- Это и в самом деле важно… для нас обеих.
Она начала расспрашивать девушку об утренних развлечениях и о тех, кто составлял ей компанию. Виви назвала двух или трех, но Алина неожиданно прервала ее:
- Молодой Потаччи там был?
Виви бросила на нее быстрый взгляд, потом отвела глаза и ответила:
- Да.
Алина улыбнулась:
- Он тебе не нравится?
- Нисколько.
- Он - лучшая партия в Маризи.
- Но он мне не нравится! Больше того, я боюсь его.
- Ну что ж, - сказала Алина, - посмотрим.
После паузы она заговорила снова, но была прервана звонком в дверь. В следующее мгновение они услышали, как Чен открыл двери и торжественным голосом приветствовал кого-то. Ему ответил другой голос, низкий и приятный. Минутой позже послышались шаги на лестнице, и появился Чен; остановившись в дверях будуара, он громко объявил:
- Принц Маризи в гостиной, мадемуазель.
Сразу стало понятно, что три дня назад, во время званого обеда Алина зря времени не теряла. Ленч tete-a-tete с принцем Маризи - это было нечто такое, за что любая женщина города ничего бы не пожалела, хотя от нее в этом случае требовалась бы изрядная доля деликатности и благоразумия.
Алина в глубине души чувствовала, что, возможно, ей следовало бы тактично отклонить эту честь или хотя бы отложить ее, поэтому она не упомянула о встрече с принцем даже своему хорошему другу графине Потаччи. Ведь для хорошей охоты нужны терпение и настойчивая погоня.
Когда мадемуазель Солини вошла в гостиную, принц поднялся с глубоким поклоном.
Приветствие носило оттенок формальности, и Алина ответила в той же манере. Принц приблизился.
- Видите, как я пунктуален, - сказал он, взяв ее за руку и сложив губы в улыбку, которая заставляла женщин забывать, что они разговаривают с принцем.
- В моей стране это не посчитали бы комплиментом, - ответила мадемуазель Солини. - Мы, русские, говорим: «Чем скорее начнешь, тем скорее закончишь».
- Так, кажется, говорит большинство людей, - возразил принц, - но это не относится к данному случаю.
Если бы я мог передумать, то никогда и не начал бы.
Моя пунктуальность порождена желанием.
- Любезность вашего высочества умело поддерживается вашим умом, - говорила Алина, провожая принца к креслу, - но я предупреждаю вас, будьте осторожны: чем более я слышу красивых речей, тем более мне хочется.
Но принц сел рядом с ней на диван, в его обращенном на Алину взгляде читалось изумление.
- Невозможно говорить вам красивые речи, мадемуазель, - внезапно объявил он. - Не знаешь, с чего начать.
Алина засмеялась - тихим, мелодичным, серебристым смехом.
- Осторожно, если вы будете смотреть слишком долго… - предупредила она с тайной надеждой.
- Едва ли это возможно, - твердо сказал принц.
- Что, найти повод для красивых речей?
- Нет, смотреть слишком долго.
- Зачем же! - вскричала Алина. - Это, ваше высочество, вы еще успеете, а пока что вас ждет ленч!
Словно каким-то волшебным образом услышав эти слова, в тот же миг в дверях появился Чен.
- Ленч подан, мадемуазель, - объявил он.
Алина поднялась:
- Пойдемте? - затем, когда принц встал рядом с ней и предложил ей руку, добавила: - Мы будем есть в столовой. Я думаю, вы знаете дорогу.
Как только они сели за стол, Алина решила взять на себя инициативу в беседе. Эта женщина, управлявшаяся со столь многочисленными мужчинами, вдруг обнаружила, что перед ней мужчина, который, как она опасалась, собирается управлять ею.
Голос принца, его взгляд, любое движение головы или плеч излучали такую мощную энергию, что, казалось, пожелай он ею воспользоваться, она смела бы все препятствия.
«Он опасен, - подумала Алина. - Я должна быть осмотрительна».
Она заговорила о домах в Маризи и о доме месье Анри Дюро в частности, который, как она заявила, слишком мал даже для семьи из двух человек.
- Очень раздражает, - призналась она, - когда приходится завтракать в гостиной. Это слишком - как бы это выразиться? - официально. В библиотеке - темновато. Впрочем, здесь, судя по всему, все дома такие.
- Я полагаю, в России они другие, - сказал принц, не выказывая никакого интереса к затронутой теме.
- Да, там все другое. Мне кажется, у нас больше помещения, больше воздуха, больше простора. А Европа словно бы задыхается.
- Я бы не решился хулить континент, - с улыбкой сказал принц.
- Это потому, что он ваш.
- Возможно. Но и другие находят, что здесь неплохо.
- Я тоже принадлежу к их числу. Но у нас чувствуется некая уверенность в жизни, какой здесь нет. Впрочем… боюсь я слишком много говорю о своем.
