Это не к добру!
— О чем вы говорите? — Катаржина удивленно переводила взгляд с Лойзы на Старыгина. — Что это за такое слово, которое не нужно произносить в приличном доме? Какие почитатели? Какой всемирный храм? Я ничего не понимаю…
— Бафомет — это одно из имен дьявола, — пояснил Старыгин. — Иначе его называют Черный Козел, или Козел Иуды. В средние века Бафомета иногда изображали в виде человеческого черепа или мертвой человеческой головы. Считалось, что этому идолу поклонялись рыцари Ордена тамплиеров, или храмовников, считая его источником могущества, плодородия и богатства. В 1307 году король Франции Филипп Красивый, которому не давали покоя несметные богатства храмовников, обвинил Орден тамплиеров в ереси, беспутстве и многих других грехах, а также, помимо всего прочего, в почитании Бафомета. Утверждали, что тамплиеры тайно поклоняются мертвой голове и смазывают ее жиром умерщвленных детей…
— Господи! — вздохнула Катаржина. — Что за страшные сказки! Думаю, уж в наше-то время в такое никто не верит…
— Прошу пана не повторять это слово! — настойчиво проговорил Лойза. — У нас на Чертовке многих женщин еще лет сто назад обвиняли в том, что они вступали в связь с ним.., с тем, чье имя нельзя произносить!
— Извините меня, пан Лойза! — смущенно проговорил Старыгин и все же добавил вполголоса, повернувшись к Катаржине:
— Кроме всего прочего, этим же словом.., называть которое я не стану из уважения к нашему хозяину, так вот этим же словом называли иногда пятнадцатый Мажорный Аркан Таро…
— Тарок? — Лойза расслышал последнее слово и оживился. — Пан знает про Тарок? У нас в городе многие гадают по этим картам. То очень старые карты, и говорят, что они иногда оживают и ходят по улицам Праги. Пан наверняка слышал про Голема?
— Конечно, слышал! — подтвердил Старыгин.
— Так вот, старики говорили, — Лойза понизил голос и огляделся, как будто боялся, что его подслушают. — Старики говорили, что Голем это есть ожившая двенадцатая карта, Пагад!
— Пагад? — переспросила Катаржина. — Еще одно таинственное слово! Что это значит?
— Пагад — это человек — отражение, — ответил ей Старыгин. — Или человек с одной стороной…
— Пан так много знает! — уважительно проговорил Лойза.
Вдруг зазвонил телефон. Оказалось, старомодный черный аппарат стоял на столе, запрятанный под кипой старых газет.
Хозяин торопливо снял трубку, выслушал сообщение и помрачнел. Коротко ответив, повернулся к гостям и сказал:
— Должен покинуть вас! Случилось то, чего я боялся: возле устоев Манесова моста опрокинулась лодка с туристами. Все оттого, что вода в реке еще слишком высока! Я предупреждал, но разве кто слушает Лойзу? Их уже вытащили, но я должен заняться лодкой: то моя работа. Будьте как дома, а я приду через час.
Он накинул темный непромокаемый плащ и удалился, громко хлопнув дверью.
Едва стихли шаги хозяина, Катаржина повернулась к Дмитрию Алексеевичу и проговорила:
— Что за знаки вы делали мне там, возле воды? И как вас угораздило свалиться в запруду?
— Я не хотел говорить при нашем гостеприимном хозяине, но там, возле мельничного колеса, кто-то прятался, и этот человек ударил меня по голове, а потом столкнул в воду. Я точно помню, я получил удар до того, как упал, а вовсе не столкнулся с мельничным колесом, — он поморщился, потому что грубое одеяло нестерпимо кусало кожу.
На лице Катаржины явственно отразились сомнения, однако вслух она ничего не сказала.
Старыгин придвинулся ближе к огню и принялся рассматривать запись, скопированную с надгробия.
В комнате наступила тишина.
Это была напряженная, мучительная, настороженная тишина, которая в любую секунду, казалось, готова прерваться чем-то неожиданным и страшным. , И вдруг в этой тишине из соседней комнаты донесся странный зловещий скрип.
— Что это? — испуганно вскрикнула Катаржина.
Старыгин вскочил и бросился к двери, придерживая заменявшее ему одежду одеяло. Катаржина опасливо держалась позади него.
Соседнее помещение оказалось огромной клетью, или попросту кладовой, где в прежние времена хранили предназначенное для помола зерно. Там было темно, пахло многолетней слежавшейся пылью и плесенью, на полу были грудой свалены пустые мешки. Когда глаза Старыгина привыкли к темноте, он разглядел в дальнем конце помещения темный неподвижный силуэт.
— Кто здесь? — Старыгин шире открыл дверь, чтобы осветить эту странную фигуру.
Незнакомец не шелохнулся и не издал в ответ ни звука. Что-то в нем было странное, противоестественное.
