Представьте себе чувства и эмоции этого человека, и вы поймете, что испытал генерал Нирзанн, когда при встрече с вернувшимся во дворец принцем тот приветствовал его словами:
- Генерал, я собираюсь жениться на вашей кузине.
Сперва он, правда, ничего не ощущал, потому что был совершенно оглушен. Он пристально поглядел на принца, так, словно его неожиданно щелкнули по затылку, и, заикаясь, произнес:
- Ваше высочество… я… что… ваше высочество сказали…
- Вы поражены? - засмеялся принц.
- Но это невозможно! - вскричал генерал, начиная обретать язык.
- Хо! - воскликнул принц, весело блестя глазами. - Я знаю, что это! Вы ревнуете! Признайтесь, что сами хотели ее получить. Вы опоздали, Нирзанн; кроме того, вы сами назвали ее призом для принцев. - И добавил уже серьезно: - Конечно, вы не должны ни слова говорить об этом… ни слова никому. Явитесь ко мне завтра в десять часов утра; у меня для вас будет поручение.
Если вы… Ну, что вам, де Майд? Ах да, я забыл. Так помните, генерал, ни слова.
Принц вышел, взяв своего секретаря под руку.
Генерал стоял как парализованный, у него на глазах словно рушился мир. Он был не в состоянии думать.
Фраза, которую он употребил сам и которую только что повторил принц, почему-то засела у него голове: «Приз для принцев, приз для принцев».
Он не был уверен, что не сказал этого вслух. Заметив, что слуги с любопытством поглядывают на него, он кое-как пересек огромный холл и поднялся к себе в комнату.
Он оставался там два часа, возбужденно расхаживая взад-вперед. Раздался стук в дверь, и появился слуга.
Принц желает знать, не составит ли генерал Нирзанн компанию ему за обедом.
Генерал ответил отказом, сказав, что будет обедать вне стен дворца. И снова взялся мерить комнату шагами, не в состоянии отыскать лазейку для отступления.
И вдруг неожиданно набрел на решение. Он тяжело вздохнул, потом долго стоял посреди комнаты, разглядывая знакомые предметы, будто прощался с ними навсегда. Слезы стояли в его глазах. Надо отдать ему должное: решительность генерала была сродни героизму; так позволим ему исполнить свой долг. Вздохнув еще раз, он покинул комнату и вышел на улицу. Пятнадцатиминутная прогулка привела его к дверям дома номер 341 на Аллее.
Мадемуазель Солини очень хорошо знала, что ей предстоит, когда в дверях появился Чен и доложил о генерале Нирзанне, желающем ее видеть. А предстояла ей неприятная сцена, вот что. Первым побуждением Алины было отказаться от встречи с генералом.
«Но в конце концов, - подумала она, - это придется когда-нибудь сделать, все равно с этим надо кончать».
- Скажите ему, Чен, что я спущусь через несколько минут.
Как сказал принц, Алина очень хорошо умела читать в сердцах мужчин и, мог бы добавить он, в их голове.
С первого же взгляда на лицо генерала Нирзанна, искаженное раскаянием и отчаянием и, однако же, исполненное силы и решимости, она поняла, что ее задача может оказаться совсем не такой легкой, как она предполагала. Тем не менее в исходе она не сомневалась.
Генерал поднялся и с напыщенным видом подошел к ней. Он не стал зря тратить время на предварительные разговоры. Он сказал почти свирепо:
- Мы одни?
- Да, мы одни, - улыбаясь, сказала Алина и подумала: «Маленький генерал намерен быть театральным».
- Мадемуазель, - заговорил генерал, - три часа назад принц Маризи сказал мне, что собирается жениться на вас.
- Это правда, - спокойно ответила она.
- Простите меня, мадемуазель, но это невозможно.
- Почему невозможно?
- Я не допущу этого.
- Вы ничего не сможете сделать.
- Могу. И сделаю.
Эти слова были выпущены со скоростью и резкостью выстрела. На столь решительное заявление Алина отозвалась недоверчивым жестом.
Потом, не отводя от генерала твердого взгляда, она сказала как человек, вынужденный подыскивать аргументы к вопросу, который уже решен:
- Послушайте меня, генерал. Я понимаю, ваше положение незавидное… И не отрицаю - у вас могут быть ко мне определенные претензии; позвольте мне сказать также - я всегда буду вам благодарна. Но я собираюсь выйти замуж за принца Маризи. Поэтому предупреждаю вас: не пытайтесь препятствовать мне.
- Вы не собираетесь выходить замуж за принца.
- Собираюсь.
- Я этому помешаю.
- Как?
- Рассказав ему о вас правду.
- Ба! Вы не посмеете, мой дорогой генерал; это будет для вас крахом.
- Я очень хорошо это сознаю и подчиняюсь неизбежности.
Алина бросила на него быстрый взгляд: этот тип, кажется, действительно говорит что думает. Что, конечно, нелепо.
- Это совершенно бесполезно, генерал, - сухо заметила она. - Вы просто пугаете меня. Я вас слишком хорошо знаю, чтобы поверить. Вы слишком старый и слишком благоразумный человек, чтобы самому себе перерезать глотку. Я желаю поговорить с вами здраво, а не слушать ваши глупые угрозы.
Она замолчала, ожидая, что генерал разразится громкими заявлениями о своей искренности и серьезности.
Но тот ничего не говорил, а только стоял и рассматривал ее с немного несчастной улыбкой, но с ясными, полными решимости глазами.
Впервые дурное предчувствие заползло в душу Алины. Похоже, этот маленький человек серьезно собирается выступить против нее… Он что, желает утащить ее с собой в преисподнюю?
Но зачем?
Неужели глупец действительно любит ее?
Так далеко зайти и позволить маленькому генералу все сорвать? Ну уж нет!
- Если вы думаете, что с моей стороны это пустые угрозы, то вы ошибаетесь, мадемуазель. - Генерал говорил вполне спокойно и внятно, как будто очень хотел, чтобы его поняли. - Я отвечаю за каждое свое слово. Видите ли, всем, что у меня есть на свете, я обязан принцу Маризи. - В голосе генерала появилась горечь. - Всем. Я люблю его; как его слуга, я умру за него. Знаете ли вы, что он сказал мне на днях? А мы говорили и о вас. Он сказал: «Генерал, ваша преданность выше подозрений». В его устах это величайшая похвала, мадемуазель! Могу честно признаться, я ее заслужил. Вы сказали, что я слишком старый и благоразумный человек, чтобы перерезать себе глотку. Я скорее перерезал бы себе глотку, образно говоря, чем предал бы моего принца.
- Предал бы! - вскричала Алина. - Мой дорогой генерал, кто вас просит предавать его? Разве это предательство - позволить ему жениться на женщине, которую он любит?
Мадемуазель Солини немного сердилась на себя за то, что опустилась до спора.
Генерал спокойно ответил:
- Извините меня, мадемуазель, но если речь идет о вас - да.
- А! - вскричала Алина, в то время как глаза ее метали молнии.
Генерал невозмутимо продолжал:
- Я могу показаться грубым, но ничем не могу помочь; я буду говорить прямо. Вы обманывали и пытались перехитрить меня. Вы предаете и обманываете/месье Стеттона и при этом принимаете от него деньги.
Из-за одного этого вы недостойны роли принцессы Маризи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73