Причиной являлся Ахилл. Никто не мог устоять перед его натиском, а тем более ранить или сразить его.
Конечно, вы можете сказать: «Еще бы — ведь он был неуязвим», но только в том случае, если вы достаточно суеверны, чтобы верить в подобные глупые сказки.
Я всегда считал историю о том, что Ахилла сделала неуязвимым мать, которая окунула его в воду, держа за пятку, одним из самых нелепых вымыслов, какие мне когда-либо приходилось слышать. Если большинство людей этому верит, то, значит, большинство — дураки. Возможно, они изменят свое мнение, прочитав мое повествование.
Итак, казалось, что Троя обречена, благодаря доблести одного человека. Рано или поздно, могучая сила Ахилла должна восторжествовать. Я думал об этом, медленно шагая по улицам с Гекамедой и Поликсеной. Мы шли пешком не по своей воле, а потому, что лошадей в Трое стало не хватать — их использовали для боевых колесниц.
Когда мы с Гекамедой вернулись в наши покои, Ферейн уже приготовил нам ужин. За столом царило молчание, лишь изредка нарушаемое отдельными фразами Гекамеды, на которые я почти не обращал внимания, будучи поглощенным своими мыслями.
Моя ненависть к Ахиллу приобрела почти маниакальный характер. Он убил моих друзей Киссея и Эвена, сразил Гектора, усмехался и бросал оскорбления мне в лицо; его мощь подвергала опасности само существование моего родного города. Если бы я искренне верил в кого-либо из богов, то молился бы ему, чтобы он умножил мою силу и храбрость, дав возможность одержать верх над непобедимым Ахиллом.
После ужина мы пошли прогуляться по дворцовой территории. Вечер был теплым и мягким; со стороны Скамандра веял легкий ветерок, донося освежающий аромат цветущих берегов. Повсюду царило спокойствие, листья деревьев таинственно шептались в лунном свете. Подвергавшаяся страшной угрозе Троя выглядела абсолютно мирной.
Гекамеда заговорила о новом покрывале, которое расшивали они с Поликсеной, но мне эта тема не понравилась, о чем я заявил без обиняков:
— Во-первых, я не в восторге от вкуса Поликсены, а во-вторых, этот разговор просто оскорбляет меня своей никчемностью.
— Полагаю, твой ум занят великими замыслами, — улыбнулась Гекамеда.
— Да. Я думаю об Ахилле. Не могу выбросить его из головы. С удовольствием растоптал бы его! — И как бы в подтверждение свирепо топнул ногой по дерну.
Мы молча дошли до конца сада, затем повернули назад.
— Есть еще одна тема, в которой вы полностью расходитесь с Поликсеной, — вскоре заметила Гекамеда.
— Что ты имеешь в виду?
— Ахилла. Она без ума от него.
Я презрительно фыркнул.
— И ты слушаешь ее пустую болтовню? Ей всего лишь нравится произносить это знаменитое имя. Я не верю, что дочь Приама может вести себя настолько непатриотично, — уверен, она бы пронзила грудь Ахилла кинжалом при первой же представившейся возможности. Это просто романтизм, свойственный молодой девушке.
— А мне кажется, это нечто большее, — возразила Гекамеда.
— Ты ошибаешься.
Внезапно она остановилась и пристально посмотрела на меня:
— Это ты ошибаешься, Идей. Я знаю, что говорю.
Поликсена по-настоящему влюблена в Ахилла.
Я недоверчиво усмехнулся:
— А я говорю тебе, что это невозможно. Она ведь видела его только на поле боя, облаченным в доспехи и с лицом, скрытым забралом.
— Я в этом не уверена. — Поколебавшись, Гекамеда добавила: — Я очень беспокоюсь за нее. Может быть, мне не следует рассказывать тебе…
— О чем?
— Но я просто обязана рассказать, чтобы спасти ее от гибели. Три ночи тому назад Поликсена не только видела Ахилла, но и была с ним долгое время наедине.
Я изумленно уставился на Гекамеду, думая, в своем ли она уме.
— Что за нелепая выдумка? — спросил я наконец.
— Это чистая правда. Поликсена любит Ахилла и встречалась с ним.
— Где?
— Не знаю. Но я в этом уверена. Она не собиралась мне об этом рассказывать, но случайно выдала себя, и ей пришлось признаться.
— Но, Гекамеда, надеюсь, ты понимаешь всю важность своих слов.
— Я знаю, что они правдивы.
— Расскажи мне все, что сказала Поликсена. Когда ты с ней говорила? Расскажи… Хотя нет, нам не следует разговаривать об этом в дворцовом саду. Здесь и деревья имеют уши. Пойдем.
Я зашагал назад к дворцу так быстро, что Гекамеда едва поспевала за мной. Когда мы вошли ко мне в комнату, я закрыл дверь и запер ее на засов.
— Теперь, — сказал я, опускаясь рядом с ней на скамью, — выкладывай всю правду.
— Но я уже рассказала тебе. — Гекамеду, очевидно, напугали мои предосторожности.