В это время дрова в камине вспыхнули необыкновенно ярко, и их отсвет проник в темную кладовую, на мгновение озарив таящийся во тьме силуэт.
Старыгин ахнул и попятился.
То, что он принял за прячущегося в темноте человека, было…
Собственно, это и был человек, только он был подвешен вниз головой к потолочным стропилам. Он висел, привязанный за одну ногу, вторая нога была нелепо подогнута к животу. Длинные густые волосы свисали до самого пола. От проникшего в кладовую дуновения воздуха, человек покачнулся, и снова Старыгин услышал тот самый зловещий скрип.
— Господи! — прошептала Катаржина и, оттолкнув Старыгина, бросилась к повешенному. Дмитрий Алексеевич последовал за ней, преодолев охватившее его при виде страшного зрелища оцепенение.
Но он не успел еще дойти до середины помещения, как Катаржина, повернувшись к нему, выкрикнула:
— Он мертв! Пульса нет!
Старыгин остановился, оперся о стену, чтобы сохранить равновесие, и случайно наткнулся на кнопку выключателя.
Помещение озарилось тусклым желтоватым светом.
И в этом свете представшая перед Старыгиным картина показалась особенно чудовищной. Подвешенный за одну ногу человек медленно покачивался, как туша в мясном магазине. Катаржина стояла в шаге от него, прижав руки к лицу, чтобы не видеть страшного зрелища.
Внезапно с глаз Старыгина словно спала пелена.
— Ян Корнелиссон Вишер… — проговорил Дмитрий Алексеевич. — Вот он, двенадцатый Аркан!
— Что вы несете! — закричала Катаржина, опустив руки и отступив к стене. — Вы сошли с ума! Здесь мертвый человек, а вы твердите что-то о каких-то Арканах! Вы что — совсем рехнулись?
Вдруг она замолчала, бессильно опустила руки вдоль тела и тихо проговорила:
— Простите, я сама не знаю, что говорю.., вы что — знаете этого человека? Как, вы сказали, его зовут?
— Ян Корнелиссон Вишер, — повторил Старыгин.
— Но ведь это… — она вскочила и топнула ногой от гнева, — это имя знаменосца с картины Рембрандта.., вы бредите!
— Это его двойник. Разумеется, он носит другое имя. И я опоздал к нему на встречу.
Старыгин подошел к мертвецу, прикоснулся пальцами к его шее.
Пульса не было, и кожа начала уже холодеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— О чем вы говорите? — Катаржина удивленно переводила взгляд с Лойзы на Старыгина. — Что это за такое слово, которое не нужно произносить в приличном доме? Какие почитатели? Какой всемирный храм? Я ничего не понимаю…
— Бафомет — это одно из имен дьявола, — пояснил Старыгин. — Иначе его называют Черный Козел, или Козел Иуды. В средние века Бафомета иногда изображали в виде человеческого черепа или мертвой человеческой головы. Считалось, что этому идолу поклонялись рыцари Ордена тамплиеров, или храмовников, считая его источником могущества, плодородия и богатства. В 1307 году король Франции Филипп Красивый, которому не давали покоя несметные богатства храмовников, обвинил Орден тамплиеров в ереси, беспутстве и многих других грехах, а также, помимо всего прочего, в почитании Бафомета. Утверждали, что тамплиеры тайно поклоняются мертвой голове и смазывают ее жиром умерщвленных детей…
— Господи! — вздохнула Катаржина. — Что за страшные сказки! Думаю, уж в наше-то время в такое никто не верит…
— Прошу пана не повторять это слово! — настойчиво проговорил Лойза. — У нас на Чертовке многих женщин еще лет сто назад обвиняли в том, что они вступали в связь с ним.., с тем, чье имя нельзя произносить!
— Извините меня, пан Лойза! — смущенно проговорил Старыгин и все же добавил вполголоса, повернувшись к Катаржине:
— Кроме всего прочего, этим же словом.., называть которое я не стану из уважения к нашему хозяину, так вот этим же словом называли иногда пятнадцатый Мажорный Аркан Таро…
— Тарок? — Лойза расслышал последнее слово и оживился. — Пан знает про Тарок? У нас в городе многие гадают по этим картам. То очень старые карты, и говорят, что они иногда оживают и ходят по улицам Праги. Пан наверняка слышал про Голема?
— Конечно, слышал! — подтвердил Старыгин.
— Так вот, старики говорили, — Лойза понизил голос и огляделся, как будто боялся, что его подслушают. — Старики говорили, что Голем это есть ожившая двенадцатая карта, Пагад!
— Пагад? — переспросила Катаржина. — Еще одно таинственное слово! Что это значит?
— Пагад — это человек — отражение, — ответил ей Старыгин. — Или человек с одной стороной…
— Пан так много знает! — уважительно проговорил Лойза.
