Тщательное расследование позволило достаточно точно установить, что до прибытия капитана место происшествия покинули только трое: миссис Бриско, мистер Тилингслей и мисс Хиби Хит. Ко всем троим были отправлены агенты, чтобы допросить их, и все трое отвергли какую-либо причастность к пропаже скрипки. Правда, все были в верхней одежде, под которой легко можно было спрятать и вынести скрипку, незаметно отлучившись на несколько минут, однако обыск всего здания оказался безрезультатным.
В маленьком удобном кабинете «Рустермана» Диего объяснил Фоксу, что миссис Бриско - это та самая дама, которую Фокс назвал жердью в соболях, и ее можно с уверенностью исключить из числа возможных похитителей скрипки. Мистер Тилингслей, концертмейстер Манхэттенского симфонического оркестра, также вне подозрений. Хотя Хиби Хит, как кинозвезду, нельзя судить по обычным критериям логики и разума, все-таки маловероятно, что она украла скрипку, на приобретение которой сделала весомый вклад в виде двух тысяч пятисот долларов.
- Она тоже поклонница искусства? - спросил Фокс.
- Она поклонница Яна Тьюсара, - сказал Диего уверенно. - Ян был фигура романтическая. Он был настоящим романтиком, что и доказал сегодня. В отличие от меня. Я реалист. Когда со мной произошел несчастный случай и мне размозжило пальцы так, что их пришлось ампутировать, разве я поставил точку? Нет. Я воспользовался твоим гостеприимством и твоей добротой и несколько месяцев жил у тебя, потому что реалист должен есть. Может, еще выпьем? И вот я занимаюсь аранжировкой музыки для «Метрополитен бродкастинг компани».
- Ее слушают много людей. Как бы там ни было, у тебя все в порядке. Расскажи мне о других.
Диего продолжил рассказ. Все думали, говорил он, что Тьюсар лелеет мечту жениться на Доре Моубрей, но у Доры это не вызывало энтузиазма, а уж ее отец и вовсе был против этого брака. Когда несколько месяцев назад Лоутон Моубрей выбросился из окна своего офиса и разбился насмерть, ходили даже слухи, что к этому его последнему путешествию имел отношение Ян Тьюсар, желавший устранить препятствие на пути пламенной любви, но, на взгляд Диего, это всего-навсего капля яда с грязного языка сплетников, ибо Ян все же не был настолько романтичен. Через какое-то время Дора снова согласилась стать аккомпаниатором Яна, во-первых, потому, что Ян твердил, что иначе он вообще не сможет играть, и, во-вторых, потому что нуждалась в деньгах. Хотя Лоутон Моубрей и был исключительно удачливым менеджером, он тратил больше, чем зарабатывал, и после себя ничего, кроме долгов, приятных воспоминаний и дочери без гроша, не оставил.
Фокс спросил, а не строил ли насчет Доры Моубрей определенных планов молодой Данхэм?
Диего хрюкнул и сказал, что, как он надеется, это не так. Перри Данхэм - самонадеянный паяц, он не способен понять тонкую и искреннюю натуру прелестной маленькой Доры. Он называл ее «маленькая Дора», потому что, когда впервые увидел ее шесть лет назад, ей было всего четырнадцать и она напоминала длинноногого олененка. Даже теперь, признался он, на его испанский вкус, ей не хватает некоторой округлости, хотя, несомненно, она очень миловидна и притом весьма неплохо играет. Для Перри же существует только одна музыка - джаз, который Диего, судя по его тону, просто усыпляет. Единственная причина, почему вообще нога Перри ступает под своды Карнеги-Холл, - это необходимость добиваться расположения своей богатой матушки Ирэн Данхэм Помфрет, которая стала финансовой крестной матерью для многих музыкантов, организовав Вифлеемский фестиваль. В его вкусе скорее не Дора Моубрей, а Гарда Тьюсар, сестра Яна.
Они были?..
Нет, насколько Диего знал, не были. Темноволосая, порывистая Гарда - Фокс и сам это наблюдал - своим лицом, фигурой и движениями воплощала образ истинной соблазнительницы, но свои чары она использовала исключительно расчетливо и благоразумно. В ней было что-то загадочное. О ее занятии трудно было сказать что-либо конкретное, предполагали, что она связана с миром моды, однако если за туалеты, которые она носила, квартиру, которую она снимала, а также за автомобиль и шофера она платила из своего жалованья, это, должно быть, классная служба!
- Гарда обожала брата, - заметил Фокс.