Мадемуазель Солини засмеялась, хотя в глазах стояла ледяная серьезность.
Резко изменив тему, Алина начала расспрашивать принца о его путешествиях. Как она слышала, он бывал в Америке, а она, признаться, всю жизнь испытывала любопытство к этой стране. Принц вздохнул, но любезно принялся рассказывать ей об этой земле свободы.
После этого они почему-то перешли к альянсу с турками; принц был немало удивлен познаниями мадемуазель Солини в политике. Время протекло быстро; оба они очень удивились, обнаружив, что прихлебывают кофе, и услышав, что в библиотеке часы пробили три.
Принц заявил, что совершенно невозможно поверить в такую стремительность времени: два часа пролетели как один миг.
- При таких темпах, - сказал он, - год с вами, мадемуазель, показался бы не больше, чем днем. Это не праздность, а удовольствие, которое ворует время.
- Значит, день не пропал зря, - отозвалась Алина, глядя на него поверх чашки. - Я могла бы предложить вам еще одну…
- Нет, нет! - вскричал принц, изобразив испуг. - Я не в состоянии отказаться, а мне нужно через час встретиться во дворце с делегацией ходатаев. Они должны были явиться к двум часам, но я отсрочил… из-за этого.
- Вот видите, ваше высочество! - смеясь, воскликнула Алина. - Я не только разбираюсь в политике, но и имею влияние.
- Действительно, имеете.
Что-то в тоне принца заставило Алину быстро взглянуть на него. Он смотрел на нее так, как смотрели многие, но было и отличие.
Он снова заговорил, глядя ей в глаза:
- Да, вы имеете влияние, мадемуазель.
- На политику?
- Нет, я говорю не о политике. Я привык быть откровенным. Могу я вам кое-что сказать?
По тому, как он смотрел на Алину, его вопрос в самом деле требовал ответа.
- Если вы нуждаетесь в моем разрешении, вы его имеете, - сказала она.
- Так вот, - сказал он тихо, - вы интересуете меня больше, чем любая другая женщина, какую я когда-либо знал. Для меня это очень много значит.
- Ваше высочество, вы очень добры.
- Я сказал, что откровенен.
- Если это правда, значит, я вознаграждена и польщена.
Алина сама почувствовала неловкость своих слова и, как ни странно, смущение. Ее целью в связи с принцем Маризи было нечто другое. Как же отвлечь его от этого?
- Нет сомнений, что ваше высочество интересует многих женщин, - сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Она начала расспрашивать девушку об утренних развлечениях и о тех, кто составлял ей компанию. Виви назвала двух или трех, но Алина неожиданно прервала ее:
- Молодой Потаччи там был?
Виви бросила на нее быстрый взгляд, потом отвела глаза и ответила:
- Да.
Алина улыбнулась:
- Он тебе не нравится?
- Нисколько.
- Он - лучшая партия в Маризи.
- Но он мне не нравится! Больше того, я боюсь его.
- Ну что ж, - сказала Алина, - посмотрим.
После паузы она заговорила снова, но была прервана звонком в дверь. В следующее мгновение они услышали, как Чен открыл двери и торжественным голосом приветствовал кого-то. Ему ответил другой голос, низкий и приятный. Минутой позже послышались шаги на лестнице, и появился Чен; остановившись в дверях будуара, он громко объявил:
- Принц Маризи в гостиной, мадемуазель.
Сразу стало понятно, что три дня назад, во время званого обеда Алина зря времени не теряла. Ленч tete-a-tete с принцем Маризи - это было нечто такое, за что любая женщина города ничего бы не пожалела, хотя от нее в этом случае требовалась бы изрядная доля деликатности и благоразумия.
Алина в глубине души чувствовала, что, возможно, ей следовало бы тактично отклонить эту честь или хотя бы отложить ее, поэтому она не упомянула о встрече с принцем даже своему хорошему другу графине Потаччи. Ведь для хорошей охоты нужны терпение и настойчивая погоня.
Когда мадемуазель Солини вошла в гостиную, принц поднялся с глубоким поклоном.
Приветствие носило оттенок формальности, и Алина ответила в той же манере. Принц приблизился.
- Видите, как я пунктуален, - сказал он, взяв ее за руку и сложив губы в улыбку, которая заставляла женщин забывать, что они разговаривают с принцем.
- В моей стране это не посчитали бы комплиментом, - ответила мадемуазель Солини. - Мы, русские, говорим: «Чем скорее начнешь, тем скорее закончишь».
- Так, кажется, говорит большинство людей, - возразил принц, - но это не относится к данному случаю.
Если бы я мог передумать, то никогда и не начал бы.
Моя пунктуальность порождена желанием.
- Любезность вашего высочества умело поддерживается вашим умом, - говорила Алина, провожая принца к креслу, - но я предупреждаю вас, будьте осторожны: чем более я слышу красивых речей, тем более мне хочется.
