— Видишь же — я умею быть хорошей!
Ощущая, как у него начинают гореть кончики ушей, воин молча снял с себя всю поклажу (кроме мечей) и поднял лук со стрелами. Фиар внимательно следила. Пусть только попробует сказать что-нибудь не то, подумал Ривллим хмуро.
Он оглянулся, в тайной надежде увидеть торжество или иронию в глазах девушки. Ни того, ни другого. Она спокойно собирала хворост для растопки. Лицо её было спокойным.
…До Шести Башен они добрались только к наступлению ночи. Заходить внутрь стены девушка наотрез отказалась, а ночевать лучше всего было на том самом приметном холме. И спокойнее, и безопаснее. К тому же, дальше на юг — дальше от владений Тёмной. Иллюзий относительно их участи, стоит им попасть в руки её слуг, у Ривллима не возникало.
Он несколько раз оглядывался. В темноте “разговор” оружия был особенно занятен. Свечение от Листа исходило не белое, а слегка оранжевое; от Дождя, соответственно, не чёрное, а слегка сиреневое. Фиар тоже оглядывалась, всякий раз таинственно улыбаясь. Её это, похоже, тоже забавляло.
Изредка обмениваясь коротким фразами, они подошли к развилке. Ещё сотни две шагов — и покажется та самая поляна. Как недавно это было и как давно!
Ривллим почуял это первым.
— Стой, — приказал он негромко, и та тут же остановилась. Недоумённо взглянула в лицо Ривллима. Он стоял, прислушиваясь. Ничего. Всё так же поют насекомые. Ничто не тревожит ночную жизнь. И всё же…
Он указал рукой на поляну, залитую лунным светом. Большая луна висела почти над самым лесом; средняя ещё не показалась. Что-то движется впереди, или это ветерок гонит по траве небольшие волны?
Он оглянулся и понял, что его встревожило.
Лист и Дождь прекратили “разговор”.
— Что бы это значило? — спросила Фиар так же тихо.
— Если бы я знал. Идём вперёд, но очень медленно. Будь начеку.
Стараясь всё время оставаться на почтительном расстоянии от обеих лесных “стен”, они повернули, следуя изгибу дороги, и оказались у поляны.
Всё спокойно и мирно. Это действительно ветер. И всё же Ривллим чувствовал: приближается нечто враждебное. Откуда придёт опасность?
Воин выхватил Солнечный Лист. Волны холодного пламени по-прежнему катились по клинку, разбиваясь о крестовину. Всё в порядке. Он осторожно повернул меч в разные стороны. Всё чисто. Может быть, так и должно быть ночью?
Он заметил, что Фиар сжимает в руке Чёрный Дождь. Булава также не изменилась. На шипах вспыхивали и гасли сиреневые искорки; лёгкая прохлада разлилась вокруг.
Тяжкий вздох пронёсся по поляне.
Они выбирались из-под земли. Как и в тот, первый день: изрубленные, иссечённые, с жуткими улыбками на пустых лицах. Люди и кони. Земля ходила ходуном, извергая нежить наружу. Воин успел заметить, что всё вокруг замолкло, замерло, притаилось. Поверженный отряд восставал во второй раз.
Чёрный саван окутал клинок Листа, живое свечение угасло. Точнее, едва заметно пробивалось сквозь угольно-чёрный налёт. Краем глаза воин заметил, что и с Дождём произошла та же перемена. Не дожидаясь, пока ближайший покойник полностью выберется из-под земли, воин чётко, словно на уроках фехтования, сделал три быстрых шага и, взмахнув в полуповороте Солнечным Листом, нанёс первый удар…
Ольт в этот момент углублялся в мрачные заросли Сеаринха, огромного лесного массива, занимающего северо-восточную часть континента. Следы войны или готовящейся войны были заметны повсюду; дух неуверенности витал над каждым, кто попадался на пути.
Вновь что-то тихо треснуло наверху, в зените.
Ольт сбросил с головы капюшон и остановил коня.
Белая полоса.
Чёрная полоса.
На сей раз они пересеклись южнее зенита. Полосы горели неровным огнём, словно полярное сияние; образовавшийся косой крест, несомненно, куда-то указывал.
Что, интересно, происходит на юге?
Вскоре полосы исчезли.
За несколько коротких мгновений Ривллим успел пережить широкую гамму чувств — от недоверия и изумления до страха и отчаяния. Лист не перерезал пополам отвратительное порождение чьей-то магии, он даже не нанёс сколько-либо заметного ущерба. Меч со звоном отскочил от самого обыкновенного кожаного доспеха — уже разрубленного, частично обожжённого и дырявого. Вновь Ривллим ударил… и вновь меч едва не вырвался у него из рук, звоном протестуя против подобного обращения. Тут же воин осознал, что с ними станет, как только вся эта свора нежити сможет двигаться.
