Он уже не смеялся, не шутил и не сочинял историй. В глазах Макбрайда она видела усталость, тоску и печаль. Тоску по нормальной жизни и по настоящей любви, которой у него нет – просто потому, что он не может себе этого позволить. Но вот он моргнул, и все пропало.
– Желаю вам с Гренвиллом всего наилучшего. Не забудь прислать мне приглашение на свадьбу.
– А ты придешь?
– Зачем? Залить слезами разочарования твое шикарное платье? Нет уж, спасибо.
Иден рассмеялась.
– Но я пришлю тебе подарок, обещаю. – Он достал из кармана и протянул ей карточку. – Здесь номер моего мобильного телефона. Его знают только три человека на всем белом свете.
– Один из них твой босс, я… А кто третий?
– Моя мама.
Джаред подхватил сумку, чмокнул Иден в щеку и вышел из комнаты.
Иден сидела на кровати, глядя на прямоугольник картона в руке. Почему он дал ей номер телефона, а не, скажем, адрес? Впрочем, она додумалась до ответа быстро, и ответ ей не понравился. «Если мне понадобится помощь и я позвоню, Джаред сможет оказаться рядом достаточно быстро. А вот письмо может и опоздать».
Она взглянула на дверь и вздохнула. А ведь он опять солгал. В чем именно – Иден не могла бы сказать, но безошибочно почуяла ложь в его интонации и голосе. И еще она вдруг поняла, что Макбрайд не собирается никуда уезжать. Он будет где-нибудь неподалеку.
Глава 19
– Стюарт, – сказала Иден в трубку, и в голосе ее звучала настоящая мольба. – Я тебя прошу – позвони Мелиссе. Пожалуйста.
За последний час она оставила на его автоответчике три сообщения, а сколько их было за минувшие два дня, Иден уже не могла бы сосчитать при всем желании.
К тому моменту как Мелисса проснулась, агенты ФБР уже погрузились в вертолет и улетели. Дом стал тих и пуст. Мелисса спустилась в столовую, и Иден мгновенно вновь превратилась в маму: она хлопотала, поглаживала по плечу, чмокала в макушку свое любимое дитя. Однако не так-то легко ей было забыть, что в течение нескольких дней она была не нянькой, а роковой женщиной, из-за которой готовы были сцепиться два потрясающих мужика.
Мелисса ныла, жаловалась, перечисляла свои многочисленные беды и обиды – скорее мнимые, чем настоящие, но оттого не менее горькие. Она оказалась не прочь поговорить и о своем детстве. И тут Иден узнала много интересного. Оказывается, она регулярно «бросала» дочь, оставляя ее на целый день в садике. «Я не хочу, чтобы такая же ужасная участь постигла моего ребенка, – говорила Мелисса. – Я хочу, чтобы у моего ребенка была нормальная семья, отец… неужели это так много? Я слишком хорошо помню свое несчастное одинокое детство. Иной раз мне казалось, что у меня нет не только отца, но и матери».
Иден слушала и даже кивала с сочувствующим видом, но это давалось ей весьма нелегко. Матери было больно слышать подобные речи, и она могла бы оправдаться, объяснить, что делала для Мелиссы все, что могла.
Но Иден знала, стоит ей открыть рот и начать оправдываться, и они с Мелиссой неминуемо поссорятся. Да и что толку спорить с Мелиссой, когда мать видит, что дочери страшно. Она боится предстоящих родов, боится, что муж не приедет за ней. Наверное, в какой-то момент Мелисса вообразила себя этакой романтической героиней и сбежала из Нью-Йорка в надежде, что ее герой, муж, последует за ней. Но пока никого на белой лошади – или на серебристой «ауди» – видно не было. Больше того, Стюарт даже не позвонил.
С каждым часом Мелисса накручивала себя все больше и больше. Ей надо было чувствовать, что она поступила правильно, уехав из Нью-Йорка. Она ведь делает это ради ребенка! Ей нужно быть уверенной, что ее малыш будет счастлив, что у него будет нормальное детство, что он не будет страдать так, как страдала его мама…
Иден сжимала губы. Ей было до слез обидно слушать такое, но она молчала. Кидала взгляд на большой торчащий живот дочери и молча выслушивала очередную историю про плохих матерей.
«Подожди, – не без злорадства подумала она, – вот я посмотрю на тебя, когда твой ребенок подрастет и скажет: «Я не буду этого делать, и ты меня не заставишь!» Ты тоже получишь свою долю материнского счастья». Может, нехорошо желать такое своей дочери, но Иден было так больно от всех этих горьких жалоб и упреков! Именно в тот вечер она и позвонила Стюарту. Иден жалела, что когда-то плохо думала о своем зяте, она раскаивалась и готова была сделать все, чтобы помирить молодых. «Я извинюсь перед ним, – думала Иден. – Скажу, что недооценивала его. Поклянусь, что он самый лучший зять на свете, пусть только приедет и заберет Мелиссу домой!» Она звонила в тот вечер раз пять. Но Стюарт так и не перезвонил. Иден набрала его телефон в шесть часов утра, но никто не взял трубку. После обеда, окончательно потеряв терпение, она позвонила человеку, который присматривал за домом. К этому моменту слезы и истерики Мелиссы так измучили ее, что она готова была заплатить Стюарту, лишь бы он приехал за женой. Может, отдать ему фальшивое сапфировое ожерелье? Или пообещать платить за квартиру?