- Несомненно, - согласился Диего, - но недавно между ними пробежала кошка. - Только вчера Ян рассказал ему, что Гарда так на него разозлилась, что отказалась быть на его концерте в Карнеги-Холл, правда, он не назвал причины их ссоры. Диего при этом покаянно добавил, что последние несколько месяцев он не поддерживал с Яном прежних близких отношений, и это было очень скверно с его стороны. В порыве раскаяния после шести или семи порций виски он признался, что ревновал. Ян готовился к самому значительному событию в своей карьере, совершенно ясно, что его выступление стало бы триумфом, и это оказалось выше его, Диего, сил. Он оставил своего молодого друга как раз в тот момент, когда тот более всего нуждался в поддержке, и никогда этого не простит себе. Сейчас он готов сделать все, что можно, лишь бы искупить свою вину. Он отомстит подлецу, из-за которого Ян в порыве отчаяния наложил на себя руки. Диего надеялся с помощью своего друга Фокса выяснить, кто заменил скрипку Яна на картонку с ручкой и унес ее после того, как она выполнила свою гнусную роль.
Через десять минут, правда, Диего утверждал, что если бы подмена была, Ян мгновенно распознал бы ее.
- Нужно выбрать что-нибудь одно, Диего, - улыбнулся Фокс, - только что ты сказал…
- Ну и что? - мрачно перебил его Диего. - Все равно я прав. Конечно, обвести Яна вокруг пальца с этой скрипкой было невозможно, и тем не менее это произошло. И я собираюсь найти того, кто это сделал. Сейчас я пьян, но завтра я буду трезвый и займусь именно этим.
- Что ж, желаю успеха. - Фокс взглянул на часы. - Извини, сейчас я уже ничем не смогу тебе помочь, у меня билет на ночной поезд в Луисвилл. Двух дней мне там вполне должно хватить, так что, возможно, я позвоню тебе в четверг утром и узнаю, как у тебя дела.
Однако дело, которое он расследовал в Луисвилле, - неожиданная и непонятная эпидемия желудочных заболеваний в конюшне скаковых лошадей, затронувшая будущих участников скачек в Дерби, - заняло на день больше, чем рассчитывал Фокс, поэтому он вернулся в Нью-Йорк не в четверг, а в пятницу, не в восемь утра, а в два часа пополудни и не с Пенсильванского вокзала, а из аэропорта Ла-Гардиа. Тем не менее ему не потребовалось сразу же звонить Диего Зорилле, чтобы узнать, как продвигается его план возмездия: он разговаривал с ним по междугородному телефону в четверг вечером и все выяснил. Более того, информация и задание, которые он получил, были таковы, что он спешно пообедал в аэропортовской забегаловке и доехал сначала на метро до Манхэттена, а затем на такси помчался на Парк-авеню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
В маленьком удобном кабинете «Рустермана» Диего объяснил Фоксу, что миссис Бриско - это та самая дама, которую Фокс назвал жердью в соболях, и ее можно с уверенностью исключить из числа возможных похитителей скрипки. Мистер Тилингслей, концертмейстер Манхэттенского симфонического оркестра, также вне подозрений. Хотя Хиби Хит, как кинозвезду, нельзя судить по обычным критериям логики и разума, все-таки маловероятно, что она украла скрипку, на приобретение которой сделала весомый вклад в виде двух тысяч пятисот долларов.
- Она тоже поклонница искусства? - спросил Фокс.
- Она поклонница Яна Тьюсара, - сказал Диего уверенно. - Ян был фигура романтическая. Он был настоящим романтиком, что и доказал сегодня. В отличие от меня. Я реалист. Когда со мной произошел несчастный случай и мне размозжило пальцы так, что их пришлось ампутировать, разве я поставил точку? Нет. Я воспользовался твоим гостеприимством и твоей добротой и несколько месяцев жил у тебя, потому что реалист должен есть. Может, еще выпьем? И вот я занимаюсь аранжировкой музыки для «Метрополитен бродкастинг компани».
- Ее слушают много людей. Как бы там ни было, у тебя все в порядке. Расскажи мне о других.
Диего продолжил рассказ. Все думали, говорил он, что Тьюсар лелеет мечту жениться на Доре Моубрей, но у Доры это не вызывало энтузиазма, а уж ее отец и вовсе был против этого брака. Когда несколько месяцев назад Лоутон Моубрей выбросился из окна своего офиса и разбился насмерть, ходили даже слухи, что к этому его последнему путешествию имел отношение Ян Тьюсар, желавший устранить препятствие на пути пламенной любви, но, на взгляд Диего, это всего-навсего капля яда с грязного языка сплетников, ибо Ян все же не был настолько романтичен. Через какое-то время Дора снова согласилась стать аккомпаниатором Яна, во-первых, потому, что Ян твердил, что иначе он вообще не сможет играть, и, во-вторых, потому что нуждалась в деньгах. Хотя Лоутон Моубрей и был исключительно удачливым менеджером, он тратил больше, чем зарабатывал, и после себя ничего, кроме долгов, приятных воспоминаний и дочери без гроша, не оставил.