Фиар молча вкладывала Чёрный Дождь в чехол. На лице её Ривллим вновь увидел страх…
— Туда! — указал он на холм, на вершине которого они некогда ночевали. — Туда, быстрее!
Фиар кивнула и они понеслись к укрытию что было сил. Чья бы воля ни подняла эти создания, вокруг всё же располагались владения Хранительницы. Холм — одно из посвящённых ей мест. На краткий миг Ривллимом овладело искушение воззвать к Повелительнице Зверей и попросить защиты… но он сдержался. Только, когда не останется других средств. Боги дорого просят за каждое вмешательство.
Те, мимо кого они пробегали, молча пытались добраться до желанной добычи, взмахивая скрюченными руками. От покойников уже исходил тошнотворный смрад разложения; а выглядели они так, что Ривллим отчасти обрадовался тому, что видны только силуэты.
Путешественники были на полпути к холму, когда позади раздался яростный топот копыт. Не сговариваясь, воин и девушка кинулись в разные стороны; преследователь на миг задержался, затем последовал за Ривллимом. Тут же что-то хрустнуло за спиной у воина; длинная тень неожиданно выросла у его ног и, вздрогнув, взмыла вверх, упираясь в стену деревьев. Оранжевое неровное свечение осветило узкий проход к холму.
Лишь на полпути к вершине, Ривллим обернулся. И всадник, и его конь были покрыты шевелящимся густым покрывалом огня; жидкие капли стекали наземь, и гасли, соприкасаясь с землёй. Конь шёл медленно, неуверенно. Всадник, который только что гнал его во весь опор, замер в седле, неподвижный, как статуя. И вдруг оба они тоскливо взвыли — и то, что некогда было человеком, и то, что было конём. Мурашки побежали по телу Ривллима от этих звуков.
Фиар молча схватила его за руку, потащила наверх. Воин не сопротивлялся, но был не в силах отвести взгляда от того, что происходило с преследователем. Конь и всадник замерли, яростно полыхая; чёрны й м дым поднимался над ними и клочьями уносился прочь, рассеиваясь и пропадая. И вдруг с треском — словно прогоревшие насквозь поленья — оба рассыпались дождём оранжевых искр и упали наземь, обратившись в рдеющую кучку угольев.
— Много ещё у тебя таких… вещиц? — спросил Ривллим, не оборачиваясь. Он не сомневался, что произошедшее — дело рук Фиар.
— Порядочно, — отозвалась та с сомнением в голосе. — Надеюсь, на этот раз хватит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Ощущая, как у него начинают гореть кончики ушей, воин молча снял с себя всю поклажу (кроме мечей) и поднял лук со стрелами. Фиар внимательно следила. Пусть только попробует сказать что-нибудь не то, подумал Ривллим хмуро.
Он оглянулся, в тайной надежде увидеть торжество или иронию в глазах девушки. Ни того, ни другого. Она спокойно собирала хворост для растопки. Лицо её было спокойным.
…До Шести Башен они добрались только к наступлению ночи. Заходить внутрь стены девушка наотрез отказалась, а ночевать лучше всего было на том самом приметном холме. И спокойнее, и безопаснее. К тому же, дальше на юг — дальше от владений Тёмной. Иллюзий относительно их участи, стоит им попасть в руки её слуг, у Ривллима не возникало.
Он несколько раз оглядывался. В темноте “разговор” оружия был особенно занятен. Свечение от Листа исходило не белое, а слегка оранжевое; от Дождя, соответственно, не чёрное, а слегка сиреневое. Фиар тоже оглядывалась, всякий раз таинственно улыбаясь. Её это, похоже, тоже забавляло.
Изредка обмениваясь коротким фразами, они подошли к развилке. Ещё сотни две шагов — и покажется та самая поляна. Как недавно это было и как давно!
Ривллим почуял это первым.
— Стой, — приказал он негромко, и та тут же остановилась. Недоумённо взглянула в лицо Ривллима. Он стоял, прислушиваясь. Ничего. Всё так же поют насекомые. Ничто не тревожит ночную жизнь. И всё же…
Он указал рукой на поляну, залитую лунным светом. Большая луна висела почти над самым лесом; средняя ещё не показалась. Что-то движется впереди, или это ветерок гонит по траве небольшие волны?
Он оглянулся и понял, что его встревожило.
Лист и Дождь прекратили “разговор”.
— Что бы это значило? — спросила Фиар так же тихо.
— Если бы я знал. Идём вперёд, но очень медленно. Будь начеку.
Стараясь всё время оставаться на почтительном расстоянии от обеих лесных “стен”, они повернули, следуя изгибу дороги, и оказались у поляны.
Всё спокойно и мирно. Это действительно ветер. И всё же Ривллим чувствовал: приближается нечто враждебное. Откуда придёт опасность?