Но Стюарт по-прежнему не подавал признаков жизни, зато перезвонил присматривающий за домом. Он сообщил Иден, что, по словам консьержа, два дня назад Стюарт отъехал от дома на такси рано утром, у него был с собой багаж – два больших чемодана. Иден повесила трубку и пошла к дочери. Теперь Мелисса занимала спальню Макбрайда, то есть гостевую комнату. Она валялась на кровати и ела засахаренные фрукты. Фантики усеивали ковер, словно грязные хлопья снега.
– Скажи, Стюарт был дома, когда ты уезжала? – спросила Иден.
– Нет. – Казалось, вопрос матери Мелиссу позабавил. – Он уехал в командировку в Лос-Анджелес.
– И сколько он там должен пробыть? – Как же хочется ее отшлепать!
– Неделю.
– Неделю? Минутку. То есть он даже не знает, что ты здесь? Не знает, что ты ушла от него?
Мелисса попыталась лечь на бок, но живот не позволил такой вольности, и, поерзав, она осталась лежать на спине.
– Мама, ты меня что, совсем не слушала? Я не собиралась и не собираюсь уходить от Стюарта. Но он не может не знать, что меня нет дома. Он всегда звонит мне, как только приезжает в отель. А раз я не отвечаю на звонки – значит, меня дома нет, то есть я ушла. Не от него, а из дома! И между прочим, ни на минуту об этом не пожалела. Мне очень понравился Арундел. А дом такой большой и совсем не кажется старым. Думаю, нам стоит переехать к тебе. Правда, это будет здорово? Ты сможешь видеться с внуком каждый день, смотреть, как малыш растет.
Иден бросилась вон из комнаты. Она не сказала ни слова – просто боялась, что если разожмет губы, то крик, который метался внутри, будет уже не удержать. Дрожащими руками набрала номер. Почему же Стюарт не проверяет сообщения? Ах да, наверняка думает, что это делает жена. Значит, через домашний телефон она зятя не достанет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– Желаю вам с Гренвиллом всего наилучшего. Не забудь прислать мне приглашение на свадьбу.
– А ты придешь?
– Зачем? Залить слезами разочарования твое шикарное платье? Нет уж, спасибо.
Иден рассмеялась.
– Но я пришлю тебе подарок, обещаю. – Он достал из кармана и протянул ей карточку. – Здесь номер моего мобильного телефона. Его знают только три человека на всем белом свете.
– Один из них твой босс, я… А кто третий?
– Моя мама.
Джаред подхватил сумку, чмокнул Иден в щеку и вышел из комнаты.
Иден сидела на кровати, глядя на прямоугольник картона в руке. Почему он дал ей номер телефона, а не, скажем, адрес? Впрочем, она додумалась до ответа быстро, и ответ ей не понравился. «Если мне понадобится помощь и я позвоню, Джаред сможет оказаться рядом достаточно быстро. А вот письмо может и опоздать».
Она взглянула на дверь и вздохнула. А ведь он опять солгал. В чем именно – Иден не могла бы сказать, но безошибочно почуяла ложь в его интонации и голосе. И еще она вдруг поняла, что Макбрайд не собирается никуда уезжать. Он будет где-нибудь неподалеку.
Глава 19
– Стюарт, – сказала Иден в трубку, и в голосе ее звучала настоящая мольба. – Я тебя прошу – позвони Мелиссе. Пожалуйста.
За последний час она оставила на его автоответчике три сообщения, а сколько их было за минувшие два дня, Иден уже не могла бы сосчитать при всем желании.
К тому моменту как Мелисса проснулась, агенты ФБР уже погрузились в вертолет и улетели. Дом стал тих и пуст. Мелисса спустилась в столовую, и Иден мгновенно вновь превратилась в маму: она хлопотала, поглаживала по плечу, чмокала в макушку свое любимое дитя. Однако не так-то легко ей было забыть, что в течение нескольких дней она была не нянькой, а роковой женщиной, из-за которой готовы были сцепиться два потрясающих мужика.
