Они лежали на сложенной из одеял подстилке на полу буфетной. Койки в кабинах были решительно одноместными.
— Да многого от меня и не узнаешь. — Даниель был расслаблен, спокоен. Поддавался ласке, а воспоминания о недавних событиях теплились где-то далеко, на границе памяти.
— Я так давно не занималась любовью, — сказала Каролина.
— Я частенько видел тебя с каким-то субъектом.
— Неужели ты думаешь, что кому-нибудь из них я позволила бы сунуть лапу ко мне в трусики?
— Насколько я помню, ты не носил, хм, не носила трусиков.
— Ну а посему никто и не сунул туда лапу, — торжествующе сказала она. Что и требовалось доказать.
Они лежали молча. Уже было сказано все, что они, опутанные приказами начальников и уровнем секретности действий, сказать могли. Даниель не сомневался, что весь их корабль нашпигован регистрирующей аппаратурой. И при этом считал, что аппараты не только контролируют их действия, но наверняка и фиксируют, подвергая всестороннему анализу слова, химический состав пота, ауру и десятки иных факторов. Люди, выславшие корабль, должны были считаться с возможностью проникновения на борт подставных агентов противника. Кого считали противником, Даниель тоже не ведал. Одних ли коргардов? Или, может, подразделения официального союзника — Доминии? А может, гладианские формирования, лояльные новому Совету Электоров?
До недавнего времени Даниель знал, что враг — коргарды, напавшие на его дом, убивающие граждан Гладиуса, уничтожающие цивилизацию. В этом с Даниелем соглашалось подавляющее большинство обитателей планеты, разве что кроме горсточки «меднолобых пацифистов» да религиозных сектантов, считающих коргардов кто карой Божьей, кто Божьим даром.
Врагом Даниеля была и Доминия. Он видел в ней могучую силу, жаждущую подчинить себе цивилизацию Гладиуса, навязать ему свои законы и обычаи, принудить к реализации целей, далеких от потребностей жителей планеты. Однако в основном общество по-разному относилось к присутствию в системе Мультона коргардов и войск Доминии. Чужаки были ненавистными агрессорами, солярные же солдаты в крайнем случае — политическими противниками. Доминия не желает вступать в конфликт с коргардами? Доминия присваивает себе гладианские колонии? Доминия навязывает свои законы свободным мирам в системе Мультона? Ну, все это не так уж и страшно! В конце концов солярники тоже люди, потомки общих предков, говорящие почти на том же языке! Если даже они придут, то ведь не отберут же у нас всего, не станут убивать и устраивать карательные экспедиции, как это делают коргарды, ну, возможно, поставят на место противников нового порядка, этих возмутителей спокойствия и террористов. Но нас, людей мирных, обретающихся в самодостаточных домах, оставят в покое.
Таких людей, как Даниель, на своей шкуре испытавших, что такое Доминия, было немного. Их голос практически не имел значения, ибо люди готовы простить любую подлость и забыть о любом преступлении — лишь бы это было не с ними, а с кем-то другим. Мало кто может представить себе далеко идущие последствия политического выбора, сделать выводы из сегодняшних действий и поступков. Солярная армия ухитрялась убивать невинных, карать целые сателлитарные поселения, силой превращать свободных граждан в управляемых киборгов. Архипелаг солярных планет, разбросанных на просторах миллиардов световых лет, во все увеличивающейся цепи гиперпространственных трасс, заполнялся все большим количеством миров, полностью подчиненных Мозговой Сети… Все большим числом кибернетических невольников.
Доминианская армия молча посматривала на побоище, устраиваемое на Гладиусе коргардами, и молча ожидала, когда на тысячах людей проведут страшные эксперименты, и своим молчаливым присутствием ещё больше ослабляла защитников. Она как бы стояла недвижимо у стен сопротивляющегося города, выжидая, пока он сгорит, чтобы потом дать свободу развалинам.
И коргарды, и Доминия не умещались в том порядке мира, который Даниель мог принять, в котором мог жить.
Но — появились и враги, которые до недавнего времени были лишь противниками, неприятными компаньонами в деле. Иногда их встречали с нежеланием, иногда с ухмылкой, иногда с пониманием. Это — «покорные». Насколько же наивным теперь казался себе Даниель Бондари двухлетней давности. Он не любил «покорных», но относился к ним как к любым людям, отличающимся от него в каких-то вопросах: мог убеждать, спорить, доказывать, а порой мог даже сам признать справедливость чужих аргументов, ибо «покорные» хоть и были политическими противниками, но не выходили за пределы его понимания. Только теперь он увидел, как сильно ошибался.
Они были очень опасны. Годами занимались размягчением гладианского общества. Выступали с набором предложений по изменению «Хартии Прав». Среди этих предложений встречались справедливые, другие были только внешне убедительны. Они предлагали готовый взгляд на мир, на государство, на жизненные цели, ценности. Отрицательно относились к армии, презирали танаторов, критиковали электорскую систему власти, борьбу с генетическими ограничениями, протестовали против запрета клонирования, осмеивали религии, расхваливали виртуальную жизнь… Одновременно с болтовней и демагогическими фразами постоянно проталкивали то, что было для них самым важным: продоминианскую пропаганду. Так было всегда, и Даниель почему-то мирился с этим.
Но теперь все изменилось, «покорные» перестали быть политическими противниками общественного договора. Придя к власти, тут же не замедлили нарушить этот договор. Стали ревностными вассалами, наместниками Доминии в свободном, что ни говори, мире Гладиуса. Они, не колеблясь, очерняли наиболее отличившихся в борьбе. Позволили солярным стукачам допрашивать таких, как Даниель, солдат, защищающих Гладиус. Начали «зажимать» и лишать свободы своих недавних противников. Наконец, принялись убивать.
— Не спеши, — попросил Даниель, когда Каролина снова начала на него забираться. — Я хочу запомнить каждое твое движение.
* * *
— Пятый день, — проворчал Даниель. — Где может быть база?
Они сидели в буфетной и обедали. Автоповар предлагал только одно блюдо: тарелку диетических земляных груш и кружку густого киселя, скорее всего тоже диетического. К радости путешественников земляные груши и кисель можно было заказывать на выбор с десятью вкусами и ароматами.
— Теоретически уже завтра мы могли бы выйти на орбиту Клеванга, задумалась Каролина. — А если лететь в другую сторону, то в Пояс Фламберга.
— Или же мы летаем вокруг Спаты, чтобы сбить с толку и себя, и противника, а секретная база находится под полом моей кабины на Семирамиде.
— Не исключено и это, — улыбнулась Каролина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76