Воин выхватил Солнечный Лист. Волны холодного пламени по-прежнему катились по клинку, разбиваясь о крестовину. Всё в порядке. Он осторожно повернул меч в разные стороны. Всё чисто. Может быть, так и должно быть ночью?
Он заметил, что Фиар сжимает в руке Чёрный Дождь. Булава также не изменилась. На шипах вспыхивали и гасли сиреневые искорки; лёгкая прохлада разлилась вокруг.
Тяжкий вздох пронёсся по поляне.
Они выбирались из-под земли. Как и в тот, первый день: изрубленные, иссечённые, с жуткими улыбками на пустых лицах. Люди и кони. Земля ходила ходуном, извергая нежить наружу. Воин успел заметить, что всё вокруг замолкло, замерло, притаилось. Поверженный отряд восставал во второй раз.
Чёрный саван окутал клинок Листа, живое свечение угасло. Точнее, едва заметно пробивалось сквозь угольно-чёрный налёт. Краем глаза воин заметил, что и с Дождём произошла та же перемена. Не дожидаясь, пока ближайший покойник полностью выберется из-под земли, воин чётко, словно на уроках фехтования, сделал три быстрых шага и, взмахнув в полуповороте Солнечным Листом, нанёс первый удар…
Ольт в этот момент углублялся в мрачные заросли Сеаринха, огромного лесного массива, занимающего северо-восточную часть континента. Следы войны или готовящейся войны были заметны повсюду; дух неуверенности витал над каждым, кто попадался на пути.
Вновь что-то тихо треснуло наверху, в зените.
Ольт сбросил с головы капюшон и остановил коня.
Белая полоса.
Чёрная полоса.
На сей раз они пересеклись южнее зенита. Полосы горели неровным огнём, словно полярное сияние; образовавшийся косой крест, несомненно, куда-то указывал.
Что, интересно, происходит на юге?
Вскоре полосы исчезли.
За несколько коротких мгновений Ривллим успел пережить широкую гамму чувств — от недоверия и изумления до страха и отчаяния. Лист не перерезал пополам отвратительное порождение чьей-то магии, он даже не нанёс сколько-либо заметного ущерба. Меч со звоном отскочил от самого обыкновенного кожаного доспеха — уже разрубленного, частично обожжённого и дырявого. Вновь Ривллим ударил… и вновь меч едва не вырвался у него из рук, звоном протестуя против подобного обращения. Тут же воин осознал, что с ними станет, как только вся эта свора нежити сможет двигаться.
Фиар молча вкладывала Чёрный Дождь в чехол. На лице её Ривллим вновь увидел страх…
— Туда! — указал он на холм, на вершине которого они некогда ночевали. — Туда, быстрее!
Фиар кивнула и они понеслись к укрытию что было сил. Чья бы воля ни подняла эти создания, вокруг всё же располагались владения Хранительницы. Холм — одно из посвящённых ей мест. На краткий миг Ривллимом овладело искушение воззвать к Повелительнице Зверей и попросить защиты… но он сдержался. Только, когда не останется других средств. Боги дорого просят за каждое вмешательство.
Те, мимо кого они пробегали, молча пытались добраться до желанной добычи, взмахивая скрюченными руками. От покойников уже исходил тошнотворный смрад разложения; а выглядели они так, что Ривллим отчасти обрадовался тому, что видны только силуэты.
Путешественники были на полпути к холму, когда позади раздался яростный топот копыт. Не сговариваясь, воин и девушка кинулись в разные стороны; преследователь на миг задержался, затем последовал за Ривллимом. Тут же что-то хрустнуло за спиной у воина; длинная тень неожиданно выросла у его ног и, вздрогнув, взмыла вверх, упираясь в стену деревьев. Оранжевое неровное свечение осветило узкий проход к холму.
Лишь на полпути к вершине, Ривллим обернулся. И всадник, и его конь были покрыты шевелящимся густым покрывалом огня; жидкие капли стекали наземь, и гасли, соприкасаясь с землёй. Конь шёл медленно, неуверенно. Всадник, который только что гнал его во весь опор, замер в седле, неподвижный, как статуя. И вдруг оба они тоскливо взвыли — и то, что некогда было человеком, и то, что было конём. Мурашки побежали по телу Ривллима от этих звуков.
Фиар молча схватила его за руку, потащила наверх. Воин не сопротивлялся, но был не в силах отвести взгляда от того, что происходило с преследователем. Конь и всадник замерли, яростно полыхая; чёрны й м дым поднимался над ними и клочьями уносился прочь, рассеиваясь и пропадая. И вдруг с треском — словно прогоревшие насквозь поленья — оба рассыпались дождём оранжевых искр и упали наземь, обратившись в рдеющую кучку угольев.
— Много ещё у тебя таких… вещиц? — спросил Ривллим, не оборачиваясь. Он не сомневался, что произошедшее — дело рук Фиар.
— Порядочно, — отозвалась та с сомнением в голосе. — Надеюсь, на этот раз хватит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112