Надежде стало неуютно. Она прибавила шагу и скорее завернула за угол, скрывшись от подозрительного типа.
Она вышла на Галерную почти в нужном месте, как уже говорилось, с ориентацией на местности у Надежды Николаевны было все в порядке, это признавал даже ее муж.
На доме сорок восемь не было номера, то есть рядом был дом сорок шесть, а с другой стороны — пятьдесят, из чего Надежда сделала вывод, что этот, из старого почерневшего кирпича, и есть сорок восьмой. Спросить все равно было не у кого, поскольку из живых существ наблюдалась поблизости только трехцветная облезлая кошка. Киса вышла как раз из нужной подворотни, и Надежда посчитала это хорошим знаком.
Она мигом проскочила один двор, и во втором, как и ведено, свернула налево под арку.
Там в небольшом тупичке она увидела дверь с облупленной краской. На двери был от руки нарисовал синий круг и написано поверх белой краской «Солнце под землей».
Надежда удовлетворенно вздохнула и открыла дверь, которая оказалась не заперта. Вошедший сразу же без всякой прихожей попадал собственно в помещение клуба, которое представляло собой довольно большую полутемную комнату с полуподвальными окнами, замазанными грязно-серой краской. Комната была завалена всяческими деталями от велосипедов.
В углу стоял обшарпанный письменный стол, над которым висел все тот же сине-белый плакат, за последнее время изрядно поднадоевший Надежде. Рядом с этим плакатом висел еще один, на котором большими красными буквами было написано: «Андербайкер — ум, честь и совесть нашей гребаной эпохи». Тут же к стене была пришпилена подробная карта Центрального района, на которой жирными красными стрелками, какими на военных картах отмечают передвижения войск, были отмечены какие-то маршруты — видимо, любимые пути передвижения доблестных андербайкеров.
Еще там была прикреплена картонная табличка — «Директор клуба».
Под этой табличкой сидел длинноволосый парень в такой же синей, как плакат, футболке. Впрочем, у остальных обитателей клуба тоже были такие же синие футболки разной степени чистоты и свежести.
Председатель или директор клуба сидел за столом и что-то торопливо писал, двое коротко стриженных парней сидели по бокам от него на столе и о чем-то горячо спорили. Еще один — маленького роста и щуплый — с сосредоточенным видом ковырялся в куче металлолома, сваленной в углу — там было кладбище велосипедов.
Надежда постояла немного, привыкая.
В комнате было душно и полутемно, никто не обратил на нее внимание.
— Здравствуйте! — наконец решилась она.
Троица за столом повернулась и с изумлением уставилась на нее, причем при ближайшем рассмотрении один из стриженых парней, сидящих на столе, оказался девушкой.
— Вы по какому вопросу? — опомнился председатель.
— По личному, — строго сказала Надежда Николаевна, — по очень важному личному вопросу.
Не дожидаясь разрешения, она придвинула к себе шаткую табуретку, которую высмотрела еще с порога, и уселась с другой стороны стола.
— Кто тут официальное лицо? — еще строже спросила она.
— Ну я, — буркнул председатель. — А что?
Надежда выжидающе уставилась на парня и девушку, сидящих на столе, и смотрела, пока они не соскочили. Тогда она жестом циркового фокусника выложила на стол фотографию парня в синей футболке, которую отпечатала утром на собственном принтере. Надежда по возможности увеличила снимок и убрала оттуда посторонних лиц. Качество получилось так себе, но парня узнать можно.
— Ваш? — спросила Надежда.
— Ну наш, — буркнул председатель, сообразив, что отпирательство бесполезно, на парне была их фирменная футболка.
— Кто такой? — наступала Надежда. — Фамилия, имя, место жительства?
— А вы сами-то кто такая? — вякнула девчонка из угла.
Надежда смерила ее уничтожающим взглядом и проскрипела:
— Вы бы, милочка, пока помолчали, до вас тоже очередь дойдет, — после чего повернулась к председателю.
— Да что случилось? — опомнился он. — Что с Витькой?
— Понятия не имею, что с вашим Витькой, оттого и пришла, — зачастила Надежда. — Он мою племянницу с пути истинного сбил, сманил этими велосипедами. Совсем девка от рук отбилась, дома не ночует, школу бросила.
То есть с лета еще учиться и не начинала…
— Как зовут вашу племянницу? — снова встряла девица.
— Таня Собакеева, — брякнула Надежда.
— Нет у нас таких! — злорадно высказала наглая девица. — Адресом ошиблись, тетя…
— Но этот Витька-то у вас есть? — сурово возопила Надежда, тыча в фотографию.
— Ну есть… — Председатель явно отступал перед ее натиском.
— Да при чем тут Витька-то? — снова вклинилась девица. — Он с вашей племянницей незнаком!
— А ты откуда знаешь? Сама с ним спишь?
Девица была страшная и какая-то замурзанная, у Витьки же, Надежда точно знала, была другая, та, что с фотографии, та-то попригляднее будет. Разумеется, никакой племянницы у Надежды Николаевны не было, то есть были, конечно, но они давно уже закончили школу, и даже институты. Но очень удобный был способ — выяснить местонахождение неизвестного Витьки, прикинувшись обеспокоенной теткой пропавшей племянницы.
— Да при чем здесь это? — стушевалась девица. — Я его девушку знаю, она не из наших.
— То-то что не из ваших, — злорадно сказала Надежда и тут же сменила тон на более серьезный:
— Вот что, ребята, дело-то нехорошее. Девчонке, Таньке-то, шестнадцать лет всего. А она пропала, три дня ни слуху, ни духу.
Если вы мне адрес этого Витьки не скажете, я в милицию отсюда прямиком пойду. Так что ждите гостей через часок. Вам это надо?
— Не надо, — согласился председатель и так зыркнул на девицу, что та мигом стушевалась.
— Небось у вас с подвалами этими и так с милицией проблем хватает? — догадалась Надежда.
— Хватает, — председатель был краток, — пишите адрес. Пускай Витька сам со своими проблемами разбирается.
Надежда поглядела на нахальную девицу торжествующим взглядом и достала блокнот.
* * *
Всю дорогу она с гордостью вспоминала, как удачно провела разговор в клубе андербайкеров и выяснила адрес нужного парня. Звали его Виктор, фамилия Грачев, жил он на Трамвайном проспекте.
Надежда Николаевна подошла к типовому девятиэтажному дому.
На нужном ей подъезде была установлена железная дверь с кодовым замком, но открыть этот замок не представляло никакого труда: три кнопки из десяти были отполированы пальцами жильцов до нестерпимого блеска.
Она нажала блестящие кнопки и вошла в подъезд, в очередной раз убедившись, что замки и железные двери — это фикция, и открыть их может любой трехлетний ребенок.
Лифт, к счастью, работал, хотя в нем было темно и грязно. Правда, в том, что кабина плохо освещена, был даже плюс: благодаря этому не так бросались в глаза украшающие стены нецензурные надписи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60