— Что именно говорила Поликсена?
— Ну… — Гекамеда долго колебалась. — Это было сегодня утром — после того, как ты ушел к башням.
Как ты знаешь, Поликсена пришла ко мне сюда. Я сама заговорила об Ахилле, так как с ней больше ни о чем разговаривать невозможно, и заметила, что у него волосы не золотистые, как у Паммона, а грязно-желтые. «Ничего подобного! — горячо воскликнула Поликсена. — У него самые красивые золотые волосы, какие я когда-либо видела!» Осознав свою оплошность, она испуганно посмотрела на меня. «Откуда ты знаешь, какие у него волосы? — осведомилась я. — Ты ведь видела его только издалека и в шлеме»… — Гекамеда оборвала фразу и неуверенно посмотрела на меня. — Возможно, я не должна тебе рассказывать…
— Продолжай, — властно приказал я.
— Поликсена не знала, что ответить, но потом призналась, что видела Ахилла и говорила с ним. Я недоверчиво рассмеялась, заявив, как и ты, что это невозможно.
«Что ты об этом знаешь? — воскликнула она. — Думаешь, Ахилл способен устрашиться любой опасности?
Тебе известны все мои передвижения? Я ведь не все время нахожусь рядом с тобой, верно? Помнишь ночь перед погребальной трапезой?» — «Поликсена! — вскричала я в ужасе, — неужели ты встречалась с греком, когда тело твоего брата Гектора предали огню?» — «Не напоминай мне о Гекторе, — отозвалась Поликсена, и ее глаза наполнились слезами. — Я должна забыть его… если смогу. А с Ахиллом я готова встречаться когда и где угодно.
Завтра ночью… но я и так уже сказала больше чем следовало».
Гекамеда умолкла. Я не мог произнести ни слова от изумления. Как могло такое произойти? Неужели Поликсена побывала в греческом лагере? Или Ахилл осмелился войти в город? Не может быть — его бы сразу обнаружили.
— Она обманула тебя, Гекамеда, — заявил я наконец.
Но Гекамеда поклялась, что Поликсена говорила правду.
— Она не могла обманывать меня. Я чувствовала правду в ее глазах и голосе. Я рассказываю тебе об этом, чтобы ты спас ее от собственной глупости, если только это возможно. Поликсена сказала: «Завтра ночью…» Значит, она собирается встретиться с ним снова.
В конце концов я ей поверил, хотя это было нелегко.
Я долго расспрашивал Гекамеду, пытаясь вытянуть побольше сведений, но она сообщила мне все, что знала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Конечно, вы можете сказать: «Еще бы — ведь он был неуязвим», но только в том случае, если вы достаточно суеверны, чтобы верить в подобные глупые сказки.
Я всегда считал историю о том, что Ахилла сделала неуязвимым мать, которая окунула его в воду, держа за пятку, одним из самых нелепых вымыслов, какие мне когда-либо приходилось слышать. Если большинство людей этому верит, то, значит, большинство — дураки. Возможно, они изменят свое мнение, прочитав мое повествование.
Итак, казалось, что Троя обречена, благодаря доблести одного человека. Рано или поздно, могучая сила Ахилла должна восторжествовать. Я думал об этом, медленно шагая по улицам с Гекамедой и Поликсеной. Мы шли пешком не по своей воле, а потому, что лошадей в Трое стало не хватать — их использовали для боевых колесниц.
Когда мы с Гекамедой вернулись в наши покои, Ферейн уже приготовил нам ужин. За столом царило молчание, лишь изредка нарушаемое отдельными фразами Гекамеды, на которые я почти не обращал внимания, будучи поглощенным своими мыслями.
Моя ненависть к Ахиллу приобрела почти маниакальный характер. Он убил моих друзей Киссея и Эвена, сразил Гектора, усмехался и бросал оскорбления мне в лицо; его мощь подвергала опасности само существование моего родного города. Если бы я искренне верил в кого-либо из богов, то молился бы ему, чтобы он умножил мою силу и храбрость, дав возможность одержать верх над непобедимым Ахиллом.
После ужина мы пошли прогуляться по дворцовой территории. Вечер был теплым и мягким; со стороны Скамандра веял легкий ветерок, донося освежающий аромат цветущих берегов. Повсюду царило спокойствие, листья деревьев таинственно шептались в лунном свете. Подвергавшаяся страшной угрозе Троя выглядела абсолютно мирной.
Гекамеда заговорила о новом покрывале, которое расшивали они с Поликсеной, но мне эта тема не понравилась, о чем я заявил без обиняков:
— Во-первых, я не в восторге от вкуса Поликсены, а во-вторых, этот разговор просто оскорбляет меня своей никчемностью.
— Полагаю, твой ум занят великими замыслами, — улыбнулась Гекамеда.
— Да. Я думаю об Ахилле. Не могу выбросить его из головы. С удовольствием растоптал бы его! — И как бы в подтверждение свирепо топнул ногой по дерну.
Мы молча дошли до конца сада, затем повернули назад.