Мелисса ныла, жаловалась, перечисляла свои многочисленные беды и обиды – скорее мнимые, чем настоящие, но оттого не менее горькие. Она оказалась не прочь поговорить и о своем детстве. И тут Иден узнала много интересного. Оказывается, она регулярно «бросала» дочь, оставляя ее на целый день в садике. «Я не хочу, чтобы такая же ужасная участь постигла моего ребенка, – говорила Мелисса. – Я хочу, чтобы у моего ребенка была нормальная семья, отец… неужели это так много? Я слишком хорошо помню свое несчастное одинокое детство. Иной раз мне казалось, что у меня нет не только отца, но и матери».
Иден слушала и даже кивала с сочувствующим видом, но это давалось ей весьма нелегко. Матери было больно слышать подобные речи, и она могла бы оправдаться, объяснить, что делала для Мелиссы все, что могла.
Но Иден знала, стоит ей открыть рот и начать оправдываться, и они с Мелиссой неминуемо поссорятся. Да и что толку спорить с Мелиссой, когда мать видит, что дочери страшно. Она боится предстоящих родов, боится, что муж не приедет за ней. Наверное, в какой-то момент Мелисса вообразила себя этакой романтической героиней и сбежала из Нью-Йорка в надежде, что ее герой, муж, последует за ней. Но пока никого на белой лошади – или на серебристой «ауди» – видно не было. Больше того, Стюарт даже не позвонил.
С каждым часом Мелисса накручивала себя все больше и больше. Ей надо было чувствовать, что она поступила правильно, уехав из Нью-Йорка. Она ведь делает это ради ребенка! Ей нужно быть уверенной, что ее малыш будет счастлив, что у него будет нормальное детство, что он не будет страдать так, как страдала его мама…
Иден сжимала губы. Ей было до слез обидно слушать такое, но она молчала. Кидала взгляд на большой торчащий живот дочери и молча выслушивала очередную историю про плохих матерей.
«Подожди, – не без злорадства подумала она, – вот я посмотрю на тебя, когда твой ребенок подрастет и скажет: «Я не буду этого делать, и ты меня не заставишь!» Ты тоже получишь свою долю материнского счастья». Может, нехорошо желать такое своей дочери, но Иден было так больно от всех этих горьких жалоб и упреков! Именно в тот вечер она и позвонила Стюарту. Иден жалела, что когда-то плохо думала о своем зяте, она раскаивалась и готова была сделать все, чтобы помирить молодых. «Я извинюсь перед ним, – думала Иден. – Скажу, что недооценивала его. Поклянусь, что он самый лучший зять на свете, пусть только приедет и заберет Мелиссу домой!» Она звонила в тот вечер раз пять. Но Стюарт так и не перезвонил. Иден набрала его телефон в шесть часов утра, но никто не взял трубку. После обеда, окончательно потеряв терпение, она позвонила человеку, который присматривал за домом. К этому моменту слезы и истерики Мелиссы так измучили ее, что она готова была заплатить Стюарту, лишь бы он приехал за женой. Может, отдать ему фальшивое сапфировое ожерелье? Или пообещать платить за квартиру?
Но Стюарт по-прежнему не подавал признаков жизни, зато перезвонил присматривающий за домом. Он сообщил Иден, что, по словам консьержа, два дня назад Стюарт отъехал от дома на такси рано утром, у него был с собой багаж – два больших чемодана. Иден повесила трубку и пошла к дочери. Теперь Мелисса занимала спальню Макбрайда, то есть гостевую комнату. Она валялась на кровати и ела засахаренные фрукты. Фантики усеивали ковер, словно грязные хлопья снега.
– Скажи, Стюарт был дома, когда ты уезжала? – спросила Иден.
– Нет. – Казалось, вопрос матери Мелиссу позабавил. – Он уехал в командировку в Лос-Анджелес.
– И сколько он там должен пробыть? – Как же хочется ее отшлепать!
– Неделю.
– Неделю? Минутку. То есть он даже не знает, что ты здесь? Не знает, что ты ушла от него?
Мелисса попыталась лечь на бок, но живот не позволил такой вольности, и, поерзав, она осталась лежать на спине.
– Мама, ты меня что, совсем не слушала? Я не собиралась и не собираюсь уходить от Стюарта. Но он не может не знать, что меня нет дома. Он всегда звонит мне, как только приезжает в отель. А раз я не отвечаю на звонки – значит, меня дома нет, то есть я ушла. Не от него, а из дома! И между прочим, ни на минуту об этом не пожалела. Мне очень понравился Арундел. А дом такой большой и совсем не кажется старым. Думаю, нам стоит переехать к тебе. Правда, это будет здорово? Ты сможешь видеться с внуком каждый день, смотреть, как малыш растет.
Иден бросилась вон из комнаты. Она не сказала ни слова – просто боялась, что если разожмет губы, то крик, который метался внутри, будет уже не удержать. Дрожащими руками набрала номер. Почему же Стюарт не проверяет сообщения? Ах да, наверняка думает, что это делает жена. Значит, через домашний телефон она зятя не достанет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93