Фокс спросил, а не строил ли насчет Доры Моубрей определенных планов молодой Данхэм?
Диего хрюкнул и сказал, что, как он надеется, это не так. Перри Данхэм - самонадеянный паяц, он не способен понять тонкую и искреннюю натуру прелестной маленькой Доры. Он называл ее «маленькая Дора», потому что, когда впервые увидел ее шесть лет назад, ей было всего четырнадцать и она напоминала длинноногого олененка. Даже теперь, признался он, на его испанский вкус, ей не хватает некоторой округлости, хотя, несомненно, она очень миловидна и притом весьма неплохо играет. Для Перри же существует только одна музыка - джаз, который Диего, судя по его тону, просто усыпляет. Единственная причина, почему вообще нога Перри ступает под своды Карнеги-Холл, - это необходимость добиваться расположения своей богатой матушки Ирэн Данхэм Помфрет, которая стала финансовой крестной матерью для многих музыкантов, организовав Вифлеемский фестиваль. В его вкусе скорее не Дора Моубрей, а Гарда Тьюсар, сестра Яна.
Они были?..
Нет, насколько Диего знал, не были. Темноволосая, порывистая Гарда - Фокс и сам это наблюдал - своим лицом, фигурой и движениями воплощала образ истинной соблазнительницы, но свои чары она использовала исключительно расчетливо и благоразумно. В ней было что-то загадочное. О ее занятии трудно было сказать что-либо конкретное, предполагали, что она связана с миром моды, однако если за туалеты, которые она носила, квартиру, которую она снимала, а также за автомобиль и шофера она платила из своего жалованья, это, должно быть, классная служба!
- Гарда обожала брата, - заметил Фокс.
- Несомненно, - согласился Диего, - но недавно между ними пробежала кошка. - Только вчера Ян рассказал ему, что Гарда так на него разозлилась, что отказалась быть на его концерте в Карнеги-Холл, правда, он не назвал причины их ссоры. Диего при этом покаянно добавил, что последние несколько месяцев он не поддерживал с Яном прежних близких отношений, и это было очень скверно с его стороны. В порыве раскаяния после шести или семи порций виски он признался, что ревновал. Ян готовился к самому значительному событию в своей карьере, совершенно ясно, что его выступление стало бы триумфом, и это оказалось выше его, Диего, сил. Он оставил своего молодого друга как раз в тот момент, когда тот более всего нуждался в поддержке, и никогда этого не простит себе. Сейчас он готов сделать все, что можно, лишь бы искупить свою вину. Он отомстит подлецу, из-за которого Ян в порыве отчаяния наложил на себя руки. Диего надеялся с помощью своего друга Фокса выяснить, кто заменил скрипку Яна на картонку с ручкой и унес ее после того, как она выполнила свою гнусную роль.
Через десять минут, правда, Диего утверждал, что если бы подмена была, Ян мгновенно распознал бы ее.
- Нужно выбрать что-нибудь одно, Диего, - улыбнулся Фокс, - только что ты сказал…
- Ну и что? - мрачно перебил его Диего. - Все равно я прав. Конечно, обвести Яна вокруг пальца с этой скрипкой было невозможно, и тем не менее это произошло. И я собираюсь найти того, кто это сделал. Сейчас я пьян, но завтра я буду трезвый и займусь именно этим.
- Что ж, желаю успеха. - Фокс взглянул на часы. - Извини, сейчас я уже ничем не смогу тебе помочь, у меня билет на ночной поезд в Луисвилл. Двух дней мне там вполне должно хватить, так что, возможно, я позвоню тебе в четверг утром и узнаю, как у тебя дела.
Однако дело, которое он расследовал в Луисвилле, - неожиданная и непонятная эпидемия желудочных заболеваний в конюшне скаковых лошадей, затронувшая будущих участников скачек в Дерби, - заняло на день больше, чем рассчитывал Фокс, поэтому он вернулся в Нью-Йорк не в четверг, а в пятницу, не в восемь утра, а в два часа пополудни и не с Пенсильванского вокзала, а из аэропорта Ла-Гардиа. Тем не менее ему не потребовалось сразу же звонить Диего Зорилле, чтобы узнать, как продвигается его план возмездия: он разговаривал с ним по междугородному телефону в четверг вечером и все выяснил. Более того, информация и задание, которые он получил, были таковы, что он спешно пообедал в аэропортовской забегаловке и доехал сначала на метро до Манхэттена, а затем на такси помчался на Парк-авеню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42