Но принц сел рядом с ней на диван, в его обращенном на Алину взгляде читалось изумление.
- Невозможно говорить вам красивые речи, мадемуазель, - внезапно объявил он. - Не знаешь, с чего начать.
Алина засмеялась - тихим, мелодичным, серебристым смехом.
- Осторожно, если вы будете смотреть слишком долго… - предупредила она с тайной надеждой.
- Едва ли это возможно, - твердо сказал принц.
- Что, найти повод для красивых речей?
- Нет, смотреть слишком долго.
- Зачем же! - вскричала Алина. - Это, ваше высочество, вы еще успеете, а пока что вас ждет ленч!
Словно каким-то волшебным образом услышав эти слова, в тот же миг в дверях появился Чен.
- Ленч подан, мадемуазель, - объявил он.
Алина поднялась:
- Пойдемте? - затем, когда принц встал рядом с ней и предложил ей руку, добавила: - Мы будем есть в столовой. Я думаю, вы знаете дорогу.
Как только они сели за стол, Алина решила взять на себя инициативу в беседе. Эта женщина, управлявшаяся со столь многочисленными мужчинами, вдруг обнаружила, что перед ней мужчина, который, как она опасалась, собирается управлять ею.
Голос принца, его взгляд, любое движение головы или плеч излучали такую мощную энергию, что, казалось, пожелай он ею воспользоваться, она смела бы все препятствия.
«Он опасен, - подумала Алина. - Я должна быть осмотрительна».
Она заговорила о домах в Маризи и о доме месье Анри Дюро в частности, который, как она заявила, слишком мал даже для семьи из двух человек.
- Очень раздражает, - призналась она, - когда приходится завтракать в гостиной. Это слишком - как бы это выразиться? - официально. В библиотеке - темновато. Впрочем, здесь, судя по всему, все дома такие.
- Я полагаю, в России они другие, - сказал принц, не выказывая никакого интереса к затронутой теме.
- Да, там все другое. Мне кажется, у нас больше помещения, больше воздуха, больше простора. А Европа словно бы задыхается.
- Я бы не решился хулить континент, - с улыбкой сказал принц.
- Это потому, что он ваш.
- Возможно. Но и другие находят, что здесь неплохо.
- Я тоже принадлежу к их числу. Но у нас чувствуется некая уверенность в жизни, какой здесь нет. Впрочем… боюсь я слишком много говорю о своем.
Мадемуазель Солини засмеялась, хотя в глазах стояла ледяная серьезность.
Резко изменив тему, Алина начала расспрашивать принца о его путешествиях. Как она слышала, он бывал в Америке, а она, признаться, всю жизнь испытывала любопытство к этой стране. Принц вздохнул, но любезно принялся рассказывать ей об этой земле свободы.
После этого они почему-то перешли к альянсу с турками; принц был немало удивлен познаниями мадемуазель Солини в политике. Время протекло быстро; оба они очень удивились, обнаружив, что прихлебывают кофе, и услышав, что в библиотеке часы пробили три.
Принц заявил, что совершенно невозможно поверить в такую стремительность времени: два часа пролетели как один миг.
- При таких темпах, - сказал он, - год с вами, мадемуазель, показался бы не больше, чем днем. Это не праздность, а удовольствие, которое ворует время.
- Значит, день не пропал зря, - отозвалась Алина, глядя на него поверх чашки. - Я могла бы предложить вам еще одну…
- Нет, нет! - вскричал принц, изобразив испуг. - Я не в состоянии отказаться, а мне нужно через час встретиться во дворце с делегацией ходатаев. Они должны были явиться к двум часам, но я отсрочил… из-за этого.
- Вот видите, ваше высочество! - смеясь, воскликнула Алина. - Я не только разбираюсь в политике, но и имею влияние.
- Действительно, имеете.
Что-то в тоне принца заставило Алину быстро взглянуть на него. Он смотрел на нее так, как смотрели многие, но было и отличие.
Он снова заговорил, глядя ей в глаза:
- Да, вы имеете влияние, мадемуазель.
- На политику?
- Нет, я говорю не о политике. Я привык быть откровенным. Могу я вам кое-что сказать?
По тому, как он смотрел на Алину, его вопрос в самом деле требовал ответа.
- Если вы нуждаетесь в моем разрешении, вы его имеете, - сказала она.
- Так вот, - сказал он тихо, - вы интересуете меня больше, чем любая другая женщина, какую я когда-либо знал. Для меня это очень много значит.
- Ваше высочество, вы очень добры.
- Я сказал, что откровенен.
- Если это правда, значит, я вознаграждена и польщена.
Алина сама почувствовала неловкость своих слова и, как ни странно, смущение. Ее целью в связи с принцем Маризи было нечто другое. Как же отвлечь его от этого?
- Нет сомнений, что ваше высочество интересует многих женщин, - сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73