Вдруг зазвонил телефон. Оказалось, старомодный черный аппарат стоял на столе, запрятанный под кипой старых газет.
Хозяин торопливо снял трубку, выслушал сообщение и помрачнел. Коротко ответив, повернулся к гостям и сказал:
— Должен покинуть вас! Случилось то, чего я боялся: возле устоев Манесова моста опрокинулась лодка с туристами. Все оттого, что вода в реке еще слишком высока! Я предупреждал, но разве кто слушает Лойзу? Их уже вытащили, но я должен заняться лодкой: то моя работа. Будьте как дома, а я приду через час.
Он накинул темный непромокаемый плащ и удалился, громко хлопнув дверью.
Едва стихли шаги хозяина, Катаржина повернулась к Дмитрию Алексеевичу и проговорила:
— Что за знаки вы делали мне там, возле воды? И как вас угораздило свалиться в запруду?
— Я не хотел говорить при нашем гостеприимном хозяине, но там, возле мельничного колеса, кто-то прятался, и этот человек ударил меня по голове, а потом столкнул в воду. Я точно помню, я получил удар до того, как упал, а вовсе не столкнулся с мельничным колесом, — он поморщился, потому что грубое одеяло нестерпимо кусало кожу.
На лице Катаржины явственно отразились сомнения, однако вслух она ничего не сказала.
Старыгин придвинулся ближе к огню и принялся рассматривать запись, скопированную с надгробия.
В комнате наступила тишина.
Это была напряженная, мучительная, настороженная тишина, которая в любую секунду, казалось, готова прерваться чем-то неожиданным и страшным. , И вдруг в этой тишине из соседней комнаты донесся странный зловещий скрип.
— Что это? — испуганно вскрикнула Катаржина.
Старыгин вскочил и бросился к двери, придерживая заменявшее ему одежду одеяло. Катаржина опасливо держалась позади него.
Соседнее помещение оказалось огромной клетью, или попросту кладовой, где в прежние времена хранили предназначенное для помола зерно. Там было темно, пахло многолетней слежавшейся пылью и плесенью, на полу были грудой свалены пустые мешки. Когда глаза Старыгина привыкли к темноте, он разглядел в дальнем конце помещения темный неподвижный силуэт.
— Кто здесь? — Старыгин шире открыл дверь, чтобы осветить эту странную фигуру.
Незнакомец не шелохнулся и не издал в ответ ни звука. Что-то в нем было странное, противоестественное.
В это время дрова в камине вспыхнули необыкновенно ярко, и их отсвет проник в темную кладовую, на мгновение озарив таящийся во тьме силуэт.
Старыгин ахнул и попятился.
То, что он принял за прячущегося в темноте человека, было…
Собственно, это и был человек, только он был подвешен вниз головой к потолочным стропилам. Он висел, привязанный за одну ногу, вторая нога была нелепо подогнута к животу. Длинные густые волосы свисали до самого пола. От проникшего в кладовую дуновения воздуха, человек покачнулся, и снова Старыгин услышал тот самый зловещий скрип.
— Господи! — прошептала Катаржина и, оттолкнув Старыгина, бросилась к повешенному. Дмитрий Алексеевич последовал за ней, преодолев охватившее его при виде страшного зрелища оцепенение.
Но он не успел еще дойти до середины помещения, как Катаржина, повернувшись к нему, выкрикнула:
— Он мертв! Пульса нет!
Старыгин остановился, оперся о стену, чтобы сохранить равновесие, и случайно наткнулся на кнопку выключателя.
Помещение озарилось тусклым желтоватым светом.
И в этом свете представшая перед Старыгиным картина показалась особенно чудовищной. Подвешенный за одну ногу человек медленно покачивался, как туша в мясном магазине. Катаржина стояла в шаге от него, прижав руки к лицу, чтобы не видеть страшного зрелища.
Внезапно с глаз Старыгина словно спала пелена.
— Ян Корнелиссон Вишер… — проговорил Дмитрий Алексеевич. — Вот он, двенадцатый Аркан!
— Что вы несете! — закричала Катаржина, опустив руки и отступив к стене. — Вы сошли с ума! Здесь мертвый человек, а вы твердите что-то о каких-то Арканах! Вы что — совсем рехнулись?
Вдруг она замолчала, бессильно опустила руки вдоль тела и тихо проговорила:
— Простите, я сама не знаю, что говорю.., вы что — знаете этого человека? Как, вы сказали, его зовут?
— Ян Корнелиссон Вишер, — повторил Старыгин.
— Но ведь это… — она вскочила и топнула ногой от гнева, — это имя знаменосца с картины Рембрандта.., вы бредите!
— Это его двойник. Разумеется, он носит другое имя. И я опоздал к нему на встречу.
Старыгин подошел к мертвецу, прикоснулся пальцами к его шее.
Пульса не было, и кожа начала уже холодеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74