«Ему было интересно все, что касалось меня», — хмурясь, подумала Джессика.
— И вы сказали ему, что я потеряла память? — угрюмо осведомилась она.
Сестра Долорес явно смутилась.
— Это как-то само собой возникло в ходе беседы… — ответила она, потупив глаза.
А сестра Эльвира добавила:
— Но в этом же нет ничего такого, чего, надо стыдиться, дитя мое. Лорд Дандас очень тебе сочувствует…
Сочувствует! Он только что едва не назвал ее лгуньей! Мрачно глядя на монахинь, девушка заметила:
— Я бы поостереглась слишком уж доверять ему…
Удивленные ее словами, монахини уставились на нее, и Джессика почувствовала, что у нее начинают гореть щеки.
— Я имела в виду то, что, поговорив об этом с управляющим поместьем, он, возможно, изменит свои намерения относительно условий обучения наших мальчиков, — сказала она, краснея.
В своих черных одеяниях монахини походили на двух настороженных воробьев, зорко наблюдавших за малявкой-червячком, извивавшимся у них под носом. Джессика чувствовала себя крайне неловко, но не могла избежать дальнейших объяснений. Она обязана была рассказать им все, о чем узнала в городе, прежде чем сестры услышат ее историю из уст посторонних людей. И было еще кое-что, о чем она должна была рассказать им в первую очередь. Глубоко вздохнув, она произнесла:
— Я не говорила вам о том, что моего отца убили…
— Мы понимаем тебя, Джессика. О таком нелегко говорить, — сочувственно отозвалась сестра Долорес. — Должно быть, для тебя это был жестокий удар. Лорду Дандасу мы сказали, что об этом ты, скорее всего, узнала от миссис Маршал…
— Настоящим ударом для меня стал сам лорд Дандас, — заявила Джессика, поражаясь своей способности говорить уклончиво. — Однако этим утром меня ждали и другие удары. Многое мне открылось в конторе адвоката.
Не оставляя монахиням времени на размышления, она торопливо продолжила:
— Дело в том, что от мистера Ремпеля я узнала, что мы с Лукасом отнюдь не были друзьями. Возможно, из-за наших с ним отношений мне и пришлось покинуть эти места. Я должна вам сообщить, что он не желает, чтобы я и теперь находилась здесь.
Затем девушка рассказала сестрам о ссоре Лукаса с ее отцом и о том, как Лукас обвинил ее в том, что она хитростью и обманом пыталась женить его на себе. Джессика поведала монахиням и об убийстве ее отца, а также о том, что сама она, оказывается, бесследно исчезла в ту же ночь. Обе монахини внимали ей с таким сочувствием, что девушке казалось, будто слова, которые она произносит, возникают сами собой.
Она умолкла, но сестра Долорес не сводила с нее задумчивого взгляда. Она принадлежала к женщинам, которые сто раз подумают, прежде чем высказать свое мнение. Наконец она кивнула, вполне удовлетворенная тем, что услышала.
— Примерно то же самое рассказал нам лорд Дандас, — спокойно заметила она.
Джессика вздрогнула и подняла глаза на сестру Долорес.
— Он рассказал вам? — обеспокоилась девушка. Сестра Эльвира пояснила:
— Он считает, что тебе следует уехать из этих мест, дитя мое, и начать новую жизнь подальше отсюда.
— О да, он действительно так считает, — произнесла Джессика с явной неприязнью. Волевым усилием она попыталась смягчить тон высказывания. Она сердилась вовсе не на монахинь, а на Лукаса Уайльда, который старался настроить сестер против нее. Его предложение взять на себя расходы по содержанию и обучению шестерых мальчиков должно было непременно сыграть в его пользу. Наверное, он сможет убедить сестер избавиться от Джессики.
— Так почему же мне следует уехать из этих мест? — не удержавшись от резкости, осведомилась она.
— Чтобы избежать неприятностей, дитя мое, — ответила сестра Эльвира. — Люди склонны сплетничать и распускать всяческие слухи. Это слова лорда Дандаса.
— Как это мило с его стороны, что он заботится обо мне, — сладеньким, как мед, голоском произнесла Джессика. — Однако я приехала в Хокс-хилл с определенной целью, — вдруг изменившимся голосом заявила девушка: — Я должна выяснить…
— Что? — взволнованно перебила ее сестра Эльвира. — Что ты должна выяснить, дитя мое?!
— … все, что касается меня и моей семьи, — продолжила Джессика начатую фразу. — А пока я не выясню всего, я никуда не уеду.
Она ждала возражений, но никаких возражений не последовало. Сестры одобрили и поддержали ее решение. Они верили в то, что и приезд в Хокс-хилл, и затея с приютом в родном доме Джессики была предначертаны самим Господом Богом, их же долгом было следовать указаниям Всевышнего.
Ободренная верой сестер в справедливость и всемогущество Божье, Джессика покинула их, чтобы приступить к своим прямым обязанностям — пора было готовить ужин. Работа на кухне не казалась девушке обременительной, к тому же три женщины с самого начала поделили между собой обязанности. Сестры в большей, чем Джессика, мере занимались уборкой, они же большую часть дня отсутствовали, отправляясь в город по делам, связанным с устройством приюта. У них не хватало денег, чтобы закупить все необходимое, и сестрам приходилось обращаться к горожанам за помощью. Они не обижались и не падали духом в случае отказа, зато от всей души благодарили тех, кто оказывал им любую поддержку. Они были уверены в том, что Господь в милосердии своем непременно поможет им организовать приют, обеспечив их всем необходимым. А Он именно это и делал, раз им уже удалось кое-что приобрести из обстановки, а также несколько кур-несушек и даже молочную корову с теленком.
Джозефу было поручено заботиться об инвентаре и содержать дом в порядке, рубить дрова и следить, чтобы крыша не протекала. В юные годы, прежде чем стать известным борцом, Джозеф работал на ферме и теперь с удовольствием трудился в саду и огороде.
Надев передник, Джессика в раздумье застыла посередине кухни. Ей было о чем думать, многое беспокоило ее. Больше всего, разумеется, убийство отца. Это был самый жестокий удар, который среди многих других обрушился на нее в последнее время.
— Папа, — прошептала она, нарушив тишину большого пустого помещения, пытаясь представить себя в роли любящей дочери. Но ничто не дрогнуло в душе, из глубин памяти не всплыло ни одно воспоминание.
Джессика довольно долго простояла, глядя в пустое пространство, а потом вдруг нахмурилась, вспомнив о том, как в «Черном лебеде» ее вдруг посетило ощущение, будто она побывала в таверне, будучи совсем юной девушкой. Что же она тогда почувствовала? Страх, панический ужас… Но она сразу успокоилась, когда Лукас покинул компанию своих друзей и подошел к ней.
Что за странные воспоминания? И воспоминания ли это? Если да, то с какой стати ей вспомнился Лукас, а не родной отец?
Потаскуха. Нет, это неправда, такого быть не может. Даже потеряв память, Джессика твердо знала, что она порядочная девушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120