваленная всяким хламом. Она вела на узкую и крутую лестницу, которой прежде пользовались слуги, чтобы не мелькать перед хозяевами по парадной лестнице. Иден считала, что это очень жестоко – заставлять людей целый день ходить взад и вперед по крутым опасным ступеням, да еще с тяжелыми подносами в руках.
Они добрались до кладовки довольно быстро, дверь открылась и закрылась за ними почти бесшумно. Иден на ощупь пробиралась мимо каких-то палок и щеток и потихоньку злилась. Выходит, этот негодяй Макбрайд успел так тщательно осмотреть ее дом, что обнаружил эту лестницу, ведущую в кухню, откуда, в свою очередь, другая лестница вела в подвал. Никто не пользовался лестницей для слуг уже в те времена, когда здесь жили Иден и Мелисса. А миссис Фаррингтон отказывалась даже подходить к подвалу – ей было девять лет, когда занятая своими мыслями служанка не заметила маленькую Элис и случайно заперла ее в темном погребе. Одно время она вообще хотела, чтобы подвал засыпали песком, но там удобно было хранить продукты, и Иден уговорила хозяйку не лишаться такой превосходной кладовки.
На узкой лестнице было абсолютно темно, и Иден продвигалась вперед медленно и осторожно. Неожиданно она наткнулась на паутину и, с трудом сдержав крик, принялась торопливо счищать клейкие нити со своего лица. Потом подумала, что если Макбрайд и видел лестницу, то не спускался по ней – иначе он потревожил бы паутину раньше. Эта мысль заставила ее удвоить осторожность, и она ощупывала ногой каждую ступеньку, прежде чем доверить ей свой вес. Когда она обитала в этом доме, многие ступеньки были полусгнившими и весьма неустойчивыми, а в темноте Иден не могла определить, ремонтировали ли лестницу вместе с остальным домом.
Когда она ступила наконец на пол чуланчика подле кухни, Макбрайд коснулся ее плеча, показывая, что хочет первым войти в помещение. Ей пришлось пропустить его вперед, пространство же было настолько тесным, что тела их неминуемо касались друг друга. Иден решительно прижимала к себе одежду, установив таким образом хоть какой-то барьер между собой и этим подозрительным типом. Меж тем, протиснувшись вперед, Макбрайд открыл дверь. Петли, как ни странно, не издали ни малейшего звука.
В кухне он внимательно огляделся. И пропал из виду. Иден ждала, время от времени переминаясь с ноги на ногу и нервно позевывая. Наконец Джаред вернулся и, приложив палец к губам, жестом приказал следовать за ним.
Со вздохом облегчения Иден покинула чуланчик, но вздох тут же перешел в стон: на окнах не было занавесей, и бледный фонарь у входа давал достаточно света, чтобы увидеть, что кухня полностью разгромлена. Дверцы шкафов распахнуты, ящики выдвинуты, и содержимое всех шкафчиков рассыпано и разбросано по полу. Она вздрогнула, заметив свет фонаря в столовой. Там переставляли вещи и переговаривались как минимум двое.
«Почему эти люди не боятся разбудить меня, хозяйку дома?» – удивилась Иден. Бросив украдкой взгляд на стоявшего рядом агента ФБР, она увидела, что Макбрайд хмурится. Ему явно очень не нравилось происходящее, и у Иден мелькнула мысль, что, не будь ее рядом, он рискнул бы пойти на открытое столкновение с этими людьми. Неужели Джаред затеял бы перестрелку, как в кино?
Они прошли в буфетную – маленькую комнату, примыкавшую к кухне. Здесь в полу имелась дверца, а за ней – крутые ступеньки, ведущие в погреб. Так строились практически все дома в то время, но обычно в буфетной хранились коробки и корзины со снедью, и крышка погреба скрывалась под ними. В доме миссис Фаррингтон не было нужды в столь значительных запасах, а теперь, когда Иден оказалась единственной обитательницей дома, продукты и вовсе уместились в холодильнике. Иден наклонилась и взялась было за кольцо, но Джаред перехватил ее руку. Она удивленно взглянула на него, но он покачал головой, показывая, что нельзя открывать дверцу.
Несколько шагов в сторону кухни – и вот он уже вернулся, сжимая в руке бутылку растительного масла. Иден одобрительно кивнула и, присев на корточки, нашарила старые ржавые петли. Затем взяла у Макбрайда бутылку и щедро полила металл. Отставив бутылку подальше, она кивнула Джареду, и тот, схватившись за кольцо, поднял крышку. Он хотел спуститься первым, но Иден оттолкнула его и двинулась вперед. Она знала дорогу и прекрасно помнила, что в погреб ведет десять ступенек. Их меняли как раз в тот год, когда она покинула Арундел. Так что этим деревяшкам теперь всего двадцать с чем-то лет.
Она спускалась осторожно, тщательно пробуя ногой ступеньки, прежде чем перенести на них свой вес. Лестница не подвела, и Макбрайд бесшумно скользнул следом. А потом опустил крышку над их головами. Иден протянула руку, нащупала влажную стену, старые крошащиеся кирпичи. Пара шагов – и пальцы ее коснулись деревянных полок. Она чувствовала, какие они пыльные и грязные, и ей очень хотелось вытереть руки. Когда она жила в этом доме, полки были чистые, потому что погреб использовался по своему прямому назначению. Иден принюхалась. Так и есть – пахнет грызунами. И паутина. «После того как я отсюда выберусь, первым делом залезу в ванну, – пообещала она себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93