— Есть еще одна тема, в которой вы полностью расходитесь с Поликсеной, — вскоре заметила Гекамеда.
— Что ты имеешь в виду?
— Ахилла. Она без ума от него.
Я презрительно фыркнул.
— И ты слушаешь ее пустую болтовню? Ей всего лишь нравится произносить это знаменитое имя. Я не верю, что дочь Приама может вести себя настолько непатриотично, — уверен, она бы пронзила грудь Ахилла кинжалом при первой же представившейся возможности. Это просто романтизм, свойственный молодой девушке.
— А мне кажется, это нечто большее, — возразила Гекамеда.
— Ты ошибаешься.
Внезапно она остановилась и пристально посмотрела на меня:
— Это ты ошибаешься, Идей. Я знаю, что говорю.
Поликсена по-настоящему влюблена в Ахилла.
Я недоверчиво усмехнулся:
— А я говорю тебе, что это невозможно. Она ведь видела его только на поле боя, облаченным в доспехи и с лицом, скрытым забралом.
— Я в этом не уверена. — Поколебавшись, Гекамеда добавила: — Я очень беспокоюсь за нее. Может быть, мне не следует рассказывать тебе…
— О чем?
— Но я просто обязана рассказать, чтобы спасти ее от гибели. Три ночи тому назад Поликсена не только видела Ахилла, но и была с ним долгое время наедине.
Я изумленно уставился на Гекамеду, думая, в своем ли она уме.
— Что за нелепая выдумка? — спросил я наконец.
— Это чистая правда. Поликсена любит Ахилла и встречалась с ним.
— Где?
— Не знаю. Но я в этом уверена. Она не собиралась мне об этом рассказывать, но случайно выдала себя, и ей пришлось признаться.
— Но, Гекамеда, надеюсь, ты понимаешь всю важность своих слов.
— Я знаю, что они правдивы.
— Расскажи мне все, что сказала Поликсена. Когда ты с ней говорила? Расскажи… Хотя нет, нам не следует разговаривать об этом в дворцовом саду. Здесь и деревья имеют уши. Пойдем.
Я зашагал назад к дворцу так быстро, что Гекамеда едва поспевала за мной. Когда мы вошли ко мне в комнату, я закрыл дверь и запер ее на засов.
— Теперь, — сказал я, опускаясь рядом с ней на скамью, — выкладывай всю правду.
— Но я уже рассказала тебе. — Гекамеду, очевидно, напугали мои предосторожности.
— Что именно говорила Поликсена?
— Ну… — Гекамеда долго колебалась. — Это было сегодня утром — после того, как ты ушел к башням.
Как ты знаешь, Поликсена пришла ко мне сюда. Я сама заговорила об Ахилле, так как с ней больше ни о чем разговаривать невозможно, и заметила, что у него волосы не золотистые, как у Паммона, а грязно-желтые. «Ничего подобного! — горячо воскликнула Поликсена. — У него самые красивые золотые волосы, какие я когда-либо видела!» Осознав свою оплошность, она испуганно посмотрела на меня. «Откуда ты знаешь, какие у него волосы? — осведомилась я. — Ты ведь видела его только издалека и в шлеме»… — Гекамеда оборвала фразу и неуверенно посмотрела на меня. — Возможно, я не должна тебе рассказывать…
— Продолжай, — властно приказал я.
— Поликсена не знала, что ответить, но потом призналась, что видела Ахилла и говорила с ним. Я недоверчиво рассмеялась, заявив, как и ты, что это невозможно.
«Что ты об этом знаешь? — воскликнула она. — Думаешь, Ахилл способен устрашиться любой опасности?
Тебе известны все мои передвижения? Я ведь не все время нахожусь рядом с тобой, верно? Помнишь ночь перед погребальной трапезой?» — «Поликсена! — вскричала я в ужасе, — неужели ты встречалась с греком, когда тело твоего брата Гектора предали огню?» — «Не напоминай мне о Гекторе, — отозвалась Поликсена, и ее глаза наполнились слезами. — Я должна забыть его… если смогу. А с Ахиллом я готова встречаться когда и где угодно.
Завтра ночью… но я и так уже сказала больше чем следовало».
Гекамеда умолкла. Я не мог произнести ни слова от изумления. Как могло такое произойти? Неужели Поликсена побывала в греческом лагере? Или Ахилл осмелился войти в город? Не может быть — его бы сразу обнаружили.
— Она обманула тебя, Гекамеда, — заявил я наконец.
Но Гекамеда поклялась, что Поликсена говорила правду.
— Она не могла обманывать меня. Я чувствовала правду в ее глазах и голосе. Я рассказываю тебе об этом, чтобы ты спас ее от собственной глупости, если только это возможно. Поликсена сказала: «Завтра ночью…» Значит, она собирается встретиться с ним снова.
В конце концов я ей поверил, хотя это было нелегко.
Я долго расспрашивал Гекамеду, пытаясь вытянуть побольше сведений, но она сообщила мне все